- У тебя в багажнике есть какие-нибудь продукты, о которых ты мог забыть? - спросила Синди.

- Продукты?

Должно быть, он не заезжал домой, что неудивительно, - подумала Синди.

- Я думал, где-то под машиной застряло мертвое животное. Я собирался разобраться с этим, когда вернусь домой сегодня вечером.

- Давай начнем с багажника, - сказала Синди.

Хэмиш обошел машину сзади и открыл багажник для нее. Он глубоко вздохнул, вскинул руки и захлопнул его.

- Что у тебя там, малыш? - Майк выхватил у него ключи.

- Вам нужен ордер на обыск, - закричал Хэмиш и бросился на багажник.

Майк схватил его за плечи и оттащил прочь. Он открыл багажник, отвернулся, и его вырвало.

Синди и Эдди присоединились к блeванию:

- Ах ты, мелкий ублюдок!

Внутри, свернувшись калачиком, лежал обнаженный и обезображенный труп Моники.

Моника не удовлетворила Эдди, и он не был уверен, почему. Было ли это потому, что она была обычной? Возможно, это и был тот самый секс, обещающий райские наслаждения - но он и близко не был к тому, которым он занимался с Тётушкой Неллой. В будущем, ему нужно будет выяснить, какие женщины ему нравятся и что ему нравится с ними делать.

Эдди поставил на паузу фильм "Последний Бойскаут" с Брюсом Уиллисом в главной роли. Он посмотрел на Неллу, которая лежала на подушках. Ее голова склонилась к нему, и он нежно положил щеку ей на плечо. От нее пахло пылью, как от старой реликвии. Аромат привел его в меланхолическое настроение. От Неллы пахло прогорклым жиром и мочой.

- Ты всегда будешь единственной, Нелла, - сказал он.

Эдди включил ноутбук и погуглил фетиши, чтобы узнать, относятся ли его сексуальные желания к каким-либо категориям. Он замалчивал большую часть того, что всплывало, но некоторые фетиши были очень забавными. Существовала такая вещь, как фетиш на пердеж с тортом, и, по-видимому, "Это считается настоящим пердежем с тортом, только если твоя задница касается глазури". Эдди был заинтригован и проверил несколько изображений, на которых были изображены торты, замороженные задницы и стены с сопутствующими повреждениями. Фетиш менструальной крови показывал изображения мужчин, потягивающих дымящиеся чашки темного, красного чая с болтающимися завязками тампонов или выглядящих как малыши, которые были посажены лицом в свои миски со спагетти болоньез. Римские душевые были для тех, кого привлекала рвота, и некоторые практикующие древнее искусство использовали воронки, чтобы получить свою человеческую суповую смесь.

Три фетиша вызвали у Эдди интерес: Гериатрия - в последнее время у него появилось пристрастие к пожилым женщинам, которое, как он полагал, имело какое-то отношение к тому, как сейчас выглядела Нелла. Секс с насекомыми - ночь с личинками была явно чем-то интересным. Кормёжка - он любил кормить Неллу и давать ей то, что она действительно хотела, чтобы сделать ее счастливой. Он задавался вопросом, было ли то, что он сделал с куриными ножками, классифицировано как кормёжка?

Эдди решил, что сначала он хочет трахнуть пожилую женщину, у которой на костях немного больше мяса, чем у Неллы. Эдди похлопал Неллу по иссохшему бедру. Он нашел подходящее приложение для знакомств "Саблезубый". Фотография, на которой была изображена сияющая Дорис 1927 года рождения в шляпе от солнца, потягивающая коктейль у бассейна, вызвала у него интерес. Он сделал селфи, лежа полуголым, осторожно, чтобы исключить Неллу, и отправил её с сообщением:

Тебе одиноко сегодня вечером?

Ответ последовал незамедлительно. У них не было светской беседы, только детали:

Адрес - "Дом Престарелых Последний Путь", комната 209, Мэйпл-драйв, 14, Корогон. Скажешь секретарше, что ты мой внук. Принеси тюбик смазки и будь здесь к 7.00, так как бинго начинается в 8.00.

Это был первый раз, когда Эдди был в доме престарелых, и он решил, что это будет его последний раз. В помещении пахло несвежей мочой и вареным фаршем. Похожие на зомби люди медленно двигались по коридорам на ходунках, здоровались со всеми и бормотали о тех, кто не отвечал. Виртуальные трупы заполняли каждый диван и стул. Их угасающие умы были погружены в воспоминания о забытой войне или ушедших любовях, лица которых они не могли вспомнить. На журнальных столиках валялись дрянные любовные романы, напечатанные крупным шрифтом, а телевизор с большим экраном показывал "Золотыx девочeк"[9].

Эдди постучал в дверь номера 209. Голос пропел:

- Войдите.

Эдди просунул голову внутрь.

- Запри дверь, дорогуша, чтобы нас не беспокоили.

Эдди окинул взглядом всю комнату. Стены Дорис были увешаны фотографиями детей и кошек. Детям было более девяноста лет, от черно-белых изображений ее самой в детстве, до самых последних правнуков. Эдди был поражен тем, насколько неформальной стала эта одежда по сравнению с тем, что было в детстве на Дорис. Кошки почти все выглядели одинаково-ворчливые, рыжие и толстые. На комоде красовался набор косметики и зеркало, испачканное губной помадой.

