ПЯТИДЕСЯТАЯ

В ту ночь у неё был очередной сон про Джеззу.

В этот раз она снова была в своей грязной квартире, в настолько маленькой ванне, что даже короткой Зои приходилось вытаскивать из воды колени, чтобы её верхняя часть оказалась в воде. Открылась дверь, и через неё прошел Джезза, только в этот раз, во сне, он был получеловеком-полумашиной. Его глаза заменяли вращающиеся ножи, как у блендера, его руки были связкой проводов и жестянок. Он навис над ванной, схватил Зои за шею и толкал её вниз. Вода проникала через её ноздри, заполняла её горло, и была на вкус как мыло и соль для ванны. Зои царапала его лицо, пока у неё стремительно кончался воздух...

Зои проснулась и села, расплескивая воду во всех направлениях и пугая Машину зловония, который засверкал лапами по кафельной плитке. Она смахнула воду с глаз и потратила десять секунд, чтобы понять, где она находится.

Она уснула в ванне, которая была в два раза больше той, к которой она привыкла, и не чувствуя другого конца, сдерживающего её, она нырнула под воду. Ванна была в очередной гостевой комнате Каса де Зои. Это роскошное устройство поддерживало определённую температуру воды, освещало комнату искусственным светом свечей и генерировало ароматизацию в соответствии с настроением, в котором вы были. Внутренности ванны были покрыты слоем геля, который удерживал ваше тело, чтобы вам не приходилось вжиматься копчиком, чтобы удержаться на поверхности. Зои задумалась, останется ли идеальный отпечаток её задницы, когда она выберется.

Это была середина ночи, около двенадцати часов, после того как Башня Ливингстона превратилась в трёхэтажную кучу стальных балок и цемента в центре озера стекла, размером в десять кварталов. Ванна была идеей Андре, он говорил, что этому учат в армии, чтобы справиться с последствием боевой травмы. Когда вам выдастся безопасный момент, говорят, нужно заняться базовыми человеческими вещами: принять ванну, сделать груминг, поесть, поспать. О, и дышать: медленно, спокойно, из живота. Вы остаётесь напряжёнными и испуганными всё время, говорил Андре, и от этого сгорает проводка в мозгу, становится бесполезной ("Или можете напиться вусмерть, как Уилл").

Зои вышла из гостиной (и, да, в ванной на самом деле остался отпечаток её задницы), и увидела, что Ву спокойно охраняет её дверь.

Увидев её, он сказал:

— Мисс Линг искала вас. Они что-то делают в бальном зале.

— Ладно, ты имеешь в виду настоящий бальный зал, где люди танцуют или комнату, где стоит яма с шарами?¹⁷ — Зои представила, как Уилл, Эко и все остальные балуются в куче разноцветных шаров, как кучка детей на дне рождения.

— Я думаю, первое.

— Ладно, не знала, что у меня такой есть. Ты случайно не знаешь, где он?

— Может, если объединим усилия, мы вместе его найдём.

У лестницы они встретили Карлтона. Он сказал:

— О, мисс Эш. Мистер Блэкуотер спрашивал, может ли он убрать одну из стен в бальном зале?

Этот бальный зал был огромным, и по какой-то причине в нём пахло печеньем. Он был забит рождественскими декорациями, как будто они украсили весь дом, поняли, что у них ещё четыре тонны венков, бантов, свечей, гирлянд и сотен других украшательств, и решили скинуть всё это сюда.

Группа людей в комбинезонах уже сносила дальнюю стену пилами и молотами, так что Уилл спрашивал разрешение скорее из вежливости. Андре выскочил перед Зои и Ву у дверей, запыхавшись. Он был в джинсах и заляпанной краской майке — в рабочей одежде.

— У нас тут грузовик, который оказался слишком широким для гаража. Да и высоким. Пришлось превратить бальный зал в мастерскую.

Андре подошёл к маленькому столу у двери, отломал его угол и съел. Зои уставилась на него в полном шоке.

— Это пряник. Каждый год Артур устраивал большую рождественскую вечеринку для своих богатых друзей и их детей. Называл её "Вонка-вечеринкой", превращал всю комнату в дворец конфет, где всё было съедобным. Видите снеговиков в углах? Они из зефира, можете подойти и укусить любого из них. Дерево вон там — это леденец с шоколадным орнаментом. Вон там полки из медовых крекеров. Должны были быть ещё шоколадные фонтаны, чтобы в них можно было макать всякое. Всё это стоило сотни тысяч. Вечеринка должна была стать уже тринадцатой, но, сами понимаете. Пришлось отменить.

Зои сказала:

— Мне кажется, ты пытаешься меня отвлечь от того, что происходит вон с той стеной.

— Бадд знает парня, который знает парня, который знал, где мы можем достать фабрикатор. В смысле, тот, что нам нужен. Способный работать на нано-уровне. Он был у технического стартапа в заливе Сан-Франциско, они делали с помощью него Блинк импланты для глаз или что-то типа того. Теперь он принадлежит нам. Стоимость скоростной перевозки была дикой.

— Хочу ли я знать, как вы достали эту штуку?

— Скажем так. Теперь вы владеете техническим стартапом в заливе Сан-Франциско.

