Глава 6

Ло

Я не успела сделать и четыре шага, как кто-то схватил меня сзади, сбил с ног, я попыталась дотянуться до него сзади и вцепиться когтями в лицо.

— Ты облажалась, Уиллоу, — сказал он мне на ухо так, словно его зубы были стиснуты. — Все это гребаное время, делая осторожные шаги, оставаясь под прикрытием радара. Ты окончательно, окончательно облажась.

Он казался взволнованным этим фактом. Черт возьми, он был в восторге от того, что я знаю этого ублюдка. Я также знала это, потому что чувствовала, как его член давит на меня через джинсы, когда я пыталась поднять ноги, чтобы снова пнуть его. Мои ноги встретились с бедром, но не настолько сильно, чтобы нанести какой-либо урон.

Этого не могло быть.

Блять, блять, нет.

Я почувствовала, как нарастает истерика, безумная и бесполезная, отчего у меня кружилась голова и сжималось горло. Каждая тренировка по самообороне, каждый час, проведенный в схватке в этой самой позе, просто вылетел из моей головы, оставив меня цепляться за его руки, как какой-то прохожий, пойманный на улице.

— Даже не спросишь, где ты облажалась, Уиллс? Как это не похоже на тебя, — прорычал он, подталкивая меня вперед. Одна сторона моего лица (вместе с остальной частью тела) столкнулась со стеной достаточно сильно, чтобы мое зрение на секунду пропало. Но я не потеряла сознание в блаженном забытьи. Что я получила, так это крепко прижатое к моей шее предплечье и твердое, неподатливое мужское тело, еще сильнее вдавливающее меня в стену.

— Отпусти меня, — сказала я, желая, чтобы мой голос звучал сильнее. — Ты не имеешь гребаного представления, что ты делаешь.

— О, сука, я точно знаю, что делаю, — проворчал он, когда его рука скользнула под мою футболку, обвиваясь вокруг живота, заставляя меня пожалеть, что я не могу содрать кожу, чтобы никогда больше не чувствовать его прикосновения. — Это было очень, очень давно. Кожа все такая же нежная, — сказал он тихо, почти соблазнительно. Я почувствовала, как мой желудок сжался, когда его пальцы играли с нижней частью моего лифчика.

Все, о чем я могла думать, было: нет.

Немного придя в себя, я ударила его ногой и подняла локоть, ударив его по ребрам, удивив его настолько, что его рука упала с моей шеи и дала мне возможность повернуться. Прежде чем он успел втянуть в себя воздух, мой кулак приземлился точно, сильно ударив его в нос, и я с удовлетворенным отвращением наблюдала, как начала литься кровь.

— Тупая дрянь, — прорычал он и бросился на меня, и я поняла, что влипла.

Я была натренирована. Я была опытна.

Тем не менее, я все еще была женщиной, и независимо от того, насколько опытной вы себя сделаете, независимо от того, насколько хорошей вы станете, у вас всегда будет физический недостаток против мужчины намного выше шести футов и сложенного как полузащитник.

Я никогда не была сторонницей сексизма, но я также знала, что некоторые ограничения связаны с моим полом.

Я только надеялась, что выберусь оттуда живой, когда его рука взметнулась назад, и я почувствовала, как вся мощь взрослого мужчины ударила меня в челюсть, отправляя в полет. Взрыв боли исходил от точки удара, пока та сторона моего лица не начала пульсировать, когда я попыталась оторваться от пола, попыталась встать на ноги и воспользоваться своим преимуществом. Но прежде чем я успела приподняться, его колени оказались по бокам от моих бедер, пригвоздив меня к полу.

— Тебе это никогда не сойдет с рук, — сказала я, пытаясь подавить старый, знакомый приступ неподдельного страха. Я так давно этого не чувствовала, с тех пор как поняла, насколько я в полном дерьме, как полностью лишена надежды на спасение. У меня всегда были свои мужчины и женщины. У меня всегда кто-то был за спиной. Впервые за столько лет, о которых я и думать не хотела, я была совершенно одна.

— Что? Ты собираешься заставить своих друзей-хакеров выследить меня? Чтобы твои друзья-снайперы прикончили меня? — Мои глаза, должно быть, расширились, а рот открылся, потому что его красивое, злое лицо исказилось уродливой усмешкой. — Не думала, что я знаю о них? — спросил он, качая головой.

— Ты не так умна, как всегда считала, Уиллоу. — Он сидел своей жопой на пятках, наблюдая за мной в течение минуты. Я могла бы вывернуться. Я могла бы ударить, но энергия была бы потрачена впустую. Лучше подождать, посмотреть, куда он планирует двигаться дальше, поберечь силы до тех пор, пока у меня не появится реальный шанс.

Он прищелкнул языком.

— Наверное, я должен преподать тебе урок, а?

Наверное, я должен преподать тебе урок, а?

Эти слова.

Черт.

От этих слов тошнота подступила к моему горлу, угрожая вполне реальной вероятностью того, что меня вырвет. Но затем он переместил свой вес, и у меня была доля секунды, чтобы заметить, как его кулаки поднялись, прежде чем началась боль.

Казалось, это длилось целую вечность, кулаки били меня в челюсть, в скулы, в живот, его сапоги били по ребрам, по спине. Невозможно было описать боль от побоев, описать, как все эти ощущения были весьма своеобразны, но в то же время, как все они начали сливаться воедино, пока это не стало всем, что было в мире: калечащая, немыслимая боль, которая, как вы надеялись, причинит достаточно боли вашему телу, чтобы сдаться и позволить вам потерять сознание.

