Сегодня никто не представлял с кем придется схватиться. Рон, знавший, похоже, все на свете, ответить на подобный вопрос не смог, только беспомощно развел руками. И еще траги с их враждебной магией…
Все это Мирон додумывал уже на ходу. Вещи оставили в пещере, взяли только оружие и по фляге с питьем. Так посоветовал Рон.
Остров казался совсем пустынным, только над заливом угадывались еле слышные крики чаек.
Вскоре показалась большая рыжая скала, словно покрытая бесформенными пятнами ржавчины. У самого ее подножия виднелось пульсирующее багровое пятно. Рон вел прямо к нему. Скала приближалась с каждым шагом, пока не заслонила полнеба.
– Пришли, сказал монах просто.
Скала была самой обычной, но вот это полукруглое пятно локтей пяти в поперечнике казалось входом в пещеру, наполненную красноватым светящимся туманом.
– Еще часа два есть, – продолжал Рон. – Решайте, кто останется.
– Протас, конечно! – не терпящим возражений тоном заявил Демид. Семилет переглянулся с Лотом, улыбнулся и снисходительно похлопал Бернагу по плечу, мол: «Ну-ну, парень!»
– Протас пойдет, – негромко сообщил Лот. – Остаться должен один из нас, чтобы правильно распорядиться Знаками деммов.
– Вот ты и оставайся, Лот, – предложил Мирон. – Уж ты-то сумеешь распорядиться ими мудрее всех.
– С другой стороны, – словно не замечая говорил Лот, – у порога понадобятся самые сильные бойцы. Самые опытные.
Уловив его мысль, Демид твердо сказал:
– Я не останусь.
Монах слушал этот спор за право умереть вместо товарища с некоторым удивлением. А потом вдруг подумал: а чему, собственно удивляться? Это ж Воины…
– Поэтому, – заключил Лот, – останется Мирон.
– Я? – не поверил своим ушам Мирон.
– Ты, – подтвердил Кидси. – Ты старше Демида, а значит умнее и опытнее.
Демид ухмылялся. В другое время он стал бы оспаривать подобное заявление. Но не сейчас.
– Ну и что? – негодование закипало в Мироне, будто вода в котелке над жарким костром. Такого исхода он совсем не ожидал.
– Мечом махать и дурень сможет. А тебе предстоит придумать, как вернуть деммам их Знаки, и при этом не подставиться трагам. Я уверен, ты справишься. Жаль, я не могу тебе ничего посоветовать – главное только начинается, и что произойдет завтра я даже не догадываюсь.
Мирон отвернулся. Негодование гасло. Не требовалось особого ума, чтобы понять: Лот тысячу раз прав.
– Это нечестно, – сказал он тихо.
Лот хлопнул его по плечу.
– Что за тон, Шелех? Пойми наконец, умереть во сто крат легче, чем выжить и победить.
– Но я не хочу, чтобы вы умирали.
– А мы, – резонно заметил Протас, – не хотим, чтобы умер ты.
– Все, – отрезал Лот. – Держи.
Он протянул Мирону кошель с тремя чужими Знаками. – До завтра. И… Прощай на всякий случай.
Рыжеволосый Воин крепко обнял Шелеха и, не оборачиваясь, ушел в багровый туман.
– До завтра, Мирон.
– До завтра.
Шелех обнялся с Протасом, потом с Демидом, провел их взглядом и сердито пнул мокрую землю.
Монах вздохнул.
– Пойду покажу им что к чему, пока время есть, – сказал он и направился к пятну входа. Багровый туман поглотил и его.
И тут шевельнулась неясная пока еще мысль. Никак не удавалось ухватить ее за хвост.
«Два часа, – подумал Мирон. – Хоть глянуть, как там? Успею ведь.»
– Эй, Рон! – крикнул он.
Минах вернулся почти сразу.
– Чего тебе?
– Можно мне войти туда? Ненадолго?
Тот, взвесив, разрешил:
– Почему нет? Только быстро, ход скоро закроется.
Мирон торопливо зашагал к монаху. Мысль снова шевельнулась, и пропала.
Сквозь туман просвечивала неровная поверхность скалы.
– Входи, – пригласил Рон и исчез в толще камня.
Пересилив себя, Мирон ступил в багровые потемки и вопреки всему не наткнулся на препятствие, а оказался в широком сумрачном коридоре. Красноватый свет струился откуда-то сверху и оттого коридор выглядел зловеще.