Один из рабочих прокричал предупреждение, и все разбежались. Стена упала в облако пыли, открывая ночное небо и запуская прохладный воздух со двора. Пара подъёмников заехала в помещение, оставляя грязные следы на чёрно-белой плитке. За ними заехал чудовищных размеров грузовик, который, поняла Зои, скорее всего перевозил части воздушных лайнеров или типа того. В его кузове была куча круглых ламп, накрытых брезентом. Так вот каково это, подумала она. Вне зависимости от того, хочешь ты пиццу, телохранителя, новенькую BMW или многомиллионную машину для создания технологичных устройств, можешь просто поднять телефон и немного погодя всё это окажется перед твоей дверью.

Машина была размером с вагон поезда. Она были цилиндрической и полностью чёрной, абсолютно идентичной той, что была в предсмертном видео Артура и по мнению Зои напоминала огромного чёрного инопланетного червя или личинку. Рабочие кружились вокруг неё. Сотрудникам технической фирмы, которую они купили, заплатили огромную кучу денег, чтобы он приехали из Саннивейл, Колорадо, и работали всю ночь. Они протягивали кабели и зажимы вокруг голографических дисплеев и подкручивали настройки. За ними, группа людей собирала остатки стены в тачки и трое каменщиков уже закрывали дыру обратно с поразительной скоростью. Она подумала, что к рассвету стена уже будет выглядеть как новенькая, и незаметное количество денег пропадёт со счёта, чтобы всё это покрыть. Это реально было как волшебный фокус, только медленнее и громче.

К тому моменту, как они закончили устанавливать эту штуку, Зои сидела на полу, скрестив ноги и поедая отломленную ногу северного оленя, пока Андре стоял над ней, вгрызаясь в кусок отломленного рога, и оба они грызли свою добычу, как поедающие конфеты шакалы. Андре где-то нашёл эгг-ног и добавил нездоровое количество бренди в каждый стакан.

Уилл подошёл в тот момент, когда Андре морщил свой лоб на Зои и говорил:

— Я не понял, вы говорите, что моя голова похожа на гамбургер?

— Нет, не воппер из Бургер Кинга. А воппер, как конфета. Маленькие шоколадные шарики? С кучей строительной пены?

Уилл — единственный человек в костюме и с галстуком — указал на машину и сказал:

— Поздравляю, бальный зал теперь — полностью рабочий завод. Загрузите в него сырые материалы, и можете создать углеродные волокна, графен, нано-трубки или аэрогель. Она может создать даже микропроцессоры или монтажную плату... Почти всё, что угодно.

Зои сказала:

— Скажите ей сделать мне чашку горячего шоколада и маленькую козочку, чтобы я могла её погладить.

— Это не репликатор из "Звёздного пути". Она создаёт части электроники и нано-компоненты.

— Точно, точно, — сказала Зои. — Мне кажется, она похожа на гигантскую инопланетную гусеницу. Андре говорит, что это какашка, которую оставил на полу гигантский робот. А ты что думаешь?

— Вы пьяные, что ли?

— Ещё нет, но мы работаем так быстро, как можем. Имей терпение.

— Не думаю, что у неё такая же норма алкоголя, Уилл, — сказал Андре. — Недостаточно практики.

Уилл проигнорировал это и сказал:

— В любом случае, это та же модель, что и на складе Артура, так что схемы из монеты должны быть созданы как раз для работы с ней. Подключаете инструкции с одного конца, где находятся этим мониторы...

— И гусеница высрет устройства из другого, — закончила Зои. — Круто.

Зои заметила, как подошла Эко. Она была в приталенном свитере и в штанах, которые она, наверное, считала своей отвратительной рабочей одеждой.

— Она вроде бы готова к работе. Я попыталась быстро узнать, как с ней работать, но главный техник продолжал разговаривать со мной, как будто я его четырёхлетняя дочка, спрашивающая, из чего сделаны бабочки.

Уилл сказал:

— Им нельзя здесь оставаться, они и так знают больше, чем мне бы хотелось, и им уж точно нельзя видеть, что находится в монете.

Эко пожала плечами.

— Я разберусь, — она издала звук, как будто почувствовала приближающуюся головную боль. — Как и всегда.

Когда техники собрались уходить, Зои кивнула в сторону Уилла и спросила у Эко:

— Ты видела его когда-нибудь в чём-нибудь, кроме костюма?

— Я видела его... не в костюме, да.

— В чём он... о боже. Прости, что спросила.

Как только команда вышла, Уилл передал Эко монету и сказал:

— Окей, запускай её.

Зои подумала, что несмотря на то, как впечатляюще и футуристично выглядела машина, она всё равно была чертовски громкой. Она жужжала, трещала и гудела, проталкивая компоненты от одного процесса к другому, соединяя, спаивая, сваривая, полируя и только бог знает что ещё. А ещё она воняла, и гибкая вентиляция, выходящая в окно, была неспособна удержать запах машины, которая плавила и варила различные, и скорее всего токсичные, материалы. Бадд сказал, что фабрикатор использует количество топлива, которого хватило бы на маленький город, но она не знала, было ли это точным количеством или просто формой речи. Кто-то узнает это, когда придёт счёт за электричество.