Все, что я могла слышать, это его рычание, его злобный голос, выкрикивающий «сука, потаскушка, дрянь, шлюха» с каждым ударом. Потом, некоторое время спустя, я услышала крики. Я даже не осознавала, что это исходит от меня, пока не почувствовала боль в горле.

И вдруг я услышала выстрелы. Сначала я услышала их с неподдельным облегчением: все кончилось. Он выстрелил в меня. Я должна была умереть. Слава Богу.

Но потом я почувствовала только замешательство, когда он сел на пятки, его брови сошлись вместе, как будто он тоже был озадачен.

— Мы идем за тобой, ублюдок! — Я услышала крики снаружи. И вдруг с меня свалился весь этот груз. Я повернула голову, чтобы посмотреть, как он бежит к двери, где, как я предполагала, он попытается скрыться на старой свалке позади дома. Некоторое время я смотрела на дверь. Пять, десять минут, не знаю, сколько времени, но я была уверена, что он вернется. Когда прошло больше времени, а он все не появлялся, я медленно попыталась подняться. Боль в моем мозгу кричала о вполне реальной вероятности перелома ребер, и я чувствовала, как горячие и быстрые слезы текут по моим щекам, обжигая открытые порезы, которые, как я знала, были расположены на моем лице.

Чертовски верно.

— Черт, — простонала я, прикусив распухшую губу, когда почувствовала, что боль приносит с собой головокружение и угрозу потери сознания. Я не собиралась терять сознание. Я собиралась встать на ноги и убраться к чертовой матери из своего конспиративного дома.

Я не знала, что мне делать.

Я не могла вернуться в Хейлшторм. Я не могла появиться там в таком виде, в каком сейчас нахожусь. Я не могла отвечать на их вопросы и доставлять им неприятности. Мне нужно было найти другой способ справиться с этим. Мне это было необходимо…

— Дерьмо, — закричала я, даже не заботясь о том, насколько громко это было, когда сделала медленные, осторожные шаги к двери.

Окей. Мне нужно было сосредоточиться.

Сначала мне нужно было выбраться из дома. Мне нужно было добраться до машины. Оттуда мне нужно было добраться до магазина и купить эластичные бинты, перекись водорода, тройной антибиотик и марлю. Затем мне нужно было добраться до заправочной станции, с внешним входом, в ванную комнату и привести себя в порядок. Оттуда... Я понятия не имела, но этого было достаточно, чтобы занять себя на пару часов.

Я толкнула входную дверь, вышла на лужайку перед домом и замерла. Там, на тротуаре, глядя на мой дом, стояла группа членов банды с другой стороны улицы.

Выстрелы. Раздались выстрелы. Извне. Ни за что.

— Мы ни одной гребаной ногой не ступили на твою территорию, — крикнул главарь, небрежно размахивая пистолетом.

— Я звала, — услышала я свой собственный голос, хриплый и грубый, но это было обвинение.

— Сучка, — сказал он, качая головой. —Ты сама себя избила. Это отстой и все такое, но я не ставил свой член на кон, если та угроза, которую ты выдвинула ранее, не имела значения, «даже если я кричу о помощи».

Я полезла в задний карман за бумажником и вытащила оттуда всю наличность, которая была у меня внутри, должно быть, около пятисот долларов. — Мне нужно, чтобы кто-нибудь принес мне кое-что из магазина. Остальное он может оставить себе, — сказала я, думая, что было бы лучше не появляться в каком-нибудь магазине в таком виде, как у меня. Главарь дернул подбородком в сторону одного из своих парней, который подошел ко мне и потянулся за деньгами. — Перекись водорода, эластичные бинты, тройной антибиотик и марля.

— Понял, — сказал он, слегка поморщившись от того беспорядка, в котором, как я знала, было мое лицо, прежде чем он убежал.

— Не буду спрашивать, что случилось, потому что это не мое дело. Но если мы увидим его снова, ты захочешь позвать?

Я подошла к своей машине, открыла дверцу и села, положив ноги на подъездную дорожку. — Если ты увидишь его снова, я хочу, чтобы пятьдесят долбаных пуль разорвали его тело на части, — честно сказал я. — Если ты это сделаешь, то на следующий день получишь от меня четверть миллиона.

Одна из его бровей поднялась, прежде чем он слегка улыбнулся мне. — Возможно я и продаю своих женщин, — начал он странно, — но я, черт возьми, не поднимаю на них руки.

— Сутенер с моралью, — сказала я, пытаясь улыбнуться, но это было слишком больно. — Считай я удивилась.

— Просто хочу сказать, — продолжал он, ничуть не обидевшись, — что это дерьмо пройдёт. Если мы его увидим, его опознают по зубным картам.

Я посмотрела на свои руки, чувствуя слабость впервые за тринадцать лет. Мне это не понравилось. Это было неправильно. — Выбей этому ублюдку и зубы тоже, — пробормотала я, немного удивленная местью в своем голосе. Это была не я. Я не стала вдаваться в горячие подробности. Я никогда не позволяю своим чувствам омрачать миссию. Это не значит, что я не злилась, не приходила в ярость от некоторых вещей, которые видела, но я всегда брала их и держала под замком, чтобы иметь ясную голову.