Впервые это случилось, когда он перезвонил Мартину, который хотел поговорить с ним о чем-то по поводу его отца, но самого Мартина не было возле телефона. Я ответила на звонок, поскольку после моей импровизированной поездки в Чикаго, я была под домашним арестом. Уилл спросил, как у меня дела, и я, конечно, нажаловалась, что схожу с ума в этой тюрьме. Кроме школы и обязательных воскресных походов в церковь, я мало контактировала с внешним миром. Уилл посоветовал смириться, ведь у людей бывают намного большие проблемы, чем принудительная колония из четырёх спален с прислугой по имени Марта. Его игриво саркастичное отношение всё ещё интригует меня. Этот парень был другим. Он звонил мне и высказывал своё отношение к моему дерьму так, что меня это не злило и не казалось, будто парень говорит со мной свысока. Возможно, это потому что голос Уилла звучал так хорошо, так тепло, расслабляющее и совершенно… сексуально. Хотелось слушать его часами.

Когда у меня был ужасный день, наш телефонный разговор вытаскивал меня из хандры, а когда он не звонил, я становилась раздражительной, словно день не мог быть идеальным, ведь часть его, одна из лучших частей, была утрачена. Сейчас лучшая часть моего дня сидит рядом со мной и спрашивает, разочарована ли я тем, что парень забрал меня. И как мне быть?

Хотя технически я должна быть разочарованной. Несколько месяцев я не видела свою сестру. Я скучаю по ней, правда. Но знаю, что когда увижу её, вина за разговоры с её парнем, а именно моё чрезмерное наслаждение от этих разговоров со всей силой обрушится на меня. Я действительно надеялась, что она заберёт меня и я смогу рассказать ей об этом. Я могла бы придумать, как вскользь упомянуть о том, что мне ещё больше понравился её парень, но это совершенно ничего не значит. Это, вроде как, странно и мне нужно помочь сестре всё узнать. Для этого и нужны любящие сёстры, верно?

Разве что сейчас, когда Уилл сидит рядом со мной и задаёт вопросы, и мои чувства совсем не кажутся невинными или незначительными. Такое чувство, что разговоры с парнем не облегчили ситуацию, а совсем наоборот. У нас платоническая дружба, мы никогда не флиртовали и не разговаривали о чем-то неуместном, но если заглянуть в прошлое и осознать, что мои чувства стали сильнее, чем в прошлую нашу с Уиллом встречу, то всё это становится неуместным.

— Эй, что случилось?

Голос Уилла выдёргивает меня из транса. Парень выглядит обеспокоенный, и мне стыдно. Чувствую себя ещё хуже из-за того, что он выглядит совершенно нормально, ему вполне удобно, нет ни тревоги, ни напряжения. Это значит, что, по его мнению, мы просто друзья, и я лишь клёвая младшая сестра его девушки. Он не догадывается, что внутри меня идёт внутренняя борьба, и, конечно, я не позволю ему узнать об этом. А почему он решил, что что-то случилось? Ничего не случилось. Что-то случится, если только позволить этому произойти. Я могу только чувствовать вину, если мне есть за что винить себя, а мне определённо не за что.

— Ничего. Просто умираю от голода, — театрально вздыхаю я.

Его встревоженный взгляд моментально исчезает, а беззаботное равнодушие, от которого я просто балдею, возвращается.

— Хорошо, мы сейчас что-нибудь поедим.

Чувствую, как желудок делает сальто.

— Мы встречаемся с Джиа за обедом?

Часть меня хочет, чтобы Уилл сказал да, но большая часть хочет, чтобы сказал — нет. Умная же часть меня думает, что я глупая и сама себя мучаю.

— Нет, она ещё час-два пробудет на работе. Мы захватим ей что-нибудь навынос и отвезём Джиа на работу, — говорит Уилл.

Чувствую одновременно и облегчение, и напряжение.

— Итальянская кухня?

— Конечно, — отвечает парень так, словно это очевидно.

Это очевидно. Итальянская кухня наша самая любимая.

* * *

Мы обедаем в небольшом уютном итальянском ресторанчике в старой части Чикаго, по словам Уилла. Свет здесь приглушённый, но не настолько, чтобы создавать романтическую атмосферу, даже если в ресторане сидят всего около сорока людей. Здесь не самый лучший интерьер, очевидно, что место старое, но запах, который приветствует тебя, когда ты входишь, заставляет тебя проигнорировать старую обстановку. Чеснок и масло, запах свежего хлеба и томатного соуса. Уилл заказывает фаршированные макаронные ракушки, а я — фетучини Альфредо. Он также взял себе пиво, а мне принесли колу с двойной порцией льда.

— Итак, это то место, где подают лазанью, не уступающую моей? — с улыбкой спрашиваю я.

— Увидишь, — шутливо отвечает парень.

— Так Джиа всё ещё работает? — Спрашиваю, хотя ужеточно знаю ответ.

Джиа проходит практику у одного известного адвоката неподалёку от её дома. Такая возможность выпадает раз в жизни, она пояснила мне это по телефону, неимоверно счастливая. Когда Уилл разговаривал со мной во время её второй недели там, он казался уже не таким восторженным.

