Мне нравился Кэш. Это было неудивительно, потому что буквально все, кто встречал его, любили его. Особенно женщины. Он был чертовски обаятелен, хорош собой, мил, забавен. И когда ситуация требовала этого, он был жестоким, способным бойцом и убийцей.

Я хотела спросить Волка, где он был вчера, если не пошел в церковь с остальными мужчинами. Но тут из-за двери снова раздался голос Кэша, — Если мне придется тебя выследить… — он замолчал главным образом потому, что Волк бросился через комнату и распахнул дверь.

— Кэш, — сказал он, когда я встала на колени на кровати, бесстыдно подслушивая.

— Какого хрена ты здесь делаешь, когда взрываются бомбы? — спросил Кэш.

— А я мог что-нибудь сделать? — Возразил Волк, и это прозвучало почти… безразлично.

— Не в этом дело, Волк. Ты не скучаешь по церкви. Рейн был обеспокоен. Теперь, когда он узнает, что ты не сдох на одном из своих гребаных деревьев, он разозлится.

— Я разберусь с ним, — сказал Волк, пожав плечами, и Кэш на мгновение потерял дар речи. Потому что никто не «разбирался» с Рейном. У Рейна была слабость к его женщине, но этим все и ограничивалось. Он ожесточился за все те годы, что руководил группой безжалостных людей. Он не очень хорошо относился к неверным членам клуба, и это было именно то, что Волк говорил прямо сейчас. Почему? Зачем он связывается со своим братством?

— Во что, черт возьми, ты теперь вляпался, чувак? — спросил Кэш через мгновение.

— Ни во что, — солгал Волк.

— Там повсюду взрываются эти чертовы бомбы. Никто не имеет ни малейшего представления, кто их устанавливает. Репо в моей заднице из-за того, что я недостаточно часто бываю рядом, а я не могу быть рядом, потому что у меня дома гребаная Ло, просящая убежища, потому что у нее неприятности, и она не хочет вовлекать в это Хейлшторм…

Ло.

У него дома Ло просила убежища?

Потому что у нее были проблемы, в которые она не хотела впутывать Хейлшторм?

Я была почти уверена, что мое сердце остановилось на месте прямо тогда, боль была такой острой и режущей, что моя рука поднялась к левой стороне груди и нажала на нее.

Ло была очень сильной, способной, умной, безжалостной, предприимчивой. Она была женщиной, возглавлявшей группу мужчин, которые никогда раньше не подчинялись приказам женщины. Она управляла Хейлштормом с хлыстом и непоколебимым духом. Она была не из тех женщин, которые просят о помощи. Она определенно была не из тех женщин, которые обращаются за помощью к кому-то вне своей организации, если она так или иначе нуждалась в ней.

Что бы с ней ни происходило, не нужно было быть гением, чтобы понять, что это плохо.

— Ло? — Я услышала свой вопрос прежде, чем смогла остановить его.

Волк поднял голову, глядя в потолок, выдохнул и покачал головой. Именно тогда я поняла, что он не хотел, чтобы Кэш знал, что я была тут. Вот почему он заблокировал дверь. Я была его маленькой грязной тайной.

— Я, блядь, знал, что у тебя там есть юбка, — усмехнулся Кэш, ныряя под руку Волка и пробираясь внутрь хижины. Он был высоким и худощавым, с яркими татуировками на руках. Его светлые волосы были оставлены длинными с одной стороны и подстрижены до короткой стрижки с другой. Его темно-зеленые глаза веселились, пока его взгляд не остановился на мне, увидев порезы на моем лице и бинт на моей руке.

— Господи Иисусе, мать твою, — сказал он, закатывая глаза, когда Волк вернулся в комнату, оставив дверь открытой, как будто говоря Кэшу, что он может двигаться дальше в любое время. — Ну и ну, — улыбнулся он, слишком развеселившись. — Посмотри на это маленькое развитие событий…

— Кэш, — предупредил глубокий голос Волка, но Кэш полностью проигнорировал его.

— Она не в твоем вкусе, парень, — сказал он, кивая мне. — Но, черт возьми, если ты можешь поставить этот умный ротик на место, — сказал он, подмигнув мне.

И что ж, два дня разочарования пришли в голову прямо в этот момент, и я почувствовала, что гнев стал сильным и настойчивым. И Кэш, ну, он был просто идеальным выходом для этого.

— Главное слово здесь — «умный», — начала я, подходя к краю кровати и спрыгивая с нее. — Я знаю. Это чуждая концепция для того, у кого едва хватает двух мозговых клеток, чтобы тереться друг о друга, и когда они это делают, все, что они делают это кричат «киска, киска, киска», но у некоторых из нас действительно есть…

— Убери когти, котенок, — засмеялся он, подмигнув мне и потрепав за подбородок. — Я просто прикалываюсь над тобой.

— О, — сказала я, немедленно сдуваясь. Конечно, он был прав. Вот каким он был: беззаботным, жизнерадостным, веселым. Я слегка вздохнула, решив сменить тактику. — Почему Ло остается с тобой?

