— Черт! Возможно мне снова придется спасать его задницу.

Отвечаю на звонок, но Генри не просит о помощи. Генри удивляется. почему я так и не дошел до своей машины, и мне приходится придумывать какую-то нелепую отмазку.

Лиленд

Приезжаю домой раньше Джексона, потому что ему пришлось задержаться и поговорить бог знает с кем, хрен знает, о чем. Возможно о том, каким потрясающим я был. Успеваю принять душ и забраться в кровать, но я практически дрожу от нетерпения, и понимаю, что уснуть мне в ближайшее время не светит.

Когда открывается входная дверь, Перчинка с лаем бросается навстречу, но Джексон тихонечко заходит в дом. Должно быть, он думает, что я сплю, поэтому направляется прямиком в душ. Затем заходит в спальню и тихо забирается в кровать ко мне.

— Как работа? — спрашиваю, пока он ставит телефон на зарядку.

— Ничего примечательного.

Сую руку под одеяло и кладу ладонь на его обнаженную руку.

— Я слышал, что суперсексуальный мужчина спас твою задницу. Расскажи мне о нем.

Он смеется и придвигается ко мне, прижимаясь своим обнаженным телом.

— Он был довольно сексуальным, и действительно спас мою задницу.

Закидываю руку ему на бедро и хватаю за задницу.

— Что означает, это теперь моё.

— Это было твоим и раньше.

Крепко сжимаю его ягодицу, выражая таким образом свою радость.

— Мне было так весело.

— Серьезно? — спрашивает Джексон, но он не кажется таким же довольным, как я. — Мне и правда жаль, что пришлось просить тебя о помощи. Я не должен был подвергать тебя такой опасности.

— Опасности? Да буквально никто из них меня даже пальцем не тронул. Мне ничто не угрожало. За кого ты меня принимаешь?

— Думаю, ты — Лиленд. Мой партнер и человек, который дороже всех на свете. Вот кто ты для меня.

Моя улыбка исчезает. Я понимаю, это значит, что он не собирается каким-то чудом позволить мне снова начать избивать плохих парней. Но тот факт, что он так сильно обо мне беспокоится, затмевает всё остальное. Он боялся, что я мог пострадать. Никто никогда не переживал за меня, только если я каким-то образом нарушал их планы или портил жизнь. Но Джексону не всё равно, и мне нужно это уважать. Ценить это.

Отпускаю его задницу и обхватываю ладонями лицо Джексона. У меня сердце сжимается, когда понимаю, как сильно он обо мне заботится.

— Я в порядке, любимый. Обещаю. — Отвожу волосы с его лица. Как я мог быть таким жадным? Этот человек столько мне дал, я и помыслить не могу, чтобы заставить его волноваться, заставить сожалеть. — Я в порядке, детка. Честное слово.

Джексон крепко обнимает меня.

— По дороге домой я думал лишь о том, что ты чуть не умер, когда в тебя стреляли. А потом подумал о том, как позвонил тебе и попросил приехать. И я мог бы стать причиной того, что тебя бы снова подстрелили.

Вжимаюсь в него ещё сильнее.

— Джексон, я обещаю, что буду осторожен. Единственное, что могу с собой тут сделать — это порезаться бумагой.

— Это действительно больно.

— Да уж, — усмехаюсь, целуя его в губы.

Потому что все, что я сделал сегодня вечером, не идет ни в какое сравнение с одним мгновением с Джексоном. И именно поэтому я не буду ненавидеть свою новую жизнь. Я больше никогда не буду чувствовать себя угнетенным в этом доме. Это не имеет значения. Самое важное, что Джексон будет рядом со мной.