*****
Я так редко ношу хирургический халат, что в этой больнице у меня его нет. Сжалившись, старший ординатор выдает мне новый комплект. Я переодеваюсь в комнате отдыха, а затем направляюсь в операционную, где готовят Итана. Позволяю бригаде нейрохирургов рассказать Болтонам о том, что произойдет.
Но останавливаюсь в приемной, чтобы сказать им, что все время буду находиться в операционной. Однако не могу смотреть в глаза отцу.
Поэтому компенсирую это ему тем, — по крайней мере, мысленно, — что наблюдаю за каждым шагом операции.
Хирург тщательно изучает источник кровотечения, восстанавливает разрыв, затем помещает катетер и отступает, чтобы ординатор мог завершить процедуру.
Я не осознаю, что задерживаю дыхание, пока анестезиолог не перечисляет перечень жизненно важных показателей Итана, завершив словами:
— Стабилен. Крепкий малыш.
Нужно сделать еще пару вещей, пока медсестры готовят его к переводу в реанимацию, а затем к тому, что, как мы надеемся, будет спокойной ночью в детском отделении интенсивной терапии, прежде чем завтра вернуть его в наше отделение.
Но на данный момент моя работа здесь закончена. Я снова могу дышать.
Снимаю халат и переодеваюсь, затем направляюсь в комнату ожидания, чтобы побыть с родителями Итана. Но по дороге останавливаюсь в нише и достаю телефон.
Мне все равно, что сейчас середина недели. Середина дня. Сегодня я не хочу быть один.