ГЛАВА 24

Рой Дарклингов скучился вокруг Фалько, отпихнув меня в сторону и скрыв его от моих глаз. Я могла понять, почему стаю Дарклингов называли темнотой. Вместе они формировали сгусток темноты, в которой всё остальное переставало быть видимым. После того, как казалось, прошло много времени, темнота разжижилась, оставив одного седовласого пожилого Дарклинга, который изучал крылья Фалько с помощью лупы.

— Что вы думаете, Смотритель Квилл? — поинтересовался Мерлинус у седовласого Дарклинга.

Когда Смотритель Квилл поднял свою голову, я увидела, что его длинные седые волосы и борода были сплетены с перьями. Он выдернул длинное гусиное перо, которое было заострено в иглу, и использовал его, чтобы указать на страницы, которые были вшиты в крылья Фалько.

— Я никогда не видел ничего подобного этому, — сказал он. — Он не просто прикрепил страницы к своим крыльям, он вшил каждое слово и картинку. Его собственные перья склеились со страницами. Я не уверен, что мы сможем отделить страницы от его перьев, не повредив серьёзно его крылья.

— Это его треклятая ошибка, — иронизировал Гус. — Предлагаю, прямо сейчас срезать его крылья и забрать книгу.

— Вы не можете сделать это! — воскликнула я, попытавшись протиснуться сквозь окружавшую моего отца толпу.

— Девушка права, — сказал Советник Квилл, его глаза засверкали. — Будет ужасно жаль разрушать такой шедевр. Книга стала живым созданием. Я считаю, она и должна была связать себя с крыльями Дарклинга только таким способом. Вот здесь так написано, — он прикоснулся гусиным пером к одному из перьев Фалько и зачитал вслух:

— Да пусть страница станет крылом, и пусть оно приведёт нас домой.

— Что это значит? — спросил Рэйвен. — Неужели всё в книге написано подобными загадками?

— Ох, это одна из самых чётких строк, — сказал Квилл, усмехнувшись. — У меня уйдут дни — недели! Прочитать их все.

— Но ты же сумеешь её прочитать? — спросил Мерлинус. — И переписать её?

— Да, да, да! — ответил Квилл, все перья, воткнутые в его волосы, затрепетали от его радостного возбуждения. — Это будет честь... шанс всей жизни.

— У нас нет всей жизни, Квилл, — жёстко сказала Рен пожилому мужчине. — Если Мастер Теней хочет эту книгу, он отправит свои "сумерки" на её поиск. Защитные чары Равенклиффа спрячут Фалько и книгу лишь ненадолго. Если в этой книге есть что-то, что снимет с нас проклятье и поможет победить Мастера Теней, мы должны выяснить это, прежде чем он найдёт её и уничтожит всех нас.

Речь Рен накрыла мрачной завесой всё помещение. Я огляделась по сторонам и увидела, что птенцы нервозно обмениваются взглядами. Но затем заговорил мой отец, его голос звонко огласился в сводчатой башне.

— Книга расскажет нам, как снять проклятие и многое другое. Хотя я и не могу прочитать её, поскольку я не талантлив в древнем языке, как Смотритель Квилл, — он склонил голову в адрес старого писца, который дрожал в восторге от комплимента, — поскольку книга связала себя с моими крыльями, у меня бывают сновидения. Я могу слышать, как она разговаривает со мной. Я верю, что конец нашего проклятья лежит на её страницах, как и многое другое, — он посмотрел в мою сторону, и я почувствовала, как печаль в его глазах, вторила в моём сердце. — Я верю, что благодаря книге зарубцуется трещина между нами и Орденом.

Я увидела, как Гус начал было возражать, но Мерлинус заставил его замолчать.

— Мы должны позаботиться об этом, — сказал он. — Сначала давайте вы со Смотрителем Квиллом отправитесь в скрипторий, — он указал наверх на самый высокий выступ башни, — чтобы переписать книгу. Когда дело будет сделано, мы втроём прочитаем её и посоветуемся, чтобы достигнуть совместного решения.

