Со своего наблюдательного пункта он мог видеть бесчисленное множество тел, и ему показалось странным и нервирующим думать, что он уже привык видеть трупы. До того, как все это случилось, он видел только одно мертвое тело, и в то время это казалось ему чем-то необычным и чуждым. Он был рядом со своей матерью, когда она умерла. По мере того, как жизнь покидала ее, он наблюдал, как она меняется. Он видел, как побледнело ее лицо и застыло выражение, и видел, как последний глоток воздуха был выдохнут из ее увядающего тела. Он видел, как ее старое и хрупкое тело стало тяжелым и бесполезным. К концу у нее было мало сил, но даже тогда потребовалась всего одна медсестра, чтобы помочь ей передвигаться. Когда она умерла, потребовались двое носильщиков-мужчин, чтобы поднять ее с кровати и унести.
Части города вдалеке горели. Огромные густые клубы грязного, черного дыма поднимались в оранжевое вечернее небо от неконтролируемых пожаров. Пока он наблюдал, как неуклонно поднимается дым, его блуждающий разум придумывал бесчисленные объяснения того, как могли начаться пожары – возможно, из-за разрыва газовой магистрали? Или разбившийся бензовоз? Тело, лежащее слишком близко к газовому камину? Он знал, что бессмысленно даже пытаться думать о причинах этого, но ему больше ничего не оставалось делать. И, по крайней мере, подобные мысли помогли ему на время забыть о Джемме и Саре.
Он уже собирался вернуться внутрь, когда его внимание привлекло одно из тел на дороге. Он не знал почему, потому что тело было ничем не примечательным посреди беспорядка и резни. Труп принадлежал подростку, который упал и разбил голову о бордюрный камень. Его шея была неловко вывернута, так что, пока он лежал на боку, его остекленевшие глаза смотрели в небо. Это было так, как будто он искал объяснений. Карлу казалось, что он смотрит на него, чтобы рассказать, что случилось и почему это случилось с ним. Бедный ребенок выглядел таким испуганным и одиноким. Карл не мог смотреть в его страдальческое лицо больше пары секунд.
Он вернулся внутрь, и холодный и неуютный общественный зал внезапно показался ему самым безопасным и теплым местом в мире.
В конце концов Карл вернулся к другим выжившим и обнаружил, что они сидят группой в одном углу темного главного зала. Некоторые сидели на стульях и скамейках, в то время, как другие сидели на корточках на жестком линолеумном полу. Группа собралась вокруг единственной тусклой газовой лампы, и быстрый подсчет голов, которые он мог видеть, показал, что он, казалось, был единственным отсутствующим. Несколько бедных сбитых с толку душ взглянули на него, когда он приблизился.
Внезапно почувствовав себя неловко (но зная, что у него нет причин беспокоиться), он сел на ближайший край группы. Он сел между двумя женщинами. Он был заперт в том же здании, что и они, большую часть дня, и все же он даже не знал их имен. Он очень мало знал о ком-либо, и они очень мало знали о нем. Как бы сильно он ни нуждался в их близости и контакте, он находил расстояние между отдельными выжившими все еще странно желанным.
Человек по имени Ральф пытался обратиться к группе. По его манерам и четкой, вдумчивой манере говорить, Карл предположил, что он был адвокатом, пока мир не перевернулся с ног на голову вчера утром.
- Что мы должны сделать, - сказал Ральф четко, осторожно, медленно и с почти тяжеловесной задумчивостью. - Так это привести себя в порядок здесь, прежде чем мы даже подумаем об исследовании снаружи.
- Зачем? - спросил кто-то с другой стороны группы. - Что нам нужно привести в порядок?
- Нам нужно знать, кто и что у нас здесь есть. Нам нужны еда и вода, нам нужны постельные принадлежности и одежда, и мы должны быть в состоянии найти большую часть этого здесь. Нам также нужно знать, чего у нас нет, и мы должны начать думать о том, где это взять.
- Зачем? - снова прервал его голос. - Мы знаем, что найдем все, что нам нужно, снаружи. Мы не должны тратить здесь время впустую, мы должны просто выйти и заняться этим.
Уверенность Ральфа явно была профессиональной маской, и при первых признаках какого-либо сопротивления он поежился. Кончиком пальца он сдвинул очки в тяжелой оправе на переносицу и глубоко вздохнул.
- Это не очень хорошая идея. Послушайте, я думаю, что мы должны сделать нашу личную безопасность главной заботой, а затем...
- Я согласен, - снова прервал его голос. - Но зачем останавливаться здесь? Есть тысяча и одно лучшее место, куда можно пойти, зачем оставаться здесь? Что делает вас здесь в большей безопасности, чем если бы вы лежали на пунктирной белой линии посреди Стэнхоуп-роуд?
Карл повернулся так, чтобы видеть сквозь массу голов и тел, и опознать говорившего. Это был Майкл - тот самый парень, который ранее варил суп.
- Мы не знаем, что снаружи... - начал Ральф.
- Но в конце концов нам придется отправиться туда, ты согласен с этим?
Он запнулся и снова принялся вертеть в руках очки.
- Да, но...
- Послушай, Ральф, я не пытаюсь усложнить все еще больше, чем уже есть. Мы должны уехать отсюда, чтобы получить необходимые нам припасы. Все, что я хочу сказать, это зачем откладывать это? Почему бы не пойти куда-нибудь еще?
