– C кем им спать? – Сдохли! По двенадцать ёлок в день – вот и сдохли.

– А…

– …Мы матрёшки – вот такие крошки…

– Ничего… Ничего… Я сильный!.. Я выдержу!..

– Я сильный, мама. Я сильный и мы выдержим. Мы прорвёмся. – Это уже на мамин вопрос как жить будем. У Кости такой вопрос возник уже на похоронах отца. И он всю следующую неделю в школу не ходил – искал работу.

И он нашёл эту работу! Он нашёл её! И даже из школы уходить не надо было.

Три вечера в неделю за целых шестьдесят рублей. Мы выживем. Мы обязательно выживем. С тех пор Костя никогда не ходил на танцы, чтобы развлечься, только, чтобы работать. Он ненавидел громкую музыку вместе с запахом пота и похоти. Может поэтому в свои сорок с хвостиком – холостяк.

– Я пришёл сюда пешком с бородою и мешком. Раздаю подарки детям с прибауткой и смешком… – Ну и леплю я! Ну и пошлятину гоню!..

– Нашу речку, словно в сказке, за ночь вымостил мороз…

– А кто, внучки, мне скажет сколько углов останется у стола, если один отпилить?

– …Стой на месте! Дружно вместе делаем вот так…

– Нет, внучки, мы сегодня не будем стрелять из хлопушек дедушке в лицо.

У дедушки борода загорится.

– Трусишка зайка серенький…

– Так, ребята, едем в гриме. Иначе не успеть.

– Костя! Мне переодеться надо.

– Не волнуйся. Помрёшь – тебя переоденут.

– Товарищ! Вы ещё должны раздать детям подарки.

– Ничего я не должен. (Вот крыса, мать её!..) Но только ради вас… Переоденься пока, раз тебе повезло.

– Родительский комитет решил, что Женя Дурилов за плохое поведение не получит подарка. Тем более, что его родители отказались вносить деньги…

– Что она мелет, эта барракуда?

– …раздаю подарки детям с прибауткой и смешком… А ну-ка подойди ко мне Женя!

Шёпотом и на ухо:

– Быстро – твой адрес. Быстро. Господи, какой он худющий! В Новый год Дедушка Мороз не может оставить без подарка никого. Вот тебе, Женя.

– Я буду звонить в филармонию. То, что вы позволили себе, подрывает авторитет педагога.

– Это кто тут педагог? Ты, что ли? Да ты сука конкретная, а не педагог.

– Я, как коммунист…

– Пошла ты к ебени матери вместе со своей партией…

– Зайка серенький сидит и ушами шевелит…

– По машинам! Спокойно. Только спокойно. Прогреть как следует…

Ремень пристегни – поеду быстро, а дорога скользкая. Что это у тебя с рукой, Толик?

– Ремнями растёр. Аккордеон дали тяжёлый, как моя жизнь.

– Тось! В бардачке возьми бинты и пластырь. Там же кожаная перчатка. Отрежь пальцы. Завтра я тебе другую бандуру принесу. Вчера мог сказать. А то – калечится, блин.

– …катится, катится голубой вагон…

– Сколько до Нового года? Ещё три дня? А я думал – завтра.

– …и бесплатно покажет кино…

– Товарищ сержант! Да. Я превысил. Да. Но там же дети, товарищ сержант.

В совхоз «Путь Ильича». Спасибо, товарищ сержант. С наступающим!..

– …а глаза-то папины!..

– Что там у тебя с этой мымрой произошло?

– Дрессировала, стерва, мальчонку. А он из малоимущих видно – на утренник в спортивном костюме пришёл. У них ведь, у нынешних учителей, как? Не естественный отбор, а искуственный. Кто послушен – тот и хорош. А малышня – они, как куры, тех, кто послабей, заклёвывают. Им только покажи жертву – и фас кричать не надо. Понятно, что пацан отбивался, как мог.

– Костя! Ты бы женился на мне, что ли?

– Нашу речку, словно в сказке…

– Куда мне жениться – сама посуди. Старый я уже. Женилка отсохла.

– …мы матрёшки – вот такие…

– Не прикидывайся. Женись сначала, а потом прикидывайся. А то вид делаешь такой, будто и не влюблялся никогда…

– Как не влюблялся? Влюблялся, конечно.

– …Мы танцуем Буги-вуги, поворачиваясь в круге…

– Эта Наташка Смирнова – видная девчонка была. Созрела на хороших харчах раньше времени. А я, дурачина, всё сказки ей сочинял. Пятый класс – ума с горошину. Папашка у неё был известный венеролог. Три рубля до получки у соседей не клянчил.

