Джесси снова посмотрел назад. Мэтью смотрел на него, не мигая. Джесси улыбнулся, стараясь выглядеть вежливым и бесстрастным.

- Жарко, а?

Мэтью подмигнул.

- Бывало и хуже.

Мэтью, казалось, не беспокоила ни гнетущая, удушающая жара, ни надоедливые насекомые. Он не жаловался, не потел и не дышал тяжело. Он просто молча шел позади них, используя свое бамбуковое копье как посох.

Джесси снова обернулся, когда Марк отодвинул с дороги ветку низкого дерева и напевал под нос песню Молли Хэтчет. Тонкая ветка отлетела назад и ударила Джесси по лицу. Вскрикнув, он потрогал щеку. Она была горячей. Он посмотрел на свои пальцы и с облегчением увидел, что крови нет.

- Что случилось? - спросил Марк.

- Ты чуть не выбил мне глаз этой веткой, парень! Ты прешь, как танк.

- Господи, прости.

- Чертовски больно.

- У тебя рана. Мне очень жаль, что... - Марк запнулся, заметив, что Мэтью ухмыляется. - В чем дело? - спросил он участника. - Ты думаешь, это смешно?

Мэтью пожал плечами, но ничего не ответил. Его улыбка снова исчезла, а выражение лица стало каменным.

- Да ладно, - сказал Джесси. - Я буду в порядке. Давай просто покончим с этим и перейдем к более важным вещам.

Он услышал презрение в своем голосе, но его больше не волновало, уловил ли его Мэтью, понял ли тот, что интервью с ним они считали совсем не важным и не интересным, и только формат шоу приписывал им записать мысли, чувства и размышления каждого участника, в том числе и такого невидимки, как он. Было слишком жарко, чтобы беспокоиться.

Марк пошел дальше, продолжая напевать. Джесси последовал за ним. Он прошел около пяти шагов, когда что-то острое и заостренное уперлось ему в поясницу, прямо между позвоночником и левой почкой.

- Достаточно далеко, - сказал Мэтью. – Не двигайся, или будешь ссаться в памперсы до конца своих дней.

Растерянный и рассерженный, Джесси начал крутиться на месте. Боль и давление в его спине усилились. Острие - должно быть, бамбукового копья Мэтью – больно кололо его в поясницу, и по-видимому уже проткнуло кожу. Джесси задыхался, морщась от боли.

- Я серьезно, - сказал Мэтью. - Не двигайся, мать твою.

Марк повернулся.

- Что происходит?

Он застыл, уставившись на них. Если бы обстоятельства сложились иначе, Джесси могло бы позабавить выражение лица его друга. У Марка отвисла челюсть. Он застыл с открытым ртом, как герой мультфильма. Что бы ни происходило, это шокировало обычно невозмутимого Марка. Увидев это, Джесси почувствовал первый приступ настоящего страха. Бросив свое оборудование, он поднял руки вверх.

- Хватит дурачиться, - сказал он. - Ты не...

Мэтью снова ткнул его копьем. Боль усилилась. Джесси застонал.

- Заткнись и стой спокойно. Марк, включи эту гребаную камеру и начинай снимать.

Марк облизал губы и начал говорить, но Мэтью снова ткнул Джесси. На этот раз боли было такой сильной, чтобы он закричал.

- Делай, как я говорю.

Руки дрожали, Марк возился с камерой.

- Полегче, - заикался он. - Ты - босс. Что тебе нужно?

Мэтью положил руку на плечо Джесси и заставил его опуститься.

- На колени.

Джесси повиновался. Его глаза встретились с глазами Марка. Камешки и ветки впивались ему в колени, комары кружились вокруг его лица, но он не обращал на них внимания. Он попытался помолиться и понял, что забыл, как это делается.

Пожалуйста, - подумал он. - Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...

Давление в спине исчезло. Джесси вздохнул. Он почувствовал движение позади себя и увидел, как Марк вздрогнул. Секундой позже Мэтью схватил его за волосы и дернул голову назад. Прежде чем Джесси успел что-либо сделать, острие копья вернулось. На этот на этот раз оно было прижато к его шее. У Джесси перехватило дыхание.

- Теперь, - сказал Мэтью, - я хочу, чтобы вы оба слушали меня очень внимательно. Я работал над этим копьем с той ночи, когда мы приехали. Оно очень-очень острое. Да, я бы предпочел нож или пистолет, но поскольку нам не разрешили взять оружие с собой в качестве предметов роскоши, придется обойтись этим, и поверьте, я воспользуюсь им, если вы дадите мне повод.

- Чего ты хочешь? - прохрипел Джесси. - Речь идет о победе?

Мэтью рассмеялся.

- Нет, речь идет о чем-то более важном.

- Что? - боль в горле усилилась.

- Марк будет снимать меня, а ты будешь играть роль хорошего, послушного заложника. Если кто-нибудь из вас сделает какую-нибудь глупость - вообще любую - я воткну эту штуку тебе в горло и пущу кровь, как свинье. Для меня это ничего не значит. Я резал свиней дома, когда был мальчишкой, и у меня не дрогнет рука и сейчас. Вы оба поняли?

- Д-да, - прошептал Марк.

В его глазах выступили слезы.

Джесси тоже хотел ответить, но обнаружил, что острие копья еще глубже вонзилось еще глубже вошло в его кожу. Он постарался оставаться как можно более неподвижным.

