ГЛАВА 20

Эллиот

Черт возьми!

Я голый.

Уже утро. В постели с Анабелль и голый.

Хуже того, я смотрю на свою спящую соседку по комнате, которую я тр*хал посреди ночи. Смущенно провожу рукой по лицу, стону.

Провожу голодным взглядом по ее телу, потому что Анабелль все еще голая.

Обнаженная задница.

Прекрасная.

Я позволяю себе роскошь посмотреть на нее. Ее сиськи невероятны, розовые соски выглядывают из-под края моих темно-синих простыней. Темно-каштановые волосы беспорядочно рассыпались по подушке. Девушка шевелится, выгибая свои красивые груди в мою сторону.

Смотрю вниз на свое обнаженное тело, на полутвердый член на внутренней стороне бедра, умоляющий о внимании. Должно быть, ночью мне стало жарко, и в какой-то момент я сбросил одеяло — когда мы, наконец, задремали — и чувствую, как смущенный румянец распространяется по моему телу от воспоминаний о прошлой ночи.

Наклонившись, тянусь за одеялом, пряча свое барахло, не уверенный, как отреагирует Анабелль, когда проснется и увидит меня лежащим здесь обнаженным.

А пока я с удовольствием разглядываю ее — плечи, ключицы и округлые груди. Бледное, кремовое совершенство. Не знаю, как долго я лежу, борясь с искушением дотронуться до нее, но, в конце концов, девушка шевелится, ресницы трепещут на ее розовых скулах.

Голубые глаза смотрят в мою сторону, сонные, блестящие.

Персиковый рот изгибается в загадочной улыбке.

Анабелль круговыми движениями проводит рукой по матрасу, откидывая одеяло, чтобы поманить меня в центр.

Это заманчивое зрелище.

В утреннем свете я вижу все, чего не видел в темноте, в свете телевизора. Точный цвет сосков Анабелль. Ухоженную дорожку волос между ног. Цвет кожи ее груди, живота и ног.

Мы тихо лежим, глядя друг на друга, прежде чем я придвигаюсь ближе и обнимаю ее за тонкую талию. Не могу удержаться и начинаю скользить по ее телу подушечками пальцев. Она удовлетворенно откидывается на подушку, томно наблюдая, как я исследую ее тело.

Перекатываюсь на нее сверху, оперившись на локти, а она закидывает руки за голову. Блаженно закрывает глаза, когда я обхватываю ладонями ее груди, поглаживаю большими пальцами соски, заставляя их затвердеть и заставляя нас обоих включиться в этот процесс. Моя полутвердая утренняя эрекция превратилась в твердый, как камень стояк.

Когда Анабелль начинает вращать бедрами, понимаю, что прошлая ночь не была случайностью.

Я возбуждаюсь даже от ее прерывистого дыхания.

Мой рот наполняется слюной, желая опуститься на нее.

— Что? — едва слышно шепчет она, глядя мне в глаза, облизывая губы.

Вместо ответа я целую ее ключицу. Потом ложбинку между ее красивыми грудями. Втягиваю сосок в рот, прежде чем провести носом вниз по ее животу, смачивая языком ее кожу на пути вниз.

Анабелль инстинктивно раздвигает бедра.

Жаждуще.

Мои широкие плечи уютно устроились между ее ног. Раздвигаю ее пальцами, туловище и язык исчезают под простыней.

Девушка сжимает одеяло, выгибая спину. Стонет, пока я ласкаю ее клитор, помогая себе пальцами.

— Не останавливайся, не останавливайся, только не останавливайся, — умоляет Анабелль, задыхаясь.

И я не останавливаюсь. Конечно же, не останавливаюсь.

Сосу и лижу, пока она не кончает на мой язык, и я удовлетворен, даря ей эту кульминацию.

Взбираюсь вверх по ее обмякшему, пресыщенному телу.

— Анабелль?

— М-м-м?

— Ты принимаешь противозачаточные?

