Еще один вопрос, которого я не ожидала и который вообще никогда себе не задавала. Я чувствую, как напрягаются мышцы рук Гаррета, когда он готовится к тому, что я снова начну вырываться.

Однако я не двигаюсь, на мгновение задумавшись над его вопросом. Мне не нужно много времени, чтобы понять, что Гаррет прав. Я до смерти боюсь, что буду так же плохо обращаться со своим ребенком, как моя мама обращалась со мной. Не избивать, конечно, но говорить все те ужасные слова, которые говорила мне она. Слова, которые преследовали меня, пока не появился Гаррет и не прекратил это.

Не глядя на него, я отвечаю:

— Да.

Больше мы на эту тему не говорим.

Но Гаррет дал мне пищу для размышлений. Как он вообще смог увидеть во мне то, чего я сама в себе не осознавала? Просто он меня понимает, поэтому и увидел. Гаррет знает обо мне все, и я никогда больше не встречу того, кто будет понимать меня так, как он. Он знает, какой я была в прошлом году и какая я теперь, и на этом пути он был со мной рядом. В первую очередь благодаря ему я в принципе пошла по этому пути. Вот откуда я знаю, что то, что между нами есть, никогда не повторится с другим. Вот и все. И скоро всему этому наступит конец.

***

В четверг Гаррету становится известно, что собрание, которое проводит в следующий понедельник организация, точно касается его будущего. Гаррету нельзя присутствовать на этой встрече, но там будет его отец. В пятницу в полдень Гаррет отправится домой и с этого момента ему запрещено его покидать, пока решение не будет принято. Это распоряжение организации.

На собрании состоится голосование, которое решит судьбу Гаррета. Если план будет одобрен большинством, то все поступки Гаррета с этого момента будут определяться другими людьми.

В пятницу утром мы с Гарретом, как обычно, встаем рано, чтобы успеть незаметно вернуться в общежитие.

— Думаю, это все. — Я складываю одно из одеял и принимаюсь за другое. По какой-то причине мой голос звучит жизнерадостно. Видимо, так я пытаюсь отрицать реальность происходящего. — Помочь тебе собрать вещи?

— Нет. Потом соберу. — В голосе Гаррета нет ни капли веселья, и его серьезный тон возвращает меня в суровую реальность, в которой я не хочу находиться. Он забирает у меня одеяло и бросает его на землю. — Джейд, не делай вид, что все кончено.

— Я и не делаю. Я просто хотела помочь тебе собраться. — Ко мне возвращается жизнерадостный тон, когда я снова вступаю в схватку с проклятой действительностью.

Я иду сворачивать спальные мешки, но Гаррет ловит меня за талию и притягивает к себе.

— Все будет хорошо, Джейд. Я обещаю.

— Это просто нечестно! — Я толкаю Гаррета в грудь, но он не отпускает меня. — Ты же знаешь, что это неправда! Зачем ты вообще такое говоришь?

— Я верю в это, поэтому и говорю.

Он держит меня так крепко, что бороться с ним бесполезно, но я все равно пытаюсь. Даже не знаю почему. Я ведь не хочу, чтобы он меня отпустил. Однако эта гребаная реальность смотрит сейчас мне прямо в лицо, разрывая мое сердце, и то, что я сейчас так близко к Гаррету, в его объятиях… это меня просто убивает. Я не могу больше выдержать ни секунды.

— Пусти меня.

— Не надо так. Это не конец.

Мой взгляд прикован к земле. Я не могу на него смотреть.

— Ладно, как скажешь. Обязательно проголосую за тебя через двадцать лет.

— Эй. — Гаррет немного отклоняется и приподнимает мой подбородок. — Прекрати. Ты пытаешься отгородиться от своих чувств в точности, как прежняя Джейд. Пытаешься оттолкнуть меня, но я тебе не позволю. Это в последний раз…

— Мы видимся в последний раз? Да, именно так. Вот оно, твое обещание, которое ты только что дал.

Внезапно мой организм сотрясается от наплыва эмоций. Они заполняют каждую клеточку, и я не могу это остановить. Не знаю, откуда это взялось и почему происходит сейчас, когда я так стараюсь быть сильной. Слезы подступают к глазам, и мое горло горит, пока я изо всех сил пытаюсь сдержать их.

— Я хотел сказать, что это в последний раз, когда мы видимся до моего приезда в Калифорнию. — Гаррет улыбается, и на секунду мне кажется, что мы действительно встретимся в Калифорнии, но потом я прихожу в себя.