Друзья-Воины стояли в центре перед боковой стеной у почти настежь распахнутой двери. Дверь была толстая, каменная, и совершенно непонятно – что ее двигало. В широком проеме пульсировала влажно поблескивающая перепонка, готовая вот-вот лопнуть; за ней угадывался непроницаемый мрак.
В дальнем конце коридора виднелось знакомое полукруглое пятно.
Мысль тотчас тяжело заворочалась.
– Это ход в Мир деммов?
Рон утвердительно кивнул и направился к Воинам, застывшим у двери.
«Вот оно, – подумал Шелех, – Знаки у меня на поясе, а вон их Мир, совсем рядом.»
Он торопливо прошел мимо товарищей, словно не заметив – ведь они уже попрощались – и оказался перед слабо освещенной стеной, похожей на завесу из тумана. Или перед туманом, смахивающим на стену. На этот раз он шагнул смелее. И только потом поднял голову и поглядел перед собой.
Перед ним лежала широкая мрачная долина. По красноватому небу медленно ползли тяжелые лилово-фиолетовые облака, отбрасывая на каменистую землю густые непроглядные тени. Было темно. Вернее, сумрачно, почти как в коридоре, но Мирон видел довольно далеко.
А прямо перед ним, шагах в десяти, стоял траг в белом плаще. Мир деммов расцвечивал плащ в багровые тона.
– Ну, – сказал траг насмешливо, – кажется, ты хотел тут что-то оставить? Три таких блестящих медальончика в кожаном кошеле? Валяй, я с удовольствием подберу.
Мирон разочаровано вздохнул. Правильно, это было бы слишком просто. В предусмотрительности трагам не откажешь. Собственно, этого и следовало ожидать.
Он развернулся и канул в скалу-близнец рыжей громадины с острова Сата, так и не заметив три темные точки, приближающиеся по воздуху к этой же скале, мерно взмахивая перепончатыми крыльями.
Не говоря ни слова Мирон прошел в свой Мир и тотчас ни лицо ему упал прохладные мелкие капли.
Он остался наедине с мелким дождем, тремя Знаками чужого Мира и невеселыми мыслями. За сутки ему предстояло придумать, как перехитрить трагов. Как решить извечную проблему переправы через реку волка, козла и капусты при наличии всего одной лодки.
Он сел под жиденький куст ивы и стал думать.
Ближе к полудню вернулся Рон и уселся рядом с Мироном. Еще через некоторое время багровое пятно начало понемногу тускнеть, пока совсем не исчезло. Скала стала просто скалой, рыжей и мокрой.
– Все, – сообщил Рон бесстрастно. – Дверь открылась.
Мирон вдруг явственно представил, как по ту сторону мерцающих красным клинков, чмокнув, лопнула трепещущая перепонка и навстречу рванулось что-то клыкастое, закованное в вороненый металл и угрожающее…
Наверное, это было совсем не то, но больше ничего Мирон представить не смог.
Он уткнулся в подтянутые к самому лицу колени и в сотый раз собрался с мыслями.
Варварам тогда задали хорошую трепку и отбросили вглубь их снежных земель. На плоских пятачках среди рек целую неделю пировали волкособаки и тощие северные вороны. Но таково свойство варваров: они гибнут сотнями, а возрождаются тысячами и вновь нападают, невзирая на былые поражения. От набегов страдал не только Шандалар, но и соседняя Фредония, край дремучих лесов.
Неизвестно уже, кому пришло в голову объединиться: фредонцам ли, хозяевам чащ, шандаларцам ли, жителям болот, но так или иначе совместными усилиями удалось основать вдоль границ с варварскими землями несколько сторожевых постов. С тех пор стало спокойнее, ведь варварам уже не удавалось застать селения врасплох.
Объединение и дружба с фредонцами быстро дали обильные плоды: лес, которого так не хватало Шандалару, потянулся от соседей целыми караванами. Правда, караваны вязли в шандаларской грязи, но фредонцы научили соседей стелить поверх размокших троп сплошные бревенчатые гати, а туда, где раскинулись непроходимые топи, лес сплавляли по многочисленным рекам.
Снова Шандалар ожил, и теперь по рекам и озерам нетрудно было встретить вереницы торговцев-плотогонов. А на северо-запад тянулись лодки, груженые рисом и плодами опоки, которые охотно брали лесовики.