Глава 31

Эшер

Делаю вдох и чувствую радость, что Мэделин настолько в изнеможении, что не может сказать, насколько я погрузился в это. Я люблю касаться ее, целовать ее, поедать ее сладкую киску и трахать ее. Понятия не имею, что делал до встречи с ней. Все это поразительно отличается от того, что имел раньше. А у меня было много женщин.

Я люблю, как она говорит, что готова для меня. Могу по тону ее голоса сказать, что она будет открыта для меня, когда бы ее ни захотел. А это именно то, чего я хочу.

Я шлепнул по ее мягкой заднице и толкнулся членом обратно в ее киску. Она сжала мой член своими стеночками, как будто хотела, чтобы я остался в ней навсегда.

Я толкнулся внутрь и наружу, чувствуя, что член наливается и пульсирует все больше с каждым толчком. Я толкаюсь, а ее ноги повисают. Заставляю ее обхватить меня и толкаюсь еще глубже. Мэделин двигается вперед и назад, объезжая мой член, как наездница.

Чувствую такую силу, потому что трахаю ее, но такую слабость от желания и жажды. И наконец чувствую, что готов кончить, и говорю ей:

— Я кончаю, — но она произносит то же самое.

— Снова, — выдыхает она. — Я снова кончаю.

— Тебе нравится, как твой босс тебя трахает? — спрашиваю я ее, ощущая тепло ее киски и в то же время чувствую свое освобождение внутри нее. Хотел бы, чтобы между нами не было барьеров, которые заставляют чувствовать иначе.

— Да, босс, — отвечает она и кончает одновременно со мной.

Поднимаю ее и переношу ее, голую и почти такую же потную, как я, в мое офисное кресло. Сажусь, держа ее в объятьях, и она откидывает голову на мою грудь.

— Мне так нравятся твои мышцы, — говорит она, проходясь по ним руками. — И твоя тату.

Мэделин ведет пальцем вниз по моей груди, обводя контуры тату, которую я сделал некоторое время назад в путешествии по Катманду.

— Это индийский символ перерождения.

Тату имела много значений, но я не скажу ей об этом. Пока нет. У меня есть чувство, что она способна вытянуть все из меня.

— Круто, — бормочет она и затем смотрит прямо мне в глаза, и улыбается. — Это было замечательно.

— Как кто-то мог пройти через школу права и так долго до сих пор не занимался сексом ни разу, — спрашиваю я ее.

— О Боже, — она закатывает глаза. — Все спрашивают меня об это. Только не ты!

— Ну, они не могут тебя больше об этом спрашивать.

Я подмигиваю ей, и она снова смеется.

— Действительно.

Она вздыхает.

— Я просто была с неправильным парнем довольно длительное время.

Затем она пожимает плечами.

— Думаю, все действительно так просто.

— Но ты больше не с ним? — спрашиваю я ее.

Всегда чувствую гиперзащиту и гиперопеку к моим игрушкам, но здесь что-то другое. Я просто буквально овладел ею, как никто до меня. И хочу убедиться, что я единственный, чьей она будет.

Она трясет головой.

— Давно надо было с этим заканчивать, и это наконец случилось, — говорит она. — Все кончено. Навсегда.

— Хммм, это не имеет ко мне никакого отношения? — спрашиваю я ее.

— Да, босс, — корчит она рожицу, и мы одновременно смеемся.

Она встает и говорит:

— Ну, я должна работать над тем большим докладом, который будет завтра.

Мои глаза пробегаются по ее красивому, обнаженному телу.

— Я не хочу, чтобы ты уходила. Но хочу, чтобы ты справилась с этим делом.

— Вот дилемма стоит перед тобой, — смеется Мэделин.

— Нам нужно пойти куда-то за пределами офиса. Может, в какое-то милое местечко.

Она смотрит на меня с удивлением, и я чувствую себя довольно глупо. Никогда не брал своих игрушек куда-либо. Никогда не занимался с ними чем-либо вне офиса. А сейчас Мэделин знает, что она другая.

Она улыбается, и я рад, что предложил это. Могу сказать, что это сделало ее счастливой.

— Ну удачи, — говорю я ей. — Дай мне знать, если у тебя будут вопросы.

— Да, босс, — говорит она. — Определенно.

Мэделин уходит, и я откидываюсь назад в кресле, хорошо бы закурить. Я курю сигары только в особых случаях, но можно сказать, что этот случай именно такой.

Пытаюсь работать над несколькими записями по делам, однако не могу сосредоточиться. Спустя примерно час я решаю, что должен пойти домой, принять душ и лечь спать.

Но ничего не могу поделать, хочу увидеть ее еще раз. Чувствую себя как будто в средней школе во времена первой влюбленности.

Открываю Фейсбук в браузере и печатаю ее имя. Я больше не преследую ее, чтобы она стала моей игрушкой, просто хочу увидеть улыбку на ее лице.

Вместо этого вижу новый пост на ее стене от Джимми, который, как она только что сказала мне, был ее бывшим. Это изображение ее улыбающейся, с цветами в руках. И под ним написано: «Хорошо провели время за просмотром ТВ с тобой в нашей гостиной, как в старые добрые времена. Это новое начало».

Что за черт?

Встаю и ударяю кулаком по столу.

Я знал, что это не могло быть правдой. Знал, что не следовало доверять ей.

Я должен был следовать своим правилам, а теперь позволяю ей играть с моим сердцем. Но не собираюсь проходить через это снова. Чертовски в этом уверен.