Глава 15

ВАЙОЛЕТ

Трясущейся рукой вывожу свое имя внизу блокнота. Макс встает и наклоняется надо мной, читая написанное вверх ногами.

— Итак, все в порядке? — спрашиваю я.

Он бросает на меня мрачный взгляд, от которого у меня внутри все дрожит.

— Я, знаешь ли, суровый сукин сын.

Я киваю.

— Знаю.

Он удерживает мой взгляд достаточно долго, чтобы заставить меня сжать бедра вместе, а затем резко улыбается.

— Но это идеально.

Меня захлестывает волна удовольствия.

— Спасибо.

— Однако тот факт, что одежда все еще на тебе, — вовсе не идеален. — Он касается моего подбородка, поглаживая его пальцами, прежде чем со стоном скользнуть рукой ниже по моему горлу к основанию шеи.

Наклонившись, целует меня, крепко и быстро, сжимая пальцами мою ключицу. От его прикосновения под кожей вспыхивает удовольствие, и я, подавшись вперед, оказываюсь в кольце его рук, поэтому, когда он выпрямляется и отступает назад, я немного пошатываюсь.

Рассеянно, сквозь густую дымку похоти, наблюдаю, как он садится в кресло без подлокотников напротив меня.

— Раздевайся, Вайолет. Я с июля ждал, чтобы тебя отшлепать. Не заставляй меня больше ждать.

Вскочив на ноги, бросаю свитер на диван позади себя. Сначала избавляюсь от топа, затем снимаю штаны для йоги. Никаких плавных движений, делаю все максимально быстро.

Не успеваю подойти ближе, как он откашливается.

— Раздеться — не значит быть в красивом белье, хотя у тебя отменный вкус. Однажды я заставлю тебя оставаться в нем до тех пор, пока ты не станешь умолять меня снять его. Но сейчас «раздеться» означает «раздеться». Я хочу получить доступ ко всему, что ты от меня скрывала. Каждый дюйм твоей кожи. Твои груди. Твоя киска. И эта восхитительная задница. Поняла?

Я киваю, ноги дрожат, я так завелась от желания угодить, быть наказанной, снова принадлежать Максу. Нащупав застежку лифчика, снимаю его, и цепляю большими пальцами пояс трусиков.

— Здесь медленно, — резко говорит он, и когда я обращаю внимание на его лицо, вижу, что его взгляд прикован к моим рукам.

Глубоко вдыхаю, и с вернувшейся уверенностью хватаюсь за это маленькое напоминание о том, что я не единственная, кто здесь в отчаянии. Не единственная, кто тосковал, страдал и нуждался в этом.

Перестаю дышать, когда, наконец, обнажаюсь для него, и жара в квартире поднимается на миллиард градусов. Его глаза темнеют, горло сжимается, он молча сглатывает, а я все еще жду следующих указаний.

Он не торопится, удобнее устраиваясь в кресле и шире раздвигая ноги, а затем кивает.

— Сначала на колени.

Я падаю между его ног и жду, не двигаясь, хотя жар, исходящий от его тела, убивает меня. Мне хочется прильнуть к нему, вжаться в его тело, и увеличивающаяся прямо передо мной эрекция очень отвлекает.

— Видишь, что ты со мной делаешь? — спрашивает он низким и хриплым голосом.

Я киваю.

— Пока ты это не получишь. — Он стонет, когда я устремляю взгляд к его лицу. Мое досада, вероятно, заводит его, потому что он берет меня за руку и позволяет обхватить себя.

Такой твердый. И весь для меня... но не сейчас?

— Это просто подло, — шепчу я.

Он поднимает брови, мышца на щеке тикает, он одаривает меня тяжелым взглядом, напоминая, кто здесь ведет игру.

— Хочешь меня по-другому? — спрашивает он, и я качаю головой.

Нет, не хочу.

Он снова водит моей ладонью вверх и вниз по своей эрекции, но молнию не расстегивает. На его лице написано напряжение, будто он борется за контроль, и через мгновение обхватывает пальцами мое запястье и тянет меня, чтобы я встала.

— Мне на колени. Сейчас же.

До этого я делала это всего пару раз, и это никогда не казалось мне правильным.

С Максом все кажется идеальным. Он с полной уверенностью знает, как меня положить, его ноги скользят чуть ширине, чтобы уравновесить мой вес.

— Тебе удобно?

Я смеюсь над неожиданностью вопроса.

— А ты этого хочешь?

Он кладет руку мне на бедро.

— Да. В этот раз.

Я киваю.

— Тогда да, мне удобно. Спасибо.

Он щиплет меня примерно на полпути к верхней части бедра, и я дергаюсь от неожиданности, но затем прижимаюсь к нему, потому что это приятное тепло.

— Вот что мы собираемся сделать, Вайолет. — То, как он произносит мое имя, заставляет меня дрожать, и он проводит пальцами по гусиной коже на моих ногах. — Сегодня я не особо настроен наказывать. Хочу отнести тебя в спальню и оттрахать до беспамятства. Тебе бы такое понравилось?

Я киваю. Между ног становится достаточно мокро, и я чувствую это на внутренней стороне бедер — скользкое и влажное.

— Но ты заставила меня ждать этого, — он цыкает и снова щиплет меня.

Я выдыхаю и замираю всем своим существом. Каждое болезненное сжатие его пальцев — освобождение. Тепло, распространяющееся по мне, всякий раз, как он отпускает мою плоть, — это волна, уносящая нас вперед, в новые отношения.

