Я смотрел на его кровь. И сердце в моей груди забилось быстрее. Меня захлестнуло волной адреналина, а разум умолял о большем.

«Больше. Больше. Больше.»

Я порезал и вторую щёку итальянца. А затем руку. И ещё одну. Большие, длинные и глубокие борозды ран. Кровь залила всё вокруг. Затем надрез на груди. Настолько глубокий, что я мог видеть его кости.

Мужчина больше не двигался. Истекая кровью, он наклонил голову. Я видел, что он быстро потерял сознание.

Но я ещё не закончил.

Наёмник пока был жив.

Его сердце билось. А сердце моей матери – нет.

Он должен умереть. Должен почувствовать боль.

Взревев от гнева, я выдернул нож из его тела. Размахнувшись, я вонзил лезвие глубоко в сердце Абандонато, после чего, причиняя ещё больше боли, провернул рукоять. Безжалостно.

Запрокинув голову, мужчина безвольно обмяк на стуле. Его наполненные болью глаза начали тускнеть. Жизнь покидала его.

Спустя несколько секунд наёмник уже не дышал. Взгляд его мёртвых глаз застыл на мне.

Вытащив нож из груди пленника, я опустил взгляд. Мои руки были в крови. Ни дюйма чистой кожи. Кровь. Она была повсюду. На мне. На одежде. Это привело меня в чувства.

Осознав, что только что сделал, я ахнул. Но я не испытывал никаких угрызений совести. Я чувствовал только облегчение и удовлетворение.

Но это только крохи. Остальные тоже должны заплатить.

И я собирался найти их всех. Одного за другим. И убить.

Позади с грохотом открылась дверь. Обернувшись, я увидел, как внутрь вбежал мой отец вместе с парочкой своих людей. Стоило мужчинам заметить меня, как их глаза расширились. Мой отец потрясённо вздохнул.

− Алессио! − закричал он. Подбежав ко мне, папа выхватил нож из моей руки и отбросил его на пол рядом с окровавленным мертвецом. − Что ты наделал? Ох, Алессио, что же ты наделал?

Я посмотрел ему в глаза.

− Я собираюсь отомстить за свою мать, − произнёс я хрипло.

Распахнув веки, папа в шоке уставился на меня. Это первые мои слова за три года. С той ночи, когда всё изменилось. Когда я потерял всё.

− Клянусь, я убью их всех. Всех Абандонато до последнего, − произнёс я.

Я не узнавал собственный голос. Он звучал слишком чуждо даже для меня. Мой отец промолчал, но спустя несколько секунд выражение его лица изменилось. Он выпрямился.

− Хорошо, − ответил отец грубыми смертельно холодным голосом. Лишённым любых эмоций.

После этого я ушёл. Я не смотрел на его людей. Только вперёд. Я шёл, расправив плечи и высоко подняв подбородок.

Теперь это стало моей жизнью.

Мама ошиблась.

Я больше не был её милым, нежным и тихим малышом.

Я стал монстром.

Выйдя в коридор, я отмёл все мысли о моём ангеле.

Их не существовало.

По крайней мере, у меня не было своего. Потому что монстрам не полагается иметь ангела.

***

Наше время

Я проснулся на рассвете. Голову разрывали воспоминания. Они причиняли боль, так что я быстро похоронил их в глубине своей души. У меня нет времени на слабость. Я не могу вспоминать прошлое. Не знаю, почему мне приснился этот сон, почему прошлое решило напомнить о себе, но это привело меня в ярость. Закрыв глаза, я взял себя в руки. Я запер свои чувства и воспоминания.

У меня нет времени на слабость.