Саймон МакХарди "АВСТРАЛИЙСКИЕ ПСИХОПАТЫ"
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
или на сайте:
"Экстремальное Чтиво"
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Посвящается Рэджине Уоттс за ее помощь и дружбу
Листья кустарника зашелестели, и парни услышали громкое ворчание.
Калеб вскинул на плечо свой "Браунинг" и нажал на спусковой крючок. Что-то большое с глухим стуком упало на землю, он издал возбужденный возглас.
- Похоже, мы только что кабана грохнули!
- Сегодня вечером мы будем есть свинину, - сказал Санни, его брат-близнец.
Его огромный живот и подбородки покачивались, когда он копал землю ногами, притворяясь диким кабаном.
Никто в городе не догадался бы, что эти двое молодых людей были близнецами, если бы они не прожили в Гамберу всю свою жизнь. Если не считать их черных, как вороново крыло, волос, они были отлиты по другой форме. Санни был высоким, болезненно тучным и сильным, как бык. Он напомнил тем, кто был достаточно взрослым, Человека-зефира из фильма "Охотники за привидениями". Калеб был похож на Гонзо из Маппет-шоу и, в отличие от своего мягкого брата, обладал взрывным характером. Был еще вопрос сообразительности - у Санни ее не было.
- Иди и притащи его, мальчик, - сказал Калеб.
Конан, их пес, который терпеливо ждал команды, нырнул в кустарник. Секундой позже собака появилась, волоча за собой то, что безошибочно можно было назвать человеческой ногой с прикреплённым к ней хозяином.
- Зырь, свинья в ботинках, - сказал Санни, разинув рот от изумления.
- Это свинья, конечно, но это точно не кабан, - сказал Калеб.
Брюки женщины были спущены до лодыжек, и перед ней предстала бледная, прыщавая, волосатая задница. Она как раз гадила, когда Калеб снес ей макушку 308-м калибром. Он узнал эту задницу со школьных лет, Меган Хейзи. Они встречались, пока она ласкала его член во время интенсивных сеансов петтинга. К несчастью для Калеба, еще одним биологическим различием между близнецами был размер пениса. Санни был благословлен богами человеческого мяса двенадцатидюймовым[1] членом, в то время как Калеб получил миниатюрную версию с коричневым родимым пятном на головке, которое выглядело как пятно дерьма - ему не раз приходилось это объяснять.
Санни обошeл тело Меган.
- Это не свинья, это же баба.
- Ты быстро схватываешь, - Калеб усмехнулся.
Вот он и грохнул кого-то. Он накачал воздух кулаком. Дядя Рэд был бы так горд. Тот факт, что это был несчастный случай, не имел значения.
Санни глубокомысленно кивнул. Труп пукнул, и какашка, которая выдавилась из-за того, что с хозяйки сняли скальп, выползла, как шоколадное мороженое с заморозкой снега, и скользнула ей во влагалище. Конан понюхал его, поднял ногу и наполнил попку Меган мочой.
- Сюда, мальчик, - позвал Калеб.
Конан вернулся к своему хозяину.
- Как же она умерла? - спросил Санни, почесывая подбородок.
- Би-лядь, Санни, ты настоящий придурок. Как ты думаешь, как она умерла? Может быть ее растерзали акулы?
Санни присел на корточки и направил дуло своего ружья на куст. Санни так сильно боялся акул, что отказывался даже принимать ванну.
Калеб уставился на пизду Меган. Мухи уже жужжали вокруг её выбритых губ. Он потер свой твердеющий член через джинсы. Казалось стыдным тратить "киску", пока она еще теплая. Ее пизда была бы совершенно ебабельной, если бы он вычистил это дерьмо.
- Конан ешь, - сказал он, указывая.
Конан подскочил вперед, провел языком между ягодиц Меган и проглотил ее последнюю порцию.
Калеб перевернул ее, спустил штаны и лег на нее сверху.
- Помнишь меня, - сказал он, со стоном вводя в нее свой член.
Ее "киска" была влажной и теплой, благодаря Конану. Меган была растянута, потому что она была шлюхой, а не потому, что у него был пенис в три с половиной дюйма[2].
Санни случайно отвел взгляд от акул, чтобы увидеть, почему его брат стонет.
- Чё происходит?
- А-а-а, ах-ах, о Боже, я кончаю!
Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз трахал женщину, что его хватило только для пары ударов. Когда его член взорвался, он просунул язык между губ Меган и обвел им ее свободный, влажный рот, как будто они целовались по-французски. Сквозь эйфорию своего семяизвержения ему показалось, что он почувствовал, как у нее дернулся язык. Должно быть, это было его воображение. Потом она укусила его. Он отпрянул назад, и остатки его спермы описали дугу в воздухе и брызнули на ее обнаженный живот.
Меган резко выпрямилась. Одно из ее глазных яблок пристально смотрело вправо; другое нашло что-то интересное в задней части ее черепа.
Эта сука все еще была жива. Он не мог оставить ее в живых, только не после того, как снес ей пол головы. Он всегда морил Конана голодом за день до охоты на свиней. Если бы он напустил на нее собаку, ему не пришлось бы кормить его сегодня вечером.