- Скажи мне, когда будешь готов, - сказал Мэтью.

Марк кивнул:

- Только не дергайся, хорошо? Можешь начинать.

- Разве ты не должен дать мне обратный отсчет или что-то в этом роде?

- Я могу, если ты хочешь.

- Мне бы этого хотелось. Это сохранит профессионализм. И, Марк, тебе лучше снимать. Не пытайся со мной играть. Только если ты не хочешь помочь окрасить эти джунгли в красный цвет.

Джесси закрыл глаза и попытался не дрожать. Он слушал, как Марк отсчитывает от трех и слышал страх в голосе своего друга.

- Два... один...

- Привет, Америка, - голос Мэтью был спокойным и размеренным. - Ваша регулярная трансляция умопомрачительного дерьма была прервана сегодня вечером Сынами Конституции.

Джесси вздрогнул. Как и большинство американцев, он был знаком с этим названием, и оно внушало ему ужас. Сыны Конституции - это боевая группа, целью которой была вторая американская революция и свержение существующей политической системы путем проведения кампании взрывов, убийств и других террористических актов. Они активно действовали в 90-х годах и с тех пор исчезли из поля зрения, сменившись более актуальными призраками исламских радикалов и других религиозных фанатиков. Самыми известными их актами были взрыв базы данных ФБР и здания криминалистической лаборатории в Куантико, а также убийство нескольких политических и общественных деятелей.

- Слишком долго, - продолжал Мэтью, - вы сидели сложа руки и ничего не делали, пока нашей страной распоряжались корпорации и группы с личными интересами. Вы болели за республиканцев и демократов, как за свою любимую футбольную команду, слепо повторяя их тезисы, не думая самостоятельно, проглатывая любую пропаганду, которой вас кормили финансируемые корпорациями медиа-группы.

- Наши репортеры больше не сообщают новости. Они просто пересказывают все, что им говорит правительство. Война, наша экономика, наши социальные проблемы - обо всем этом сообщают как о серии пресс-релизов, которые зачитывают нам пустоголовые, симпатичные дикторы новостей.

- Наши молодые мужчины и женщины гибнут в далеких странах. Лучшие умы утекают за границу. Нашу страну заполонили иностранцы, которые не уважают ни нашу культуру, ни язык, ни идеалы. Наши суды - это издевательство над правосудием. Наши дети тупы и безграмотны. Наша экономика сливается в выгребную яму, и пока большинство из нас работает на двух или трех дерьмовых работах, чтобы прокормить свои семьи, избранные и могущественные немногие разделывают эту страну между собой и богатеют на нашем горе.

- Политкорректность - это новый расизм. Наша культура и убеждения подвергаются нападкам. Война против них ведется уже несколько десятилетий. Она была медленной и коварной, и вам было все равно, потому что вас учили этого не делать. Вас заставляли молчать - жиреть и успокаиваться - на диете из фильмов, телевидения и поп-музыки. Вместо того, чтобы показывать вам кадры из Ирака или из наших внутренних районов, СМИ показывают вам поп-звезд и браки знаменитостей. Вместо того, чтобы голосовать на наших выборах, вы голосуете за участников реалити-шоу. Вы не можете назвать Билль о правах, но можете назвать всех участников какой-нибудь музыкальной поп-группы. Вы демонизируете нас за нашу тактику, но зато позволяете своим детям боготворить музыкантов, которые прославляют наркоторговлю, убийства и распущенность. Вы смотрите премии "Грэмми", "Оскар" и "Золотой глобус", но не интересуетесь тем, что происходит в собственной стране.

Мэтью сделал паузу и глубоко вздохнул. Джесси открыл глаза. Давление на его шею немного усилилось, и острие погрузилось глубже, проткнув кожу. Когда Мэтью заговорил снова, его голос был громче, а темп - более бешеным.

- Проснись, Америка! Мир считает тебя посмешищем. Бог оставил нас, и кто может винить его в этом. Вас ежедневно кормят с ложечки одобренной правительством информацией из Си-Эн-Эн и Фокс Ньюз, и вы считаете себя информированными, но это не так. СМИ - не что иное, как их рупор.

- Ваши права ежедневно уничтожаются ФБР, ЦРУ, Министерством внутренней безопасности, Уолл-стрит, нефтяными компаниями и Голливудом, а вам все равно. Вам больше не нужно вставать со стула, выходить на улицу и протестовать. Где тот радикальный дух, на котором была основана эта страна? Где то стремление к переменам, которое определило поколение шестидесятых? Почему вы так спокойно относитесь к тому, что ваши гражданские права попираются? Почему вы позволяете так обращаться с вашими детьми и вашими родителями? Неужели вы настолько измучены, что вас больше не беспокоит ваше рабство? Почему вы позволяете им лишать вас ваших неотъемлемых прав человека? Где ваш гнев? Где ваше возмущение? Почему вы не пошли на Вашингтон с факелами и вилами и не вытащили этих преступников на улицу? Почему вы не повесили их за их преступления?

- Это потому, что вы спите. Равнодушны. В депрессии. Вы глотаете свои антидепрессанты, включаете телевизор погромче и пожимаете плечами, потому что вам внушили, что вы ничего не можете с этим поделать. Вы не можете ничего изменить.