Замедляя шаг и тяжело дыша, я повернулась и пошла назад, подняв руки в знак капитуляции.

— Не делай этого, — прошептала я. — Подумай хорошенько. Помнишь. Ты больше человек, чем животное. У тебя есть куда большее, чем основные потребности.

Типичная улыбка Маккиавелло появилась на его лице.

— Тебе лучше знать, Марипоса. Тебе всегда следует думать прежде, чем делать что-то. Когда дело доходит до того, чтобы трахнуть тебя, я просто животное.

Мысли о прошлой ночи ворвались в меня, то, как он вонзался в меня, а потом позволил мне забраться на него. Я скакала на нем изо всех сил, трение между нами превратилось в огонь между нашими телами, и мы сломали изголовье кровати из-за исходящего от нас импульса безумия. Быть с ним - все равно, что говорить о хорошей еде, когда ты ешь что-то вкусное.

— Злой волк, — прошептала я.

— А как насчет голодного волка?

— То, как ты на меня смотришь.

— Ты ошибаешься.

— Если и так, то не намного.

Капо тихонько взвыл, а потом ухмыльнулась.

— Я никогда не смогу избавиться от твоего вкуса на языке, и я чертовски изголодался по тебе, а не просто голоден. Я жажду тебя, быть внутри тебя, как никогда в жизни.

Моя спина ударилась о кирпич. Капо толкнул меня еще дальше в грубую стену, когда врезался в меня, его эрекция уперлась мне в живот. Я приподняла ногу, обхватив его бедра, и рука Капо скользнула по моей гладкой внутренней стороне бедра, направляясь к моей заднице. Мои пальцы теребили кончики его волос, чувствуя капли воды, которые продолжали пропитывать рубашку Капо.

Наши взгляды пересеклись. Это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, что мгновение длится целую жизнь. Что-то шевельнулось между нами, и я не была уверена, что это было, только то, что это было сильнее, чем когда-либо прежде. Капо поглотил меня, как самый прекрасный океан, а потом написал свои инициалы на моей душе.

Страх, посетивший меня в беседке, увитой виноградом, ударил по мне так, будто хотел покончить со всем разом. Зубчатые стены вокруг меня с таким же успехом могли вонзиться мне в сердце. Мои ладони покалывало, желудок наполнился ядовитыми бабочками, а сердце забилось в горле, мешая дышать. У меня заложило уши от резкого притока крови. С трудом заработанный вздох вырвался из моего рта с глубоким свистом.

Волны цвета его глаз унесли меня слишком далеко от берега. Я не могла отдышаться. Я собиралась утонуть в своих чувствах к Капо.

Импульс страха бил меня в самые неожиданные моменты. Я похоронила его так глубоко под поверхностью, что обычно он был скрыт от света, но когда Капо создал хаос в моем сердце, то, как он смотрел на меня, с закрытыми глазами и выражением, которое было каким-то смущенным, но решительным, это высвободило панику из клетки.

Я не могла плыть достаточно быстро, чтобы снова спрятать его. Поэтому я сделала все, что могла. Я ударила страх прямо в гребаное лицо. Я хотела этого, Капо, больше, чем боялась. Мои слова или то, что я не сказала, уже стоили мне всего.

Я понял, что быть с Капо - это все равно что жить, а жить - значит рисковать.

Страх разбился вдребезги и вырвался наружу, когда его рот прижался к моему, руки Капо обхватили мою задницу, толкая меня вперед. Я протянула руку и расстегнула его джинсы, стянув их как можно ниже, а затем и боксеры. Они промокли и прилипли к коже. Я была слишком поглощена его ртом, высасывающим капли воды из моей кожи, чтобы даже заметить, что Капо сорвал кружевные трусики с моих бедер.

Он сунул их в задний карман, прежде чем немного приподнять меня, моя нога все еще была обернута вокруг его бедра, а затем он вошел в меня так сильно и так глубоко, что моя голова ударилась о стену. Он трахал меня так быстро, что мой мир закружился от внезапного переполнения ощущений.

За каждую унцию, которую я давала, он отбирал две. За каждую унцию, которую я брала, он отдавал четыре.

Мне не нужно было, чтобы он касался меня своими пальцами, чтобы заставить меня разбиться на миллион кусочков. Капо знал, где дотянуться до меня, и все время дотрагивался до этого места, иногда колотил по нему, снова и снова. Так что было трудно не отставать, не сдаваться, но я держалась, растягивая момент, растягивая связь.

— Вот так, — прохрипел Капо мне в шею. — Отдайся мне, Марипоса. Навсегда.

Не побеждая. Не присваивая. Просто отдавая. Может быть, он понял, что не важно, сколько денег у мужчины на покупку вещей, нет ничего лучше, чем женщина, отдающая себя ему.

Звуки, которые мы издавали, были звериными, и они эхом отдавались вокруг нас. Запах воды, запах земли пустого здания и нашего секса наполняли теплый воздух. Он, казалось, знал, что я держусь, не отпуская, пока он не сделает этого. Несмотря на то, что я была мокрой, я чувствовала вкус соли на губах от того, как сильно Капо трудился над моим телом.

Капо замедлился, его удары стали легче, но не менее наполняющими. Я прикусила губу, так что она кровоточила, и он приблизился, слизывая пятно.

— Кончи для меня, Марипоса, — сказал он по-итальянски. — Ну же.

