Глава 7

Лиам

— Еще десять. Стисни зубы и подтянись, — говорит Джинни.

Я подтягиваюсь на импровизированном турнике, прикрепленном к дубу на моем дворе. Мышцы горят, по лицу течет пот. Даже лучшие тренеры в Лос-Анджелесе не могут сравниться с адом супергеройского учебного лагеря, который подготовила Джинни.

— Девять, — объявляет она, когда мой подбородок наконец опускается на перекладину.

Я медленно опускаю тело, стараясь, чтобы мои ноги не касались земли.

— Держи колени поднятыми.

Я мычу. У меня нет сил на ответ.

— Восемь.

Пот стекает мне на глаза. Я концентрируюсь на завершении повторений. И вскоре заканчиваю последний десяток. Опускаюсь на землю, разминаю руки и кручу плечами.

— Отлично, — хвалит она.

Разминаю руки. Еще нет и шести утра, а я думаю, что сегодня выполнил больше упражнений, чем за последние два года.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать сержантом? — спрашиваю я.

— Как смешно, — говорит Джинни.

В августе в южном Огайо тепло, причем еще до того, как взойдет солнце. На Джинни обтягивающие шорты и майка с открытой спиной. И я думаю, что в роли учителя физкультуры она может оказаться очень горячей. Даже несмотря на это, наслаждаюсь каждым мгновением, когда она приказывает мне.

У нее есть планшет с расписанием всех упражнений и повторений. Она настроена по-деловому.

— Все закончили? — спрашиваю я.

Она фыркает.

— Ты шутишь? Прошел всего час. Я дала себе месяц, чтобы привести тебя в отличную форму. Тебе нужно заниматься не менее шести часов в день. Два часа сегодня утром, и я оставляю тебе расписание на день и вечер. Время отдыха истекло, начинай делать двадцать пять армейских отжиманий.

И так далее. Когда я не знаю упражнения, Джинни ложится и делает его рядом со мной. Алмазные отжимания, отжимания под наклоном, подтягивания... сегодня утром мы работаем над плечами и руками.

Завтра — ноги, в расписании полно приседаний, выпадов и прочих адских вариантов, которые должны заставить меня чувствовать себя так, будто мои ноги сделаны из желе. Послезавтра — спина, пресс и какая-то извращенная йога, которая, по словам Джинни, сожжет больше, чем все упражнения с отягощениями вместе взятые.

— Продолжай в том же духе, — говорит Джинни.

Я заканчиваю отжимания и ухмыляюсь. Как бы я ни страдал от жары и усталости, чувствую себя бодрым.

— Как твоя спина? А бедро? — спрашивает Джинни. Она подобрала упражнения так, чтобы они укрепляли и защищали, а не вредили.

— В порядке, — заверяю я.

— Вот. — Джинни бросает мне бутылку с водой. Я пью ледяную воду и возвращаю ее, когда заканчиваю. Иду рядом с ней, пока мы направляемся к большой шине, которую она привезла, чтобы я мог таскать ее по двору.

Я начинаю упражнение.

— Я тут подумала, — говорит она.

Я продолжаю тянуть.

— Да?

— Вчера, на дереве... это случилось не потому, что ты не в форме.

Я толкаю шину вверх и переворачиваю ее обратно на землю. Это трудно сказать вслух, трудно признать.

— Нет, — говорю я.

Я продолжаю толкать шину и жду, пока она задаст еще вопросы. Уверен, она видела видео, где я разгромил съемочную площадку. Она и сотни миллионов других людей. Может быть, она ищет связь. Когда забрался слишком высоко, мне напомнили о падении, я... сорвался. Но после двадцати ярдов толчков и переворачивания шины она все еще ничего не сказала. Я позволяю покрышке удариться о землю, и грязь разлетается облаком от удара.

— Это все? — спрашиваю я.

Она кивает. Затем возвращается к дереву и начинает последовательность упражнений на расслабление. Я следую ее движениям. Растягиваю ноги, руки, спину. Я начинаю расслабляться, и мои мышцы расслабляются. Наблюдаю за Джинни, чтобы сделать следующее движение. Она скрещивает одну ногу над другой и наклоняется. Я сглатываю. У нее самая изящная, самая красивая задница, которую я видел... когда-либо. Я был измотан, теперь чувствую себя вполне живым.