Ральф не мог ответить. Карлу и, вероятно, почти всем остальным было очевидно, что причина, по которой Ральф не хотел выходить на улицу, была той же самой причиной, по которой Стюарт Джеффрис признался, что хотел остаться запертым в коридоре ранее. Они оба были напуганы.
- Мы могли бы попытаться найти другое место, - нерешительно начал он. - Но у нас здесь безопасное убежище и...
- И холодно, и грязно, и неудобно, - быстро сказал Карл.
- Ладно, это не идеальное место, но...
- Но что? - настаивал Майкл. - Мне кажется, что в данный момент мы можем в значительной степени выбирать везде и во всем.
В комнате на несколько секунд воцарилась тишина. Ральф внезапно выпрямился и снова поправил очки на носу. Казалось, он нашел причину, чтобы оправдать свое пребывание на месте.
- А как же музыка и огонь? - спросил он гораздо оживленнее. - Стюарту и Джеку удалось привести нас всех сюда, он зажег огонь и включил музыку. Если бы мы сделали это снова, мы могли бы найти больше выживших. Возможно, к нам уже идут люди.
- Я так не думаю, - сказал Майкл. - После меня сюда никто не приходил. Если бы кто-нибудь еще слышал музыку, он бы уже был здесь. Я согласен с тем, что ты говоришь, но опять же, почему здесь? Почему бы не найти место получше, чтобы остановиться, привести себя в порядок там и разжечь чертов большой костер прямо посреди дороги снаружи?
Карл согласился.
- Он прав. Мы должны найти маяк или что-то в этом роде, но сначала давайте обеспечим себе безопасность.
- Новый маяк в другом месте увидит больше людей, не так ли? - спросила Сандра Гудвин, пятидесятилетняя домохозяйка. - А разве это не то, чего мы хотим?
- Суть в том, - сказал Майкл, меняя тон и слегка повышая голос, чтобы все внезапно повернулись и обратили на него все свое внимание. - Что мы должны в первую очередь позаботиться о себе, а затем начать думать о ком-то еще, кто, возможно, все еще жив.
- Но разве мы не должны начать искать других выживших прямо сейчас? - спросил кто-то еще.
- Я не думаю, что мы должны, - ответил он. - Я согласен, что мы должны включить маяк или что-то в этом роде, но пока нет смысла тратить время на активные поиски других людей. Если есть другие, то у них будет больше шансов найти нас, чем у нас найти их.
- Почему ты так говоришь? - спросила Сандра.
- Само собой разумеется, - проворчал он. - Кто-нибудь знает, сколько людей раньше жило в этом городе?
Последовала пара секунд тишины, прежде чем кто-то ответил.
- Около четверти миллиона человек. Двести тысяч или что-то в этом роде.
- А нас здесь двадцать шесть человек.
- Ну и что? - настаивал Ральф с неловким видом, отчаянно пытаясь найти способ вернуться к разговору.
- Так о чем это тебе говорит?
Ральф пожал плечами.
- Это говорит мне, - продолжал Майкл. - Что искать кого-то другого было бы все равно, что искать иголку в стоге сена.
Карл кивнул в знак согласия и продолжил с того места, на котором остановился Майкл.
- Что там снаружи? - тихо спросил он.
Ответа не последовало.
Он посмотрел слева направо на лица, собравшиеся вокруг него. Он оглядел комнату и встретился взглядом с Майклом.
- Я тебе скажу, - тихо сказал он. - Там ничего нет. Единственные люди, которых я видел движущимися с тех пор, как все это началось, сидят в этом зале. Но мы не знаем, закончилось ли это. Мы не знаем, проснемся ли мы завтра. Мы не знаем, случится ли с нами то, что случилось с остальными.
Ральф прервал его:
- Ну же, - запротестовал он. - Перестань так говорить. От тебя никому не будет пользы, если ты будешь так говорить...
- Я пытаюсь донести до вас одну мысль...
Майкл снова заговорил.
- С тех пор, как все это началось, кто-нибудь из вас слышал, как над головой пролетел самолет или вертолет?
И снова никакого ответа.
- Аэропорт в пяти милях к югу отсюда, если бы там летали какие-нибудь самолеты, мы бы их услышали. Там есть железнодорожная станция, которая соединяет город с аэропортом, а трасса проходит по другой стороне Стэнхоуп-роуд. Кто-нибудь слышал поезд?
Тишина.
- Итак, как вы думаете, скольких людей это затронуло? - осторожно спросил Карл.
- Если бы это был единственный пострадавший регион, - ответил Майкл. - Логика подсказывает, что помощь уже прибыла бы.
- И что ты этим хочешь сказать? - тихо спросил мужчина по имени Тим.
Майкл пожал плечами.
- Наверное, я хочу сказать, что это, по меньшей мере, национальная катастрофа. Отсутствие воздушного движения заставляет меня думать, что могло быть и хуже.
Неловкий шепот полного осознания прокатился по группе.
- Майкл прав, - сказала Эмма. - Эта штука распространилась так быстро, что невозможно узнать, какая область пострадала. Это произошло так быстро, что я сомневаюсь, можно ли было что-то сделать, чтобы предотвратить его распространение, пока не стало слишком поздно.