– Няня, ты и Костику конфету дай, а то они бедные…

– Тут вот и скончалась любовь в одно мгновение. Классовой ненавистью заместилась.

– …по ней звонят колокола…

– И вот она нарядная…

– Маяковского любил цитировать. «Я жирных с детства привык ненавидеть, себя за гроши продавая»… – Потом прошло. Всё проходит.

– Станем, дети, станем в круг…

– С сельскими детками и работа другая. Тут бойко – нагленькие ещё не появились.

– Бусы повесили, стали в хоровод…

– А откуда они вообще появились? Из стишков на табуретке. Точно. Из стишков.

– …и морозец знатный. По дороге столбовой едет парень… тра-та-та… ямщичок возвратный…

– Ты смотри-ка! Такой клоп, а какой стих длинный выучил. Старайся, Костик, учись. Вырастешь – тебя по имени отчеству называть будут. В галстуке ходить будешь. На, вот, тебе конфетку… – Как тут не стараться?

– Вышел Ванька на крыльцо почесать своё яйцо. Сунул руку – нет яйца. Гопцы-дрынцы-гоп-ца-ца!

– Что ж там за яйцо, Костинька?

– Варёное, наверно. С Пасхи осталось. А он не съел – сэкономил…

– Ха-ха-ха!..

– …Поздравляю вас с наступающим тысяча девятьсот… Каким годом?

– Восемьдесят пятым!..

– Молодцы!

– Как? восемьдесят пятым? А я думал – семьдесят… С головой что-то…

– …И вот она нарядная…

– Ха-ха-ха…

– …Вот тут некоторые говорят – Театр! Искусство Мельпомэны!.. – …Уморил!..

– …семьдесят пятый… семьдесят пятый… – Костя, вы свободны завтра вечером?

– Для Вас, Зинаида Михайловна, я всегда свободен.

– Поедете со мной на концерт в санаторий. Почитаете стихи. У вас есть свой репертуар?

– Как не быть?

– С оплатой сделаем так – Вы зайдите в филармонию. Они в курсе. Там Вас оформят.

– Да… Репертуар – это я несколько смело задвинул… Ну, в конце концов сколько там стишков понадобится? Десяток от силы…

– Заполните анкету…

– Слушай, парень, ты трепачом оформляешься? Давай со мной покатайся, а то моя Наташка вчера никак сюиту выговорить не могла – то суюта, то сиита, то саюта – заплакала и ушла… Я понимаю – бывает, что и клинит…

– …Медленно минуты убегают вдаль…

– Спасибо от всей души! Нам всё как– то с Морозами не везло. В прошлом году прислали какого-то – так он, бедолага, как заорал вместе с детьми: – Ёлочка гори! – и блевать прямо под ёлку. И без того еле на ногах стоял, а тут ещё и кричать взялся.

– Ничего… бывает…

– …мне в сугробе горе, а ребятам смех…

– Слушай, Михайлов, проведи нам дискотеку в самый Новый год.

По полторы сотни на нос плачу…

– Эк, у Тоськи глаз загорелся. Словно фара на паровозе.

– Только условие – после часа нас – домой.

– Сам отвезу – какие вопросы!

– Открываю календарь, начинается январь…

– Ниночка, в Вашем хозяйстве гитары не найдётся? Костик нам романсы попоёт…

– Начинается звук и, покорна щемящему звуку, холодеет душа…

– Господи! Вот написать однажды такую строчку – и помирать можно!

– …выпьем с горя, где же кружка?..

– Она, похоже, этот «репертуар» для начальной школы…

– Всё, ребята, сейчас на комбинате три выхода – и по хатам.

– Костя, куда тебе спешить? Тебя же не ждёт никто.

– Как это никто? Меня Арноля ждёт. Котяра мой. Пришлось даже соседке ключи оставить, чтобы покормила… – А теперь, дорогие друзья, от дущи поблагодарим наших артистов, окунувших нас в прекрасный мир Поэзии…

– Как приятно, Костя, сознавать, что именно ты донёс до человека сокровенное поэтическое слово.

– Не знаю, Зинаида Михайловна, не знаю… Я почему-то чувствую себя маленькой облезлой обезьянкой на плече у шарманщика. Старой и больной обезьянкой…

– Костя! Ну, как так можно! Не смейте так говорить!..

– Я и не говорю… Моя обезьянка не говорит по-русски…

– …Ёлка плакала сначала от домашнего тепла…

– Вы знаете, Костя, Ваш кот меня чуть не съел!