Учитывая, что прошлой ночью у нас был незащищенный секс, немного поздновато спрашивать, но это необходимо. У меня нет ни одного презерватива в этом доме — глупо, знаю, но я целую вечность ни с кем не спал до прошлой ночи.

— Конечно, я принимаю противозачаточные. — Она лениво выдыхает. — Ты думаешь, я позволила бы тебе войти в меня прошлой ночью, если бы это было не так?

Войти в меня прошлой ночью.

Черт возьми, это так сексуально звучит — почти так же сексуально, как звуки, которые она издавала прошлой ночью, когда я был внутри нее. Тихие, хриплые стоны. Крошечные вздохи.

Мой взгляд падает на ее обнаженные сиськи.

— Понятия не имею. Позволила бы?

— Нет. Последнее, чего я хочу... — Анабелль делает паузу, затем покачивает бедрами, заставляя кровь в моем мозгу нестись к моему члену.

Он вздымается, давая мне зеленый свет, чтобы скользить внутрь.

Обхватив обеими руками ее голову, я проскальзываю в ее скользкую киску, все еще влажную от моего языка.

Глубоко.

Так глубоко, что наши тазы соединяются.

Когда Анабелль открывает рот и наклоняет голову набок, я посасываю ее шею, матрас под нами прогибается. Спинка кровати ударяется о стену, каркас скрипит.

Низкий стон.

Самые медленные мучительные толчки.

Самый совершенный в мире утренний тр*х.

Ее длинные, тонкие пальцы крепко сжимают мою попку, настойчиво затягивая меня глубже. Поощряя меня, подталкивая.

Это так чертовски интенсивно, клянусь, мои гр*баные глаза закатываются к затылку.

— О, черт, — стону я, когда мои яйца напрягаются. Тело напрягается, последний стон в ее волосы, и я кончаю в нее.

Небеса.

Это гр*баный рай.

Я: Чувак. У меня серьезная проблема.

Оз: Что ТЕПЕРЬ?

Я: Что значит «что ТЕПЕРЬ»?

Оз: * *пожимает плечами* * Ничего, просто в последнее время ты мне много пишешь.

Да. Я писал ему в последнее время, но не больше, чем обычно.

Оз: Я кое-чем занят, так что можешь перейти сразу к делу? Без обид, но у меня нет времени.

Я: У меня был секс с моей соседкой.

Оз: Как это было?

Фантастически, но я, очевидно, не поэтому пишу ему.

Я: Нет, ты не понял, чувак. У меня был СЕКС с моей соседкой по комнате.

Оз: Нет, нет, я прекрасно понял тебя в первый раз, и дикие овации, брат. Прошла вечность с тех пор, как ты тр*хался — я прав, или я прав? ДАЙ ПЯТЬ.

Я: От тебя никакой помощи.

Оз: Двигаемся дальше — это был тр*хмарафон, или просто легкий перепих?

Я: Марафон.

Оз: Видишь? Рад, что живешь не с парнем? Было бы неловко сегодня утром, да? Прав я или нет?!

Я: Зачем я с тобой разговариваю?

Оз: Потому что я даю хорошие советы.

Я: Нет, но твоя девушка дает.

Оз: Да, и это тоже.

Оз: Я должен аплодировать тебе стоя — ты сунул свой хот-дог в булочку дочери тренера.

Я закатываю глаза от его аналогии.

Я: Он не мой тренер.

Оз: Эй, это значит, что ты выиграл пари Эрика и Гандерсона?

Я: Господи Иисусе, ты такая задница.

Оз: Я считаю, что правильный термин — засранец.

Я: Мы можем придерживаться сути?

Оз: Если бы я знал, в чем суть, то да.

Я: Я схожу с ума — вот что я хочу сказать.

Оз: Значит, ты тр*хнул свою соседку. Сколько раз это было?

Я: Какая разница?

Оз: Поверь мне, это важно. Сколько раз ты ее тр*хал?

Я: Дважды.

Оз: Так в чем проблема?

Я: Я занимался с ней сексом ДВАЖДЫ.