— Я знаю, это само собой разумеющееся, что юридическая школа и профессия адвоката будут трудными и будут занимать много времени, но они всё ещё стоят на первом месте, — говорит он, и презрение в голосе очевидно. Парень вздыхает. — Это отчасти моя вина. Мой отчим потянул за ниточки, чтобы дать ей эту чёртову работу. — Уилл качает головой. — Я счастлив за неё, правда. Я просто думал, что это даст Джиа преимущество в юридической школе, затем я неожиданно встретил старого друга моего отца, который работает адвокатом. Он сказал, что практика в юридической фирме, на самом деле, не помогает тебе в поступлении в юридическую школу. Здесь дело в опыте.

Я не говорю парню, что знаю об их разногласиях. Джиа рассказывала, что он просил её уйти с этой работы, и они из-за этого даже поссорились, после чего Джиа считала Уилла эгоистом. Хочу сказать, что Джиа оттуда не уйдёт, и если кто-то и может обернуть себе на пользу бесполезную практику, так это сестра. Но я не скажу ему этого, ведь не уверена, что он вообще знает, что мы обсуждали их ссору.

— Ну, если попросишь её уйти, то будешь выглядить полным козлом, так что ни в коем случае не делай этого.

Беру кусочек чесночного хлеба и откусываю. Он фантастический. Поднимаю взгляд и вижу пылающее лицо Уилла.

— Знаешь, я полный козёл. — Он посмеивается, и я ободряюще улыбаюсь парню.

— Уверена, к этому времени Джиа уже поняла это. — Прочищаю горло глотком колы.

Уилл ухмыляется мне.

— Хватит о моих проблемах. Что происходит между вами с Заком? — Он наклоняется, сосредотачивая на мне всё своё внимание.

— Ты имеешь в виду парня, который, по твоему мнению, тайно влюблён в меня? — хихикаю я.

— Не понимаю, почему ты считаешь это таким забавным. Он чертовски влюблён в тебя, — категорически отвечает Уилл.

Я закатываю глаза.

— Мы с Заком просто друзья. Мы часто обжимались и целовались, но он мне почти как брат.

— Исключая моменты с обжиманием, — с сарказмом произносит он.

— Исключая это, — резко отвечаю я, и парень гримасничает. — Кроме того, разве люди моего возраста не слишком молоды, чтобы влюбляться? Мы же не знаем, что такое настоящая любовь, верно?

Наши глаза встречаются, и я сразу же жалею об этом. Потому что они удерживают мой взгляд, чарующие глаза, которые привораживают меня каждый раз, когда я смотрю в них. Его губы медленно растягиваются в улыбке. Глаза, однако уже улыбались мне и приходилось бороться с собой, чтобы не спрятать взгляд.

— Твой заказ, дорогой. Фаршированные ракушки. — Меня спасла официантка. Она посылает Уиллу тёплую улыбку. У неё чернильно-чёрные волосы с седыми прядями, собранные в тугой пучок, и сильный итальянский акцент. — И для прекрасной леди цыплёнок Альфредо. Мой любимый.

Я улыбаюсь и благодарю её. Когда мы приступаем к еде, Уилл рассказывает, как грустно ему из-за того, что заканчивается учебный год и его студенты уходят. Я делюсь с ним размышлениями о том, что выпускной — это не такое уж большое дело, как я думала. Парень возражает, готовый поспорить, что было приятно получать диплом. Я признаю, что это так.

Возвращается официантка с чёрными волосами и тёплой улыбкой, и спрашивает, будем ли мы заказывать один десерт на двоих.

— Я согласен, если ты согласна, — говорит Уилл.

Хоть я и наелась до отвала, не могу отказаться от такого шанса. Мы делим большую порцию мороженого, и я чувствую себя ещё больше виноватой, когда сравниваю этот обед со всеми дерьмовыми свиданиями, на которых была. Потому что это не свидание, не должно ощущаться таким и я не должна сравнивать этот ужин и мои свидания. Но часть меня сравнивает и та глупая часть сейчас в восторге. Мне напоминают, насколько глупа эта часть меня, когда Уилл заказывает Джиа спагетти и мясные шарики с двойным соусом, прямо как Джиа любит. Я осознаю, что в моей фантазии, или если бы у меня была эта фантазия, парень, с которым я была бы на свидании, не заказывал бы еду навынос для своей девушки. И в идеальной фантазии, его девушка не была бы моей сестрой.

* * *

— Привет, сестрёнка.

Джиа будит меня толчком. Открываю глаза и вижу, что она, сияя, сидит рядом со мной.

— Привет, — говорю я, принимая сидячее положение и обнимая её.

— Я так рада, что ты здесь. — Она крепко сжимает меня.

— Ничуть не больше, чем я.

— У меня есть кое-что для тебя. Я приготовила это на твой выпускной и хотела отправить почтой, но подумала, что лучше будет сохранить это и лично вручить тебе. — Сестра протягивает мне маленькую коробочку, обёрнутую розовой бумагой.

Сдерживаюсь, чтобы рывком не разорвать её, но осторожно развязываю ленту и медленно разворачиваю подарок, стараясь не испортить красивую упаковку. Когда открываю коробочку, на глазах выступают слёзы.

— Джиа…

Она ничего не говорит, только удерживает на губах легкую улыбку. Замечаю влагу на её глазах. Поднимаю серебряное ожерелье в виде сердца, которое папа подарил Джиа на окончание школы.