— И я, вероятно, должен извиниться перед тобой, котенок. — Его голос теперь шелковистый. — Но такое, на самом деле, мне не присуще.

Я стону, умирая в вихре предвкушения и страха от того, что делает Макс вместо того, чтобы слушать извинения.

Его ладонь касается моей задницы, резко и быстро. Предупредительный удар и первая порка, которая у меня была, о которой я читала, о которой слишком долго мечтала.

Я чуть не рыдаю вслух от облегчения. Ох, да. Еще, пожалуйста. Но я не кричу, не издаю ни звука. Заставляю себя расслабиться и принять это, и следующий удар оказывается лучше предыдущего.

После третьего шлепка он делает паузу и трет мою теплую плоть.

— Ты хорошо переносишь острую боль, — говорит он с явным удивлением в голосе.

— Спасибо.

Он усмехается.

— Хотел бы я выяснить, что тебе не нравится.

Я поворачиваю голову и смотрю на него.

— Почему? — Он снова шлепает меня, и я охаю. — За что?

Он бросает на меня взгляд, который я могу описать только как взгляд Дома.

— За дерзость.

Прикусываю губу, чтобы не усмехнуться.

— Каким образом я…

Его ладонь снова соприкасается в том же самом месте, на этот раз жжет сильнее.

— Полагаю, ты хотела сказать: «Прости, Макс. Могу я спросить, почему?»

— Прости, Макс, — говорю я с придыханием, потому что от этого его член под моим животом поднимается. — Могу я спросить, почему?

— Очень вежливо. Да, можешь.

— Почему ты хочешь выяснить, что мне не нравится?

— Потому что хочу заставить тебя плакать.

— О боже. — Мои соски так затвердели, что болят.

— Это красный «о боже»?

Я качаю головой.

— Очень, очень зеленый.

— Хорошо. Это дает нам обоим то, чего мы с нетерпением ждем в будущем.

— Не сейчас?

Он смеется.

— Нет, котенок. Не сейчас.

О. Вынос мозга. Теперь я вижу привлекательность. Разум вращается со скоростью мили в минуту, и, держу пари, он это слышит.

— Могу я спросить, что мы теперь будем делать?

Он гладит рукой мой зад, потирая прямо по разгоряченной плоти, заставляя киску сжиматься.

— Нет, не можешь.

Я сжимаю губы и закрываю глаза. Подлец с большой буквы.

Он приподнимает руку достаточно, чтобы ладонь оторвалась от моей кожи, но кончики пальцев остаются. Неторопливо и монотонно обводит то, что я могу только представить, является расплывчатым отпечатком его пятерни на моей заднице, затем спускается вниз по ягодицам, раздвигая мои ноги.

Я сильнее кусаю губу, но, когда он скользит между моих влажных складок, не могу удержаться, чтобы не выгнуться, будто от удара током. О, да. Это. Эротическое прикосновение, такое знакомое и в то же время совсем не похожее на то, что я испытывала раньше. Нежная ласка теперь несет с собой воспоминание о боли, которую он так легко и свободно причиняет, и обещание гораздо, гораздо большего.

Он ласкает меня до тех пор, пока в попытке не извиваться мои ноги не начинают дрожать, затем переворачивает и легко поднимает на руки.

— В спальню.

Жестом указываю ему за спину, и он несет меня, как перышко, обнимая сильными и уверенными руками. Уложив на середину кровати, указывает на меня.

— Не двигайся.

Черт, как же это до глупости горячо. Я задерживаю дыхание, когда он раздевается, снимает джинсы и бросает на кровать презерватив. Не то чтобы я забыла, какой он красивый — такое просто невозможно. Но есть нечто другое в Максе в моей спальне, по сравнению с Максом в гостиничном номере. Вместо костюма в анонимной обстановке, он снимает с себя повседневную одежду и вешает ее на мой стул.

Это реально.

Это не волшебство на одну ночь, которая слишком хороша, чтобы быть правдой. Это будет происходить снова и снова, потому что Макс — реальный парень, который действительно хочет меня.

Такое довольно трудно переварить. Мне следовало бы ущипнуть себя, но я не хочу просыпаться.

Если я сплю, пусть будет так. Я вбираю в себя его вид: стройные бедра и длинные, сильные ноги. Массивный член, о котором я мечтала, чтобы он вошел в меня, теперь снова передо мной.

У меня текут слюнки, но он не приказывает мне взять его в рот. Вообще не командует. В два шага он оказывается на кровати и на мне. Его рот врезается в мой, руки прижимают мои руки по бокам, а его ноги раздвигают мои бедра. Он целует меня, пока я не начинаю задыхаться, а затем приподнимается ровно настолько, чтобы натянуть презерватив.

Когда он снова опускается на меня, его член скользит сквозь мою влагу и легко входит в мою киску, глубже, не останавливаясь. Жестко берет меня, направляя эрекцию прямо туда, куда я хочу, хотя я все еще растягиваюсь вокруг него, и, о боже, он такой большой.

Он не дает мне возможности перевести дыхание, его бедра дергаются назад и снова двигаются вперед, лаская каждое нервное окончание, что помнит его, мечтало о нем и об этом, и до жадности счастливо, что он вернулся.

Макс.

Трахает меня.

Определенно, это сон.

Он перемещается на мне, его ноги раздвигают мои еще шире, затем усиливает темп, словно вечный двигатель качает сквозь меня сексуальные волны, которые непрестанно набегают и откатываются. Секс-машина, намеревающаяся свести меня с ума, потому что это так приятно. Все это. Растяжение, трение, жесткие толчки, когда он погружается в меня, а затем отходит назад.