Один раз он толкнулся в меня так сильно, что я почувствовала ударную волну по всему телу. Я зашипела, потому что была почти уверена, что он протаранил мою матку. Капо замедлился, только чтобы вбиваться в меня снова, пока его темп не ускорился, и я больше не могла отрицать напряжение.

Оно поглотило меня. Оно поглотило его. Я вскрикнула в тот же момент, когда Капо проник в меня, и его рот снова прижался к моему, проглотив его.

Мы стояли так некоторое время, тяжело дыша, моя голова прижалась к его груди. Когда Капо вышел из меня, я вздрогнула, всегда желая быть с ним одним целым.

— Vertiginoso. — Его голос был хриплым. Головокружительно.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. На этот раз я не была уверена, о ком он говорит. Я подняла четыре пальца.

— Сколько их?

— Восемь, — сказал Капо и поднес мои пальцы ко рту, кусая их. Он использовал мое нижнее белье, чтобы немного привести меня в порядок. Закончив, Капо сунул трусики обратно в карман.

Маленький мальчик, преследуя другого, пробежал мимо нашего тайного места. Они смеялись, все еще пытаясь облить друг друга водой. По негласному соглашению мы покинули заброшенную виллу рука об руку. Когда мы вернулись в сад, дети все еще были там, взрослые все еще смеялись. Нонно все еще преследовал их со шлангом в руках.

Капо постоял со мной минуту, наблюдая, а потом отпустил мою руку и сел рядом с дедом. Он указал на детей, которых нужно опрыскать, подстрекая к веселью. Нонно засмеялся еще громче, когда маленький мальчик поскользнулся и упал в грязь. Капо ухмыльнулся, когда он направил руку своего деда, чтобы распылить струю на бедного ребенка, когда тот упал.

Наше отсутствие не уменьшило радости, но с тех пор, как мы вернулись, она стала еще более полной. Мое сердце бешено забилось, когда Капо взял дедушку за голову, притянул к себе и поцеловал. Потом он что-то сказал ему на ухо. Улыбка Нонно не заставила себя ждать. Затем они оба посмотрели на меня, прежде чем Капо снова притянул его к себе, слегка встряхнув. Может быть, радость жизни уменьшила боль от прощания, как только мог чувствовать Капо.

Сад бабочек.

Я понятия не имела, откуда взялись растения, но когда вышла с виллы с чашкой эспрессо в руке, они были у моих ног. Капо выгружал их из четырехколесной повозки. У нее была ручка, как у повозки. На нем была обтягивающая белая майка, брюки цвета хаки и рабочие ботинки. Его верхняя часть уже была измазана грязью.

— Что ты задумал? — поинтересовалась я.

Обычно Капо был где-то на вилле, когда я просыпалась, но в то утро его не было. После нашей второй свадьбы он не оставлял меня в покое. Первое, о чем я подумала, было то, что с Нонно что-то случилось, и я запаниковала. Но я знала, что Капо разбудит меня, поэтому успокоилась и приготовила кофе, прежде чем нашла его перед виллой. Занимающегося разгрузкой.

Мускулы на его руках и спине напряглись, когда он снял с подножки четырехколесной повозки огромный камень, выглядевший старше окружающих нас гор. Потом он передумал и поставил его обратно.

— Где ты хочешь это разместить? — он смотрел то на скалу, то на меня.

— Это Нонно прислал все это?

— Нет, — Капо вытер пот со лба. Было еще рано, но солнце уже припекало землю. — Где ты хочешь это разместить?

Мы не спали всю предыдущую ночь, так что Капо заснул всего на два часа. Я чувствовала, что устала до мозга костей. Так что я понятия не имела, где мне что-то нужно.

— Капо. — Я сделала глоток кофе. — Я в замешательстве. Откуда все это взялось? И зачем мне что-то куда-то класть? Я здесь не живу.

— Живешь, — сказал он. — И мы приехали в гости. Это моя вилла. Мы можем ее переделать. Ее вид никогда не имел для меня значения. Это было просто место для сна.

— А растения?

— Сад. Для тебя. Тебе нужно посадить все это.

Ах. Он сделал это, но не хотел признаваться. Твердолобый Капо.

Судя по количеству уже выгруженных растений, он уже совершил одну-две поездки. Я не знала названий всех цветов, но решила, что это, должно быть, то, что Нонно называл нектарными растениями. Они привлекут бабочек. У Капо их было достаточно, чтобы создать границу вокруг виллы. Может быть, даже больше.

Пройдя дальше в тапочках, я оглядела местность. Капо шел со мной, мы оба молчали. Когда мы вернулись к передней части виллы, я кивнула.

— Я хочу обойти виллу со всеми этими цветами. Мне нужна беседка на заднем дворе для винограда. Там мы тоже сделаем сад бабочек побольше. Мы разместим камни в разных местах, чтобы бабочки могли греться на солнце. Нам понадобится купальня для птиц или что-то в этом роде, куда нужно насыпать песок. Мы не должны ее заполнять, только замочить песок в воде. Нонно сказал, что бабочки любят влагу.

Я постучала пальцем по кофейной чашке, размышляя.

— Я спрошу Нонно, где, по его мнению, мы должны посадить растения. Я имею в виду, какие места будут лучше для каждого. Как насчет того, чтобы пойти и позвать его на завтрак? Ты можешь привезти его обратно на той четырехколесной штуковине, — я кивнула в ее сторону, — и мы приступим к работе после еды.