Вадик высказал уже несколько гипотез, объясняющих, как обычное алоэ могло превратиться в жуткого монстра. Среди прочего он упомянул генетические эксперименты военных, мутацию под воздействием радиации, инопланетные формы жизни, не забыв про газ-галлюциноген, которым могла быть наполнена комната, и радиоуправляемый муляж. Когда в ход пошли уж совсем сказочные версии, Илья решительно остановил друга:

– Хватит. Бог, вернее, черт с ним, с алоэ. Давай еще раз попробуем понять, что с Костей…

– Давай, давай еще раз! – Зава отставил в сторону полупустую кружку, снял очки с затемненными стеклами, за которыми прятал свои многочисленные «финики». – Итак: мы обращаемся к бригадиру бомжей, мол, среди ваших подопечных – вроде бы наш пропавший друг. Он плетет нам про какой-то Фонд и радостно ведет на убой. Так?

– Угу… – Илья мрачно кивнул, вспоминая мерзковатое лицо Федьки-Саши.

– Выходит, он нам не поверил с самого начала. Почему?

– Потому что. Хм… Он хотел обезопасить себя, свой бизнес, бомжей этих своих. Но зачем нас убивать? Достаточно было просто послать к едреней фене. Или свалить. Или просто сказать, что мы ошиблись.

– Вот! – Зава торжествующе улыбнулся и тут же скривился. Улыбаться с разбитыми, едва начавшими заживать губами – удовольствие ниже среднего.

Илья отхлебнул пива и продолжил:

– Получается, что он прекрасно знает о том, что Костя остался жив чудом, знает, кто он такой… Слушай, так он же у этого бригадира фактически в рабстве! По всем документам Кости нет. Следовательно, с ним можно делать все, что угодно. Он – вещь. И Федька-Саша за эту вещь готов глотку перегрызть, она же ему деньги приносит – из ничего! А значит…

– А значит, мы должны Костю попросту забрать. Выкрасть – и вся недолга! И никто не заявит, никто ничего не скажет, – Зава снова напялил темные очки, что в полумраке пивного зала выглядело более чем странно.

– Выкрасть у цыган? Вор у вора дубинку украл. Кстати, а почему именно цыгане?

– Илюха, темный ты человек, и память у тебя дырявая, как дуршлаг! Я ж тебе рассказывал: цыгане, ну, не все, конечно, традиционно занимаются тремя видами криминального бизнеса: наркоторговлей, скупкой-продажей золота и драгметаллов и… как бы это лучше сказать… патронированием нищих. Они собирают артели побирушек из бомжей, старушек, инвалидов, детей, беременных, снимают для них жилье, обеспечивают охраной, транспортом, выбивают для своих подопечных доходные места…

– Короче, цыгане – это «крыша» для нищих. Понял, понял, – Илья выцедил остатки пива, показал скучающему у стойки бара официанту два пальца, мол, повторить. Тот кивнул и принялся наполнять кружки.

– Мы сунулись к этому Саше напролом, дуриком, и получили по полной программе. Теперь надо затаиться, действовать осторожно, чтобы не спугнуть их. Главная наша задача – выследить, где цыгане держат своих подопечных, выбрать момент и выкрасть Костю! – Зава от возбуждения даже слегка подпрыгнул на месте.

– Эх ты, стратег, – осадил Илья друга. – Куда проще выбрать момент, когда бригада, в которой Костя, будет сидеть и «работать», подъехать и просто затащить его в машину. Этот Федька-Саша, он же не постоянно их пасет.

– Тоже вариант! – ничуть не смутился Вадик. – Значит, примерный план мы набросали. Теперь давай прикинем, где их искать. Понятное дело, что сперва нужно будет последить за церковью возле твоего дома и за Солянкой. Или ты не согласен?

Илья, которого по-прежнему точил червь сомнения, только кивнул. Он все пытался понять – в чем они просчитались? Что сделали не так? Зачем золотозубый безо всяких сомнений потащил их в тот странный дом с фальшивым окном и живым алоэ? Почему оставил записку? Так поступают, когда хотят навсегда отбить охоту совать нос в чужие дела. Стало быть, дела там важные, и Федька-Саша ни в коем случае не хочет, чтобы они узнали о чем-то… Но о чем? О его криминальном бизнесе? Вряд ли… О том, что цыгане бомжей крышуют, вон даже Зава знает, а уж те, кому положено, и подавно.

