Вэл сложила руки.

— И поэтому ты ушел?

— Я ушел, потому что мои братья и сестры становились слишком зависимыми от меня во всех отношениях. Они становились слабыми, как наша мать. — Гэвин откинулся назад. — Я хотел найти свой собственный путь — и я его нашел. Но хватит об этом. Иди сюда и поиграй со мной.

— Ты имеешь в виду шахматы?

Его взгляд переместился на ее руки, все еще сцепленные на груди.

— Если ты предпочитаешь.

— А если нет?

— Тогда, — сказал он, растягивая это слово, как нечто, что нужно смаковать, — я полагаю, что нам с тобой придется найти какое-нибудь другое занятие на это время.

Вэл посмотрела на дверь.

Проследив за ее взглядом, он сказал:

— Она запирается. Но мне интересно, ты чувствуешь себя в большей или меньшей безопасности, зная это? — Когда она испуганно посмотрела в его сторону, он улыбнулся. — О, я знаю, что ты все еще боишься меня. Я бы сказал тебе, что не кусаюсь, но, ...боюсь, что кусаюсь.

— Я знаю, что кусаешься.

— Тогда что же ты выберешь, моя дорогая? Рискнешь со мной или с доской? Шансы примерно одинаковы.

Она закрыла замок.

— Доска, — резко проговорила она, повернувшись к нему лицом.

— Такой храбрый кролик, готовый сразиться с волком в его логове. Я постараюсь умерить свой аппетит. — Он смахнул свою маску на пол, освобождая место для нее. — Белые или черные?

— Черные. — Вэл чинно сидела на краю матраса, наблюдая, как он продвигает пешку вперед. Она передвинула своего коня, отводя руку назад так быстро, что он рассмеялся.

— Ты ставишь себя в трудное положение.

— Мне все равно. — Она не собиралась поддаваться на его уловки. — Что случилось после того, как ты ушел из дома? Разве твоя семья не пыталась остановить тебя?

Гэвин передвинул еще одну пешку.

— Ты знаешь, что случилось. Я встретил девушку. А она попыталась убежать от меня, глупо думая, что я не стану ее преследовать.

Она передвинула коня. Вышел слон.

— Если ты побежишь, я буду преследовать, — тихо процитировала она.

— Всегда, — резко ответил он.

Вэл ничего не могла на это сказать. Она сосредоточилась на игре, с некоторым чувством злорадства отметив, что Гэвин выглядит более увлеченным, чем раньше. Он так быстро обыграл ее, когда она играла с ним в первый раз.

«Но я уже не такая робкая, как раньше».

— Очень хорошо, — пробормотал он, когда она пожертвовала своим слоном, чтобы забрать его королеву.

«Он проверяет меня», — поняла она, когда подняла голову и увидела, что он наблюдает за ней. Играет с ней. Гэвин улыбнулся, когда она отложила королеву.

— Уже не совсем идеалистка, а?

— Нет. — Ее голос прозвучал твердо, однако его улыбка покоробила Вэл. — Уже нет.

— Жаль. Твоя детская наивность меня умиляла.

Вэл с трудом сдерживала слезы.

— Тогда почему ты ее уничтожил?

— Ребенок не в состоянии понять. — Он взял две ее фигуры, которые захватил, и ловко повертел их между пальцами. — Теперь ты точно знаешь, чего я от тебя хочу. — Он решительно положил их. — Ты выросла.

Произошел еще один обмен фигурами. Она отказывалась смотреть на него снова, хотя знала, что Гэвин ее изучает. Он изучал ее так же, как изучал фигуры на доске. «Как будто я что-то, что можно захватить и присвоить, — подумала она. — Еще одна игра, которую нужно выиграть».

— Мат через три хода, — предупредил он. — Не хочешь сдаться?

— Нет. — Она непокорно двинула своего слона. — Я хочу доиграть партию до конца.

— Очень хорошо. — Гэвин забрал ее слона своим конем. — Начинай бежать, дорогая.

Вэл передвинула своего короля, пытаясь подавить дрожь, которая хотела вырваться на свободу от его слов.

— Твоя семья знает обо всем, что ты совершил после того, как ушел из дома?

— Если ты желаешь знать, спасет ли кто-нибудь из них тебя от меня, то ответ — нет. До того дня, как ушел, я воспитывал своих братьев и сестер как отец, которого у них никогда не было. Даже моя мать, которая презирает меня, видела, как я вхожу в эту дверь со свежей кровью под ногтями, и ничего не сделала. Они любят меня или боятся, и никто из них не выступит против меня.

Он забрал ее королеву.

— Шах. Сдавайся.

— Нет. — Вэл сделала единственный доступный ей ход.

Он наклонился и опрокинул ее короля.

— Мат.

Вэл сглотнула.

— Вот и все. Игра окончена.

— Ты хорошо сражалась. — Гэвин положил доску обратно на тумбочку, не потрудившись переставить фигуры. — Пока что это твоя лучшая партия.

Ее король оставался поверженным, неуверенно катаясь по нестройным рядам. Она наблюдала за ним с замиранием сердца.

— Но я все равно проиграла. Я никогда не смогу выиграть у тебя. — Вэл посмотрела на Гэвина, который не мигая смотрел на нее. — И ты просто собираешься... держать меня?

— Я думал, это очевидно. Я так много усилий приложил для этого. Ради тебя.

Почему? Вопрос напрашивался сам собой, но она проглотила его. Она уже задавала его раньше, и он отвечал только загадками.

— Похоже, у твоей семьи с этим проблемы.

— Да, с твоей стороны было мудро не доверять моей сестре. Она отравила твое шампанское. — Он поставил на место доски тарелку, наполненную маленькими кусочками фруктов и сыра. — Я принес тебе кое-что. Я и сам немного съел, если ты беспокоишься.

— Это и есть твоя помощь? — спросила Вэл. — Шахматные партии и насмешки?

— И в какой форме, по-твоему, должна быть моя помощь, Валериэн? — Он потянул за тонкую бретельку ее платья. — Я готов к любым предложениям.

— Подобно тому, как ты помогал в мотеле?

— Именно. — Его поцелуй обжег ее до костей. Гэвин касался ее через платье, заставляя шелк и кружево интимно скользить по ее горящей коже.

— Я думала, ты ненавидишь меня, — задыхалась она. — Ты сказал, что хочешь причинить мне боль.

— Вэл, Вэл, Вэл, — сказал он, отпуская кольцо, пронзившее ее губу. — Я признаю, что между нами сложились... скажем так, непростые отношения. Но я нахожу тебя довольно привлекательной, а отсутствие лоска всегда составляло часть твоего довольно бесхитростного обаяния.

Он откинулся назад, наблюдая, как она переводит дыхание.

— Вот почему я решил сделать тебя своей. Когда все это закончится, ты поклянешься мне и никому другому... и на этот раз, — его смех был мрачным, — я собираюсь получить твои клятвы в письменном виде.

— О чем ты говоришь? — в ужасе спросила Вэл.

— Что за вопрос, Вэл, — заявил он. — О нашей свадьбе, конечно.