— Амара, — позвал он ее, наблюдая, как ее глаза встретились с ним.  — Как ты, держишься, малышка? — спросил он ее, сохраняя тихий голос и не сводя глаз с дороги.

 Дежавю охватило его, когда он поехал в больницу тем же маршрутом, что и пятнадцать лет назад.

 — На тебе столько крови, — заметила она слегка напряженным голосом.

 — Я выгляжу горячим в крови, не так ли? — пошутил он с легким облегчением, когда она улыбнулась. — Хотя, если говорить о напитках, я предпочитаю шоколадный сироп, которым ты меня обмазала в тот раз, а потом выпила в позе шестьдесят девять.

 Отвлекающий манёвр сработал, ее разум, как глина в его руках, доверчивый к его предложениям, формировался в том направлении, в котором он хотел.

 — Мы повеселились той ночью, — вспомнила она, и ее глаза смягчились.

 Ох, да, это была невероятная ночь.

 — Мы можем попробовать еще раз, но позже.

 Она молчала долгую секунду, пока они проносились мимо.

 — Мы теряем ребенка, Данте.

 Его хватка на руле усилилась, когда он ускорил машину до предела, его грудь прогнулась от ее слов.

 — Не говори этого, Амара.

 — Слишком много крови.

 Ее тон смирился, и это ранило его.

 — Да, и с тобой все будет хорошо, — сказал он. — Не смей сдаваться. Не сейчас. Не после всего этого.

 — Я так устала, Данте, — прошептала она, и что-то в ее голосе заставило его сжаться.

 — Я знаю, малышка.

 — Я просто хочу спать.

 Нет, это было нехорошо.

 — Просто не засыпай, осталось еще немного, хорошо? Составь мне компанию. Мы почти приехали.

 — Ты знаешь, — начала она. — Вначале мне снились кошмары об этом месте. Что кто-то снова привезёт меня туда, и я хотела умереть, прежде чем это случится.

 Блядь, он хотел убить каждого ублюдка, который снова был замешан в этом.

 — Но я никогда не понимала, зачем они меня похитили, — размышляла она, играя пальцами с краем окровавленной рубашки. — Я была никем. И все же они продолжали задавать мне вопросы, будто я так много знала.

 Он позволил ей говорить, радуясь, что она не засыпает.

 — Они спросили меня, должны ли они сообщить тебе, что твоя маленькая подружка с ними, — рассмеялась она. — Тогда я для тебя ничего не значила.

 Она ошибалась.

 — Ты всегда была чем-то для меня. Я просто не знал, что это было.

 — Я даже не знаю, когда мои чувства к тебе изменились, — продолжила она, поправляясь на своем сиденье. — Знаешь, я раньше мечтала, что ты будешь тем, кому я подарю свой первый поцелуй. Но это была мечта. Ты был так далеко.

 — Я больше нет тот, кем был раньше, — сказал он, и она повернула голову, чтобы посмотреть на него мрачными зелеными глазами.

 — Ты спас меня от кошмаров тогда, и ты спас меня от них сейчас, — сказала она, положив руку ему на плечо. — Спасибо...

 Пораженный эмоциями в ее голосе, Данте не сводил глаз с дороги, взял ее окровавленную руку и поцеловал.

 — Ты моя, Амара. Моя, чтобы оберегать, моя, чтобы защищать, моя, чтобы любить. Возможно, мы не являемся мужем и женой для всего мира, но я женат на тебе в своём сердце уже восемь лет. И что бы с нами ни случилось, мы пройдём через это вместе. Мы вместе построим нашу империю. Больше никаких побегов. Обещай мне.

 — Даже если мы потеряем ребенка, и я больше не смогу для тебя родить?

 Он крепче сжал ее руку.

 — Даже тогда.

 Сглотнув, она поцеловала его плечо.

 — Больше никаких побегов.

 Сказав это, он свернул на аварийную парковку больницы и помолился, чтобы его девушка и ребенок были в безопасности.