Глава 31

МАКС

Я хорошо над ней поработал. Она пролежала на скамье для порки почти полчаса. А теперь ее попка стала великолепного розово-красного оттенка, и когда я снимаю повязку, ее взгляд остекленевший и расфокусированный.

Такая чертовски красивая. Вайолет, всегда красива, но Вайолет в сабпространстве… Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить такое совершенство, но знаю, что сделаю все возможное, чтобы удержать ее.

Сегодня я не был к ней снисходителен, но сопротивлялся тому, чтобы заставить кричать — от боли или экстаза, — потому что она будет смущена. Такое унижение ей не подходит, к тому же, в комнате есть новички, и я, черт возьми, не хотел, чтобы кто-то из них вмешался и испортил сцену Вайолет.

Накрыв ее спину мягким пледом, освобождаю запястья и лодыжки. Сразу же поднимаю ее со скамьи и переношу на диван, где сажаю к себе на колени.

Бдительный Лахлан подходит с бутылкой воды и шоколадом. Он несколько резковат, и я подозреваю, это из-за присутствия Бет.

— Мне нужно, чтобы ты выпила немного воды, котенок. — Держу бутылку у ее губ, пока она делает несколько глотков. — Хочешь шоколада?

Она кивает, и я даю ей дольку. Она все еще в своем мире, так что вбирает кончики моих пальцев в рот вместе с шоколадом. Движение отдается прямиком к моей многострадальной эрекции — часть меня хочет нагнуть ее через подлокотник дивана и трахать до тех пор, пока ни один из нас не сможет ходить.

Вместо этого я прижимаю ее к себе, утыкаюсь носом в ее шею и сосредотачиваюсь на других происходящих сценах. Именно поэтому я хотел пораньше поиграть с Вайолет — чтобы она не поддавалась влиянию того, что делают другие, и, в конечном итоге, больше нервничала.

Коррин стоит на коленях, ожидая, пока ее Дом, Паркер, установит оборудование, а Лахлан протирает скамью для порки. Глядя на Коррин на льду, никогда не подумаешь, что в ее теле есть хоть капля покорности, и все же вот она, обнаженная и стоящая на коленях, выглядит совершенно умиротворенной.

Как только Лахлан заканчивает со скамьей, Паркер помогает Коррин взобраться на нее. Никаких оков — он берется сразу за паддл. Начинает с быстрых легких постукиваний, разогревая ее, прежде чем начать отвешивать по полной программе.

Первый по-настоящему сильный удар практически не вызывает реакции. Коррин молчит, и ее единственное движение — сжатие ягодиц.

Дом наносит еще несколько ударов паддлом по заду Коррин, а затем переходит к кожаному ремню. Будет больно.

Интересно, что между ними? Кажется, здесь нет никакой сексуальной химии. Это похоже на то, будто они утоляют жажду друг друга, и все.

Даже когда я платил за игру, то следил за тем, чтобы концовки были счастливыми. У меня такое чувство, что между этими двумя никогда не бывает счастливого конца.

Краем глаза замечаю, как Лахлан вышагивает у Андреевского креста. Он останавливается совсем рядом и стоит, скрестив руки на груди. Счастливым его не назовешь.

Потом я понимаю, что на кресте Бет, а друг Тейта, Брэндон, собирается с ней поиграть. Повернув голову, наклоняюсь через диван к Тейту.

— В чем дело?

— Она хотела посмотреть, на что это похоже, поэтому Брэндон предложил ей помочь. Не волнуйся, я помогал в переговорах. Он под очень жестким контролем.

— Не хочешь ввести Лахлана в курс дела, пока он не потерял голову?

— Да... хорошая мысль.

Хотя я не могу слышать разговор, довольно хорошо представляю то, как он протекает. Не очень хорошо.

Через несколько минут Тейт возвращается, медленно качая головой.

— Макс, этот сраный чистюля возомнил себя надзирателем подземелья. Полагаю, он не будет вмешиваться, но только потому, что Брэндон — ответственный верхний и не даст ему повода. Но, черт возьми, какая пчела укусила в задницу Лахлана?

Хочу ответить, что пчелу зовут Бет, но то, что Тейт будет в курсе, скорее всего, принесет больше вреда, чем пользы.

Вайолет начинает шевелиться у меня на руках, и я хочу отнести ее в постель, но пока Брэндон и Бет не закончат играть, а Лахлан не остынет, полагаю, мне лучше сидеть тихо.

— Эй, котенок, хочешь еще воды или еще кусочек шоколада?

— Шоколад, пожалуйста?

Я улыбаюсь ей в волосы и вдыхаю, поднося к ее губам дольку.

— Скоро мы сможем подняться наверх, и я подарю тебе все заслуженные тобою оргазмы.

Она кивает, и я закрываю глаза, прижимая ее к себе немного крепче. В моем мире все так правильно. Мне кажется, что я мог бы вечно просто сидеть здесь, обняв Вайолет, и держать ее у себя на коленях.