Оз: Когда?

Я: Господи, чувак. Почему ты хочешь, чтобы я уточнил?

Оз: Почему ты не можешь просто ответить на гр*баные вопросы? Если ты занимались с ней сексом один раз, от этого можно отмахнуться как от «ошибки», но дважды? Ты либо действительно чертовски возбужден, либо она тебе нравится, и тот факт, что она позволила тебе тр*хать ее несколько раз в течение двадцатичетырехчасового периода, является либо действительно хорошей новостью, либо действительно плохой новостью.

Я: Объясни.

Оз: Это зависит от того, нравится она тебе или нет.

Я: Да.

Оз: Тогда зачем нам вообще этот разговор?

Я: Не знаю, нравлюсь ли я ей.

Оз: Чувак. ОНА ПОЗВОЛИЛА ТЕБЕ ТР*ХНУТЬ ЕЕ ДВАЖДЫ.

Я: Хорошая мысль.

Оз: Утренний секс?

Я: Эм…

Оз: Я приму это как «да». Хорошая работа. Утренний секс, бл*дь, лучший! Я всегда сильно кончаю, когда полусонный. Это как какой-то реальный внетелесный опыт. Если тебе повезет, однажды ночью ты проснешься, когда она будет делать тебе минет, и подумаешь, что умер и попал в рай. Серьезно.

Я: Почему каждый раз, когда я пишу тебе за советом, у тебя его нет?

Оз: Это связано с сексом. Какой совет тебе может понадобиться?

Я: У меня был секс с моей соседкой. ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?

Оз: Ты сделаешь это снова. Ежу понятно.

Анабелль

У нас с Эллиотом был секс.

Дважды.

Три раза, если считать, что он доставил мне удовольствие языком, который я не учитываю, потому что не было проникновения пениса.

Но все же.

У нас с Эллиотом был секс!

Я ходила как во сне весь день, просто летала, мои мысли были только об одном: о прошлой ночи. Оргазм, оргазм, оргазм. Потом еще раз сегодня утром.

Его лицо у меня между ног.

Его член внутри меня.

Мое лицо краснеет, и если бы у меня под рукой был блокнот, я бы спрятала за ним лицо, так сильно пылают щеки. Очевидно, никто не знает, что происходит у меня в голове прямо сейчас, но чувствую, что это отпечатано на моем лбу, вытатуировано неоновыми чернилами: у меня был секс с моим соседом по комнате прошлой ночью!

Повесьте мне на шею большой красный знак.

Я дергаю воротник рубашки, давая себе возможность дышать. Здесь жарко? Нет? Только я горю?

— Что с тобой сегодня? Ты что, под кайфом?

Рекс Гандерсон тычет в меня карандашом, сомневаюсь, что он будет использовать это весь семестр.

— Нет, я не под кайфом. У меня просто голова кое-чем занята.

— А-а-а. — Он наклоняется вперед, балансируя на двух ножках стула. — Кто-то весь день крутится у тебя в голове. Это я? — Он сверкает дьявольской усмешкой. — Позволь мне снова вытащить тебя на свидание, избавить от страданий.

Если он и знает, что Эрик Джонсон появился в доме моего отца, то никак этого не показывает, но Рекс знает, что я дочь тренера Доннелли, просто уверена в этом.

Этот парень играет в долгую игру и играет хорошо. Надо отдать ему должное.

— Спасибо за предложение, Гандерсон, но я так не думаю.

— Дерьмо. Друзья зовут меня Гандерсон, ты отправляешь меня во френд-зону, Анабелль?

— Нет, я бы так не сказала. — Скорее похоже на то, чтобы держать его на расстоянии. Несмотря на его странное обаяние и странную харизматичность, я все еще не доверяю этому парню.

Несколько недель назад могла бы, даже зная то, что я знаю о нем — что он придурок, который делает опасные ставки. Я пришла к выводу, что Рексу Гандерсону скучно: скучно быть менеджером команды по борьбе, скучно в Айове и скучно в университете.