— Где эта ледяная вода? — спрашиваю я. Мне нужно побрызгать на себя. Вода стоит у дерева. Я хватаю ее и поливаю холодной жидкостью затылок. Но это ничего не дает. Когда возвращаюсь, Джинни стоит прямо.

— Все в порядке?

— В порядке, — говорю. — Я в порядке.

Джинни не выглядит так, будто верит мне. Ее брови поднимаются, и она смотрит на мокрую футболку. Ее взгляд возвращается к моему лицу, и она поджимает губы.

— Ты уверен? Если это утро показалось слишком тяжелым, скажи мне, я скорректирую расписание. Или...

Она продолжает говорить, и ее голос проносится надо мной. Ее горловое мурлыканье посылает в мое сознание образы, которых не должно быть в такую рань.

— Я в порядке, — говорю я задыхающимся голосом. — Просто хочу принять душ.

Я отворачиваюсь. Холодный душ. Интересно, собирается ли она надевать эти маленькие шорты каждое утро? Если да, то самым трудным утром будет не зарядка, а наблюдение за тем, как она в своих крошечных шортиках приказывает мне.

— Так. Хорошо, — говорит она. — Тогда я оставлю тебе расписание. На этот день и вечер.

— Звучит неплохо.

Я ожидаю, что Джинни положит его и уйдет, но после того, как опускает планшет рядом с бутылкой воды, она колеблется.

— Та причина, о которой я спросила, — говорит она. Потом останавливается и молчит. Наконец я поворачиваюсь к ней.

— Что?

— О вчерашнем.

Я пожимаю плечами.

— Никакой.

— Ладно. Наверное. Просто, не то чтобы это произошло с тобой, но после смерти моего мужа... я не могла спать.

— Да. Нет. Прости, дело не в этом. — Я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к дереву. Не уточняю. Теперь она уйдет.

Она вытирает капли пота со лба и вздыхает.

— Хорошо. — Она поворачивается и останавливается. Улыбается, сладкая улыбка, от которой мне хочется оставить ее здесь, только чтобы я мог увидеть больше. — Прости, это глупо. Мне просто нужно это сказать. Я чуть не умерла, нет, все в порядке — она отмахивается от меня — Я тонула, и был момент перед тем, как потеряла сознание, когда мое тело расслабилось, и я почувствовала полный покой.

Интересно, об этом ли времени писала Бин в своем письме? У меня в животе ощущение тяжелой свинцовой пустоты.

— Хорошо, — говорю я. Что, как понимаю, звучит совершенно по-идиотски.

Она улыбается мне с грустью.

— Каждый раз, когда начинала засыпать, когда мое тело расслаблялось, а разум начинал погружаться в сон, что-то внутри меня срабатывало, и меня тянуло обратно под воду, и внезапно я снова оказывалась в машине, тонущей и в секунде от смерти. Я не могла спать, годами, сон казался мне таким же страшным, как и смерть.

Я смотрю вниз на свои ноги.

— Как ты справилась?

— Годы терапии. Медитация. Лекарства. Витамины. Иглоукалывание. Все, что угодно, лишь бы это прекратилось.

— И?

— И однажды я поняла, что этого не случалось неделю. Потом, это не происходило месяцами. И наконец, я могу считать время годами.

— Значит, ты хочешь сказать, что я не всегда буду бояться высоты.

Она не отвечает сразу, поэтому поднимаю глаза. Я ловлю ее взгляд, но потом смотрю на ее рот. Он ярко-розовый от всех наших упражнений, и я больше не хочу думать о высоте, а только о том, как поцеловать ее.

— Нет, — говорит Джинни. — Я не знаю, что будет с тобой. Просто говорю, что понимаю.

Я киваю. Она понимает.

— Увидимся завтра. — Она поднимает руку в знак прощания.

— Завтра, — повторяю я.

Я смотрю ей вслед, пока она идет к своей машине. У нее стройные ноги, изящная спина, медовый голос, железная воля и такой багаж, который не смог бы поднять даже супергерой Лиам Стоун.

«Не для тебя», — говорю я себе. Порой безумная вдова с больным ребенком — не вариант для свидания. Даже если она заставляет меня снова почувствовать себя живым.

Я вздыхаю и возвращаюсь в трейлер, чтобы принять холодный душ.