Вопросы, вопросы… Нет ничего хуже вопросов без ответов. Вопросительный знак похож на кривую дорожку, которая обязательно заведет не туда.

«Хорошо еще, что они не знают, кто мы такие, где живем, откуда, – подумал Илья. – А то от этих уродов можно ожидать всего…»

Выпив по три кружки пива и малость отяжелев, друзья вышли на улицу. Дождь кончился, из-за туч брызнули солнечные лучи и мокрый асфальт засверкал сотнями маленьких солнышек, слепящих глаза из каждой лужицы.

– А поехали прямо сейчас к вашей церквухе! – бесшабашно предложил Зава. – Сегодня у нищих день с утра «пустой» из-за дождя, а раз он кончился, может, и наша бригада бомжей появится, а?

– Поехали, – Илья закурил, щуря глаза от ярких солнечных бликов. – Только, чур – без кавалерийских наскоков. Посмотрим аккуратно, издали.

– Договорились! – и Зава азартно потер пухлые ладони…

По дороге они выпили еще по паре бутылок пива, но Илья не чувствовал опьянения – нервы звенели так, что сейчас и бутылка водки вряд ли затуманила бы голову.

У храма Николы в Хамовниках их ждало разочарование. Ни нищих, ни юродивых, лишь весело чирикали купающиеся в лужах воробьи.

– Облом, – констатировал Зава и тут же потянул друга за рукав. – Илюха, а пойдем с церковным старостой поговорим! Помнишь, бабульки говорили, что Федька этот охране деньги платит? А охраной кто руководит? Староста! Ну, пошли?

Староста, высокий худощавый мужик лет пятидесяти, с аккуратной бородкой и при усах, нашелся неожиданно быстро. Собственно, он оказался первым человеком, встреченным друзьями на церковном дворе.

Зава, стараясь не дышать на старосту (мало ли, как он воспримет то, что они подшофе!), выдал историю про пропавшего друга.

– И понимаете – они, цыгане, на нас набросились, избили, сами видите, как. И где теперь искать Костю…

– Меня зовут Алексей Григорьевич, – низким басом представился староста. – Вам, молодые люди, я посоветовал бы обратиться в правоохранительные органы, иначе… Люди, про которых вы говорите, – греховоды, лиходелы, как бы чего еще не вышло.

– Алексей Григорьевич, спасибо вам за совет. А скажите, пожалуйста, цыган Александр, с золотыми зубами, знаком вам? – Илья с надеждой посмотрел в глаза старосты, прячущиеся под кустистыми бровями.

– Знаком, но не близко. Видел тут его несколько раз, в храм он захаживал тоже. Батюшка его не привечает – разбойник, говорит, и блудодей.

– А контакты, контакты какие-нибудь этого Александра у вас есть? – влез нетерпеливый Зава.

Староста поморщился:

– С такими людьми мы контактов, как вы выразились, не имеем. Мне надо идти, молодые люди! И запомните – к храму с запахом спиртного лучше не приближаться!

– До свидания… – разочарованно протянул Вадик вслед удаляющемуся Алексею Григорьевичу, потом повернулся к Илье. – Ну и чего?

– Чего-чего… Пошли отсюда! Будем дышать нашим «запахом спиртного» в другом месте…

Они дошли до церковных ворот, как вдруг услышали зычный голос старосты. Алексей Григорьевич, остановившись на крыльце храма, прокричал им:

– Молодые люди! Да-да, вы! К дворничихе сходите! К Фариде-апе! Она за оградой, в переулке живет. Второй дом, с балкончиком, вход отдельный, сбоку, не ошибетесь! У нее спросите!

По дороге, пока искали жилище дворничихи, Зава ворчал:

– Фарида-апа какая-то. Скоро к деду Пихто отправят – и ведь пойдем! Ищем неизвестно что, причем неизвестно где…

…На стук из-за обитой коричневой клеенкой ветхой двери донеслось:

– Кто тама?

Зава откашлялся и громко сказал:

– Нам бы Фариду-апу. Нам Алексей Григорьевич посоветовал к вам обратиться…

Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла маленькая толстенькая тетка в безрукавке и чудно, крестом повязанном цветастом платке. Черные большие глаза настороженно разглядывали визитеров.

– Ну, чаво надо?

– Простите, тут такое дело… – неожиданно оробевший Вадим путано изложил историю про Костю, цыган и золотозубого Федьку-Сашу.