— Не знаю. Почему ты остаешься с Волком? — ответил он мне. И что же я должна была сказать? Что он похитил меня? Что меня держит в заложниках один из его братьев-байкеров? Очень сильная, независимая часть меня ощетинилась, когда я признала, что была пленницей какого-то мужчины. Поэтому я просто вздернула подбородок и промолчала. Кэш подождал секунду, затем потянулся ко мне, коснувшись рукой бинта на моей руке, и это вызвало укол боли, который заставил меня издать небольшой писк. — Черт… — начал он, выглядя искренне обеспокоенным.

— Пора идти, — внезапно сказал Волк, вставая между мной и Кэшем. Это послание не ускользнуло от меня. Он выступал против одного из своих братьев. Этого просто… не может быть. Я больше не могла видеть Кэша за массивной фигурой Волка, но его молчание говорило о тысяче слов. Он был в замешательстве.

Смотря на спину Волка… я была тоже.

— Хорошо, — сказал Кэш после долгой паузы. — Но возьми свой гребаный телефон и позвони Рейну, или у тебя тут будет куча Приспешников, которые будут задавать вопросы и трясти твое белье.

— Джейни, котенок, — сказал он, выглядывая из-за фигуры Волка, чтобы я могла его видеть. — Позаботься об этой руке. Увидимся позже.

Я слышала, как он вышел из комнаты, тихо прикрыл за собой дверь и спустился с холма. Волк все еще стоял ко мне спиной. Я знала, что он ни за что не даст мне никакой информации, пока я не вытрясу ее из него силой. Если его вообще можно было к чему-то «принудить».

— Что это было, черт возьми?

Он отодвинулся от меня, направляясь на кухню и заваривая свежий кофе.

О нет. Это ему с рук не сойдет.

— Хм… привет. Я же с тобой разговариваю. — Я получила ворчание в подтверждение этого. Хмыканье. Как пещерный человек. — Почему ты избегаешь церкви и Приспешников? Почему ты даешь понять Кэшу, что тема обо мне закрыта? Какого хрена творится в твоей неандертальской башке?

Он выдал свое раздражение, швырнув кофейник в машину и нажав кнопку, чтобы включить ее. — Брось это.

— Да, я не собираюсь просто так… бросать это, Волк. Мне нужно знать, что, черт возьми, происходит. Может быть, для тебя это и не имеет большого значения, но это моя жизнь здесь. Я в ловушке с человеком, которого не знаю и чьи намерения далеко не ясны, который вполне может планировать пытки, убийства и похороны… — Что бы я ни собиралась сказать, меня прервали, потому что он вдруг оказался не напротив меня. Он был прямо передо мной, весь в моем пространстве, его голова наклонилась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я. Не. Причиню. Тебе. Вреда. — Он сделал каждое слово своим собственным предложением, вложив в него столько искренности, что у меня не было выбора, кроме как поверить ему.

— Хорошо, — я сглотнула, моя шея вытянулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Веришь мне?

— Да. Я тебе верю, — сказала я, слегка кивнув для убедительности.

— Не бойся, — настаивал он, глядя на меня сверху вниз так, словно не мог отодвинуться, пока не убедится, что я ему доверяю.

И, как ни странно, без всякой на то причины, я это сделала. Я ему доверяла. — Я не боюсь. — Я никогда не боялась. И хотя он мог сломать все мое тело одной своей огромной рукой, я не верила, что он когда-нибудь сделает это.

— Это моя девочка, — сказал он, касаясь рукой моей щеки.

Слова приземлились с ударом, заставляя пол под моими ногами дрогнуть, заставляя мои руки двигаться вперед, чтобы схватить его за предплечья, чтобы удержаться. Его руки сомкнулись на моих локтях, когда его лицо исказилось в ответ от того шока, который, я была уверена, был на моем лице.

Моя.

Это моя девочка.

Я изо всех сил старалась не анализировать, что это значит, если это вообще что-то значит. Но это должно было что-то значить, если он так сказал. Он говорил так мало, что все, что слетало с его губ, имело вес, имело смысл. Значит, это что-то значит. Но, возможно, все дело было в легкомысленном, ничего не значащем поведении людей. «Это моя девочка», похоже на «эта девочка». Как похвала, а не ласка.

Так что да, я действительно плохо справлялась с тем, чтобы «не анализировать это».

— Волк, — начала я, положив ладонь ему на грудь. Но у меня не было возможности заговорить, потому что в ту же секунду, как моя рука опустилась, его взгляд последовал за ней. Затем он резко отстранился от меня и бросился через комнату, распахнув дверь, а затем захлопнул ее за собой.

Я подождала немного, затем направилась к двери, медленно открыла ее и улыбнулась, когда Харлей и Чоппер встретили меня. Они склонили головы набок и завиляли хвостами, но в ту же секунду, как я переступил порог, раздалось рычание.

— Вы, ребята, отстой, — сказала я, глядя на них прищуренными глазками, и захлопнула дверь.

В тот день и вечером я перепробовал все способы побега. Я попыталась вылезти из каждого окна, но сталкивалось с рычащими адскими тварями. Я попыталась подкупить их мясом, которое нашла в холодильнике. Они съели его, но по очереди, чтобы другой мог следить за мной.

Я громко выдохнула, прислонилась к стене и оглядела хижину, когда наступила ночь.

— Милая домашняя тюрьма, — пробормотала я, отталкиваясь от двери и направляясь к кофейнику.