Ларна с интересом продолжала осматриваться – на улицах было полно народу, сотни лавок, магазинчиков и таверн гостеприимно распахивали свои двери для посетителей. Уличные торговки вопили, предлагая свой товар. Но что больше всего поразило девушку, так это то, что на этих кипящих жизнью улицах почти не было мужчин. Когда никогда появлялся кто-нибудь, да и те были одеты в уже знакомые Ларне набедренные повязки и накидки урезанных рабов.

– А где же свободные мужчины? – удивленно спросила она у шедшей рядом с носилками Дарин.

– Ну что ты, маленькая?.. рассмеялась в ответ офицер. – Ну кто же и когда не урезанного мужчину на улицу выпустит? А свободный мужчина в Харнгирате – это вообще нонсенс. Даже рабы всю жизнь живут в закрытых рабских домах, куда женщины приходят, если хотят поразвлечься или забеременеть. Но это удовольствие весьма дорого стоит, для повседневного секса используют урезанных рабов и рабынь или искусственные приспособления…

– А замуж?.. – потрясенно спросила Ларна.

– В Харнгирате никто замуж не выходит, маленькая, – заулыбалась Дарин. – Если женщина хочет ребенка, то она идет к ведьме, та налагает на нее заклятие, от которого любая обязательно забеременеет. И забеременеть она может только дочкой. После чего женщина идет в рабский дом, где содержатся неурезанные мужчины, и выбирает себе партнера по вкусу. А через девять месяцев у нее рождается дочь…

– А-а-а… – глаза девушки стали совсем круглыми. – А мужчины откуда берутся?

– Ну, некоторое количество рождают специальные женские подразделения, женщинам в них очень много платят и у них магическим образом атрофированы материнские чувства. И очень много юношей мы закупаем в Фофаре и у пиратов.

Тут Ларна вспомнила все, что с ней сотворили мужчины, и довольно ухмыльнулась – так им, скотам, и надо! Она сейчас даже представить себе не могла, что ей когда-либо после всего бывшего может захотеться мужчину. Вот раб или рабыня для удовольствий с длинным языком и умелым ртом – вот это да! Приятно и ни к чему не обязывает, надоело, прогнала раба в угол и спи себе спокойно. Она снова с интересом начала рассматривать идущих навстречу женщин. Как же разнообразно они были одеты… Военная форма, короткие штаны или юбки любых расцветок, блузки, майки. Многие, особенно молодые девушки, вообще щеголяли лишь в кружевных панталончиках и легкой накидке на плечи, выставляя грудь на всеобщее обозрение. И никого это не смущало! Никто не был одет в уродливые платья до пят! Ларна обратила внимание на стайку юных девушек у фонтана, одетых в особо прелестные черные панталончики с кисточками по бокам и серебристые накидки. На груди каждой из них были надеты витые кольца из непонятного материала, а из них торчали живые цветы.

– Какая прелесть… – непроизвольно вырвалось у нее.

– Что? – склонилась над ней Дарин.

– Панталончики…

Женщина проследила за взглядом Ларны и незаметно вздохнула. Такой наряд только недавно вошел в моду у молодежи Харнгирата и раскупался на ура. Посему цены были безбожными – Дарин знала, что черные панталончики с накидкой стоили диких денег, минимум пять золотых, если не больше. А ей авансу дали только четыре, да те пришлось долго выпрашивать. Нужно же было на что-то еще жить, но и огорчать приемную дочь женщине очень не хотелось.

– Ничего, маленькая, – через силу улыбнулась она. – Вот ты поправишься, и мы тебе такие же купим.

Ларна восторженно засмеялась и захлопала в ладоши, с любовью смотря на Дарин. Девушка была сейчас абсолютно счастлива, сама не зная почему. Ни о прошедшем, ни о будущем думать ей не хотелось, а настоящее было светлым – ее снова любили, она снова была кому-то нужна. Офицер наклонилась над ней, нежно поцеловала в лоб, а сама задумалась, где бы ей занять денег. Дара и Ривин переглянулись и молча кивнули друг другу. Лежащая на носилках девушка тем временем не переставала вертеть головой по сторонам, с любопытством наблюдая за шумной жизнью огромного города. Ее довольно долго несли по улицам Дуарамбы, невдалеке даже промелькнула башня Совета Ведьм – самое, наверное, высокое здание города. Было очень жарко, и Дарин постоянно поила Ларну ледяной водой из оплетенной лозой большой фляги, которую несла с собой. Девушка уже начала засыпать, когда ее принесли в противоположный от порта конец города, где прямо под крепостной стеной расположились домики небогатых, но обеспеченных горожанок. Остановившись у невысокого, свежевыкрашенного, белого заборчика, Дарин снова улыбнулась Ларне и сказала:

– Ну, вот мы и дома, моя радость.

Девушка с интересом уставилась на дом, где ей предстояло жить. Совсем небольшой домик стоял за забором в окружении сангатовых деревьев. Он весь утопал в зелени и лианах, создававших тенистый навес над всем двором. Между деревьями невдалеке от дома была небольшая беседка, в которой стоял столик и два плетеных кресла. Вокруг было очень тихо, крепостная стена давала благодатную тень, что было немаловажно в такую жару – ведь Дуарамба располагалась почти на экваторе. Дарин открыла дверь, рабы занесли носилки в домик, который действительно был совсем невелик – всего лишь две комнаты, кухня и ванна в пристройке. В свое время женщине пришлось заплатить чуть ли не годовое жалование за проводку воды и канализации, не говоря уж о стоимости самой железной ванны. Ларна вовсю вертела головой, рассматривая свое новое жилище – совсем небогато, скорее даже бедно было в этом доме, но чистота была просто стерильной. Она присмотрелась внимательнее и поняла, что домик вымыт совсем недавно. «Она что же, всю ночь не спала, чтобы вымыть? И все ради меня? – спросила себя девушка, смотря на Дарин, и даже прослезилась. – Ведь я же ей никто и ничто… Почему же она так заботится обо мне? Почему?..»

Ларна была права – домик действительно был вымыт только ночью. Когда вчера после службы уставшая Дарин вернулась домой, то она просто ужаснулась, увидев насколько все захламлено. Она ведь очень редко ночевала дома, предпочитая оставаться в казарме, где меньше приходило мыслей о бессмысленности и неустроенности ее безалаберной жизни. Поняв, что больную девушку нельзя приносить в такую грязь, Дарин с бешеной энергией принялась за уборку. Ей бы ни за что в жизни не справиться до утра, к полуночи женщина едва успела вымыть полугодовую, наверное, гору грязной посуды, но к ней на помощь пришли жившие поблизости стражницы ее отряда. Они неожиданно ввалились в дверь, нагруженные щетками и тряпками, и, не спрашивая хозяйку, быстро распределили фронт работ, принявшись мыть, чистить и драить. Офицеру было неловко принимать помощь от подчиненных, но ее слабых возражений никто не стал и слушать. К утру дом сиял первозданной чистотой, и даже сад был подстрижен и вычищен. В заброшенную незнамо когда беседку притащили неизвестно откуда столик и кресла. Дарин не узнавала собственного жилища и была очень благодарна сослуживицам за помощь – раньше она и не думала, что пользуется таким уважением у них. Хотя офицер подозревала, что именно казнь ею подонка капитана, сотворившего такое с беззащитной девочкой и то, что она, казнив его, не побоялась ответственности, и вызвало такое к ней отношение рядовых стражниц.