- Конан! Конан! Фас!
Пес, который терпеливо ждал, пока его хозяин закончит трахать его ужин, бросился на Меган, оторвал кусок от ее мягкого живота и сунул морду в кровавую рану. Он мотнул головой из стороны в сторону, и скользкие катушки кишок рассыпались в кучу, размером с ведро. Его морда зарылась в них, и он набросился на тюбики с жидким дерьмом и кровью.
- Чертов пес съест все, чё угодно, - сказал Калеб, раздуваясь от отеческой гордости.
Руки Меган нашли зияющую дыру в животе, прежде чем ее ленивый взгляд повернулся на звук того, как Конан рвал ее внутренности. Выражение ее лица было пустым, пока она не поняла связь и не закричала. Пронзительный крик напугал стаю белых какаду. Визжа и шипя, они сорвались с ветвей эвкалипта в миле отсюда. Она перекатилась на колени, схватившись за зияющею рану в животе, и поднялась на ноги. Дыра в ее животе открывалась и закрывалась, как пасть умирающей рыбы, когда она, пошатываясь, попыталась отойти от Конанa.
Конан навострил уши и удвоил скорость своего обжорства, проглатывая фут кишок с каждым глотком. Он покончил с кучей потрохов, изрубил, содрогнулся и выблевал все это обратно. Не из тех, кто тратит пищу впустую, Конан уткнулся носом в ароматный холмик и рванул вниз по извергнутому кишечнику.
Меган схватилась за другой конец своего пищеварительного тракта. Собака не хотела делиться. Началась игра в перетягивание каната. С обоих концов брызнула паста из дерьма и предварительно переваренной пищи. Конан зарычал, Меган закричала, Калеб засмеялся, а Санни наблюдал за акулами. Внутренности разорвались посередине, и Меган шлепнулась на задницу. Она засунула свои кишки, покрытые собачьей слюной, грязью и листьями, обратно в дыру - как будто они волшебным образом могли снова прикрепиться.
Конан остался полным неудачником. Он бросился на Меган. Сто пятьдесят фунтов[3] собаки-тарана, врезавшиеся в нее, заставили ее рухнуть на землю. Его зубы сомкнулись на ее нижней челюсти, а она закричала и завопила. Зверь дернулся и затрясся, в то время как Меган повернула голову в противоположную сторону. Ее челюсть оторвалась и обнажила язык и заднюю часть горла. Конан отступил в тень эвкалиптов со своей добычей.
- Ода... ою... елюсь... ы... арь! - Меган попыталась встать, но ее поврежденный мозг посылал ей противоречивые сообщения, и она заскользила в пыли, как паук по льду.
- Би-лядь, эта сука не знает, как умереть, - сказал Калеб.
Даже Санни сделал перерыв в наблюдении за акулами, чтобы поглазеть.
Конан с хрустом проломил челюсть. Его длинный язык лизал жир с костей, пока он смотрел на Меган, которая металась в пыли.
Меган решила, что не хочет, чтобы ее челюсть вернулась, и потащилась прочь.
Конан подошел к ней и вонзил зубы ей в спину. Его массивные челюсти проломили ее ребра, как будто это были ветки. Меган не пыталась сопротивляться, она продолжала ползти по земле. Конан вырвал легкое. Вторе выскользнуло за ним, прикрепленное переплетением трубок. Они были похожи на черных пятнистых летучих мышей. Меган была курильщицей, но Конану было все равно.
- Как жевательный табак, мальчик, - сказал Калеб.
Слюни Конана превратились в каменноугольную смолу. Судороги Меган превратились в мучительные корчения в скользком разливе внутренностей, пока она окончательно не застыла. Конан никуда не сдвинется, пока не наестся досыта, поэтому парни забрались на чахлый эвкалипт и выглянули сквозь ветки. Дождя не было девять месяцев, и деревья были цвета сена.
- Заставляет задуматься, не так ли? - сказал Калеб.
- Да. Как акулы выживают в зарослях? У них есть аквариумы с рыбой или чё-то в этом роде?
- Нет, я имею в виду о жизни.
- И чё? - сказал Санни, сплевывая в сторону и наблюдая за плевком, пока он не упал в пыль далеко внизу.
- Миру все равно, что Меган ушла. Она ничего не оставила после себя.
Он с тоской смотрел, как стая белых какаду расселилась по дереву, усыпав его покрытые листвой ветви огромными белыми цветами.
- Но она же не совсем ушла, не так ли? - спросил Санни.
- Да, ее душа останется, если ты веришь в это дерьмо, - ответил Калеб.
- Когда Конан завтра погадит, часть Меган будет в его дерьме.
Калеб ударил Санни по яйцам. Санни чуть не свалился.
- Зачем ты это сделал? - простонал он.
- Потому что ты тупой, - eго взгляд вернулся к небу. - Интересно, как чувствовал себя Дядя Рэд после убийства? Мне не терпится рассказать ему о Меган.
Санни все еще сжимал свои яйца и корчил рожи.
- Ты уверен, что хочешь это сделать?
- Почему нет?
- Помнишь, он сказал, что если ты будешь продолжать посылать ему письма, он приедет в Гамберу и убьет тебя.