— Ты не поедешь в Калифорнию. Скорее всего, они заставят тебя провести еще одно лето в Вашингтоне, изучая политику, посещая благотворительные мероприятия и…

— Джейд, не надо. — Он обнимает меня еще крепче, прижимая мою щеку к своей груди и целуя в макушку. — Мы еще увидимся. — Несмотря на то что Гаррет говорит твердо, я чувствую, что он едва заметно дрожит. — Ты от меня не отделаешься.

— Может, я уже готова от тебя отделаться. — Я закрываю глаза и еще разок вдыхаю его запах. — Быть с тобой очень утомительно. — По какой-то непонятной причине эта фраза звучит забавно. Даже не знаю, зачем я это сказала. Эти слова похожи на какую-то глупость, которую я могла бы выдать еще до всех этих событий.

Гаррет слегка отталкивает меня, чтобы видеть мое лицо.

— О чем ты говоришь? Быть со мной потрясающе, и ты это знаешь.

Он одаривает меня своей дерзкой улыбочкой, которая простительна только ему, и это каким-то образом поднимает мне настроение. На мгновение я позволяю себе вернуться к тому, что было между нами раньше, прежде чем мы начали считать минуты до конца. Я так скучаю по тем временам и сделаю все, чтобы вернуть их.

Гаррет продолжает:

— Я умею тебя рассмешить, покупаю тебе самый лучший в мире шоколад. Занимаюсь с тобой сексом всякий раз, когда ты просишь. Поддерживаю свое тело в хорошей форме для твоего визуального удовольствия. Я…

— Может, хватит себя расхваливать? Я ведь могу составить целый список того, над чем тебе следует поработать. — На самом деле мне ничего не приходит в голову. Я люблю его именно таким, какой он есть. Но я пытаюсь найти хоть что-то, чтобы доказать свою точку зрения. — Например, тебе не помешала бы стрижка, этот образ плохого мальчика тебе не идет.

— Вот видишь! Ты ни за что не сможешь прожить всю оставшуюся жизнь, не нанося мне своих оскорблений.

Гаррет отпускает меня, и я чувствую, что он хочет покончить с нашим прощанием прямо сейчас, пока мы все еще находимся в этом воображаемом счастливом моменте. Пока настроение легкое и не такое грустное.

Но я еще не готова к тому, что все закончится.

Я не готова прощаться.

Я не могу этого сделать. Не могу.

Гаррет берет меня за руки.

— Ну что, еще увидимся, хорошо? — Он говорит бодро, при этом его лицо остается серьезным, и он изо всех сил пытается изобразить хотя бы слабую улыбку.

Мое сердце бьется быстро, пропуская удары, словно оно в полнейшем расстройстве.

Мне нужно больше времени.

На этом не может все закончится.

Но это так.

И я должна попрощаться.

Я с трудом сглатываю огромный ком, который встал в горле, уговаривая себя не плакать.

— Да, еще увидимся.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Гаррет удерживает меня за руку.

— Эй.

Я снова оборачиваюсь.

— Прежде чем ты уйдешь, еще одно.

Теперь его прекрасные голубые глаза влажные. В любую секунду из них могут появиться слезы. Это лишь подтверждает, что он, независимо от слов, тоже верит, что это конец.

— Да? — Я до боли кусаю нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

— Я люблю тебя, Джейд Тейлор. — Гаррет улыбается, хотя по его щеке бежит слеза. — И всегда буду любить.

Каким-то образом я ухитряюсь улыбнуться в ответ, а из моих глаз теперь льются слезы.

— Я тоже люблю тебя, Гаррет Кенсингтон, и буду любить вечно.

На этих словах я вырываю ладонь из его руки и, не оглядываясь, бегу прочь, через лес, вверх по холму к тропе.

Добравшись до своей комнаты, я рыдаю так, как никогда в жизни, надеясь, что это поможет облегчить боль, печаль и ощущение потери. Но этого не происходит. Мне потребуется больше времени, чтобы стало легче. Намного больше времени. Тем не менее я даю себе обещание, что после сегодняшнего дня не буду больше обо всем этом плакать. Я ведь знала, что так случится, и слезы здесь не помогут.

Я должна признать, что эта глава моей жизни подходит к концу. И со мной все будет в порядке. Как и после самоубийства мамы, я буду жить дальше.

Я сильная и смогу это пережить.