Дорис лежала обнаженная на хрустящих белых простынях. Ее тело было немногим больше, чем кожа, натянутая на кости, - только немного мясистее, чем Нелла сейчас. На ней был выцветший фиолетовый парик. Трубка, полная жидкости ржавого цвета, торчала из леса седых лобковых волос и стекала в набитый мешок на полу. Рядом с мешком для мочи лежала пара выброшенных, изгаженных подгузников. Глаза, увеличенные в десять раз толстыми очками в роговой оправе, пристально смотрели на Эдди.

Ух, сучка хороша, - подумал Эдди.

- Положи цветы и смазку на тележку, чтобы я могла посмотреть на тебя. Я никого не впускаю в свою постель пока не посмотрю, ты же знаешь, - Эдди равнодушно стоял, пока Дорис осматривала его.

- Ты очень похож на него. Вот почему я так быстро тебя затащила сюда. Это, и то, что ты упомянул одну из моих любимых песен.

- Чего?

- Элвиса, конечно. Я видела его на шоу в Лас-Вегасе в 1969-ом. Такое чувство, что я видела его только вчера. Я бы и тогда легла с ним в постель, хотя в то время была замужем за моим Питером.

- Я уверен, Питер бы понял.

Эдди надеялся, что ему не придется сначала выпить чашку чая и выслушать историю жизни Дорис.

- Подожди, пока другие девочки не услышат об этом. Они позеленеют от зависти. Они ухватились бы за возможность лечь в постель с пареньком, похожим на Элвиса, - oна раздвинула ноги.

- Что это, блядь, такое? - воскликнул Эдди.

Из влагалища Дорис торчал мясистый бугорок.

- Это у меня матка выпала, милок. Я не одна из этих новомодных гермафродитов. А теперь, давай посмотрим, что там у тебя.

Эдди снял одежду и с удивлением обнаружил, что его член был твердым.

- Он большой, как раз то, что доктор прописал, - сказала Дорис и скользнула облизанным пальцем в свою выпавшую "киску". - О, Боже, она сухая, как старый башмак. Будь добр, дай мне смазку.

Эдди подчинился и наполнил протянутую ладонь Дорис лужицей. Она шлепнула ею между ног и начала двигать пальцами внутрь и наружу. Эдди нашел грудь Дорис у пупка и начал лизать ее соски. Ее сиськи были сморщены, как незастегнутая рубашка, и покрыты пигментными пятнами. Он работал со своим членом одной рукой, чтобы он оставался твердым, пока сосал её грудь.

- Я не могу тебе помочь, дорогой, потому что у меня очень сильный артрит.

Эдди посмотрел на скрюченные руки Дорис, которые теребили и гладили то, что было у неё между ног.

- Я лучше достану свои фальшивки и, вместо этого, отсосу тебе, а потом ты сможешь отплатить мне тем же, - oна протянула Эдди набор скользких, желтых вставных зубов.

Губы Эдди скривились в отвращении.

- Просто положи их в стакан с водой, - велела Дорис.

Он бросил их в стакан с водой на тумбочке. Они изменили воду до цвета и консистенции тыквенного супа.

Эдди лег на противоположном конце кровати и приблизил свои гениталии как можно ближе к голове Дорис. Липкий рот Дорис вцепился в его член, как птица в сочного червяка, и начал жевать его. Это было странное ощущение и не совсем неприятное. Эдди подумал, не страдает ли Дорис болезнью Альцгеймера, и не думает ли она сейчас, что она имеет дело с очень жестким куском старого бифштекса. Эдди потрогал этот любопытный холмик у нее между ног, пока она пыталась жевать его член, а затем попыталась проглотить его, прежде чем повторить жевание.

Не в силах прожeвать его, Дорис выплюнула член Эдди.

- Твоя очередь, - сказала она и перевернулась на живот, приподняв костлявую задницу. - Мне всегда нравиться, когда мне лижут попку.

Эдди раздвинул её ягодицы и не мог поверить, что можно увидеть еще больше медицинских странностей. Задница Дорис выглядела так, словно в ней рос виноград.

Она помахала задницей Эдди.

- Давай лижи уже дырочку и не бойся. Она не кусается. А то просто геморрой.

Сначала Эдди вошел осторожно. Весь этот опыт был атакой на его чувства. "Киска" и задница Дорис пахли, как одна из тех корзин для белья, мимо которых он проходил в коридоре. Атака ароматов на его вкусовые рецепторы отключила его мозг и была быстро проигнорирована. Его глаза метались по гериатрической генитальной стране чудес, не зная, каким причудливым зрелищем насладиться. Его язык чувствовал себя так, как будто он был на полосе препятствий, когда он перемещался вокруг пластиковых труб, геморроидальных бугров и утробной горы. Но, в конце концов, Дорис так сильно извивалась, что Эдди перестал быть осторожным и лизал все подряд.

- Элвис, из-за тебя я там вся мокрая. Мне нужен Король внутри меня, - простонала Дорис.

Эдди был почти уверен, что он лакал не сок из "киски".

Эдди не знал, как с этим справиться. Он никогда раньше не трахал пролапс. Он сунул его внутрь, и его брови взлетели вверх, когда он увидел, как розовая масса отступила, как голова черепахи обратно в панцирь. Но он не исчез полностью. Он стучал им по головке при каждом толчке.