— Вы не причините ему вреда? — спросила я, проталкиваясь сквозь стаю, чтобы встать перед писцом.

Смотритель Квилл оторвал свои глаза от крыльев Фалько и одарил меня шокированным взглядом.

— Причинить вред ему? Конечно же, нет! Твой отец стал живым архивом наших самых драгоценных знаний и истории. Я буду обращаться с ним с таким же уважением, с каким я отношусь к нашим самым древним томам.

Я не совсем была успокоена этим.

— Он личность, а не книга, — сказала я Смотрителю Квиллу. — Он мой отец, и я только что заполучила его обратно.

Глаза Фалько засияли от моих слов, и он шагнул вперёд, чтобы прикоснуться к моей руке.

— Всё будет хорошо, милая. Я доверяю Смотрителю Квиллу, и именно это я и должен сделать для своего народа и для твоего. Разлом между ними должен быть излечен, или иначе тебя разорвёт на части, — его взгляд переместился с меня на Рэйвена, и я покраснела, догадавшись, что он имел в виду. — Я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь, что выпала на нашу с твоей матерью долю.

Я сжала его руку и затем подняла глаза на Мерлинуса.

— Могу я по крайне мере навещать его, пока он будет... переписываться?

Мерлинус удивил меня, поглядев на Квилла.

— Это помешает твоей работе? — спросил он писца.

— Вовсе нет. Я всегда рад молодым людям в своём скриптории. Весьма немногие, — он бросил пренебрежительный взгляд на птенцов, — омрачают его выступ.

— Ну, тогда, очень хорошо, — окончательно закрыв вопрос, ответил Мерлинус. — Рэйвен будет приносить полукровку в скрипторий раз в неделю. И, — добавил он, строго посмотрев на Рэйвена, — после этого в наши горницы на ужин. Пришло время мне получше познакомиться с парой моего сына по полётам.

— Ты не сказал мне, что Мерлинус твой отец, — выразила я своё недовольство Рэйвену на обратном полёте в Блитвуд.

— Это что-нибудь изменило бы? — спросил он.

Я поразмышляла над этим.

— Полагаю, это заставило бы меня ещё больше переживать от встречи с ним.

— Именно. Он не... простой мужчина. Но думаю, ты ему понравилась.

— Серьёзно? И с чего ты это взял?

— Он не приказал срезать тебе крылья и кинуть тебя в подземелье, для начала.

— Ох, — ответила я, попытавшись сглотнуть. — Полагаю, начало положено. А Рен твоя мама?

— Да, — Рэйвен улыбнулся. — Ты определённо ей понравилась. Она мне об этом сказала, когда мы уходили.

— Я не слышала... — начала я, но затем вспомнила, что они с Рэйвеном обменялись серией свистов, когда мы уходили, должно быть это был их способ общения. — По крайней мере, мы знаем, что ты нравишься моему отцу. Спасибо, что нашёл его.

Вместо ответа, Рэйвен наклонил крылья и приземлил нас на здоровой, украшенной сосульками ветви близ вершины старого дуба. Он развернул меня к себе и обхватил руками лицо. В лунном свете его лицо выглядело иначе — старше, чем всего несколько недель назад.

— Когда я увидел, что ты страдаешь от душевной немоты, я почувствовал... — он затих, отведя взгляд, его тёмные глаза неистово блестели. Он сжал мою руку: — Я почувствовал, будто частичка моей души потерялась. У меня не было иного выбора, кроме как отыскать твоего отца и снова сделать тебя цельной, потому что... — он снова посмотрел на меня. — Я никогда бы не был целым без тебя.

Я потрясённо уставилась на него, внимая силу его слов.

— Я чувствую то же самое, только...

— Только? — Он ухватился за последнее слово, от его голоса задрожало дерево целиком, стряхивая отколовшиеся сосульки и рассыпая их по лесной подстилке.

Я заставила себя продолжить:

— Только тебя могут изгнать за любовь ко мне, Рэйвен. Ты уверен, что хочешь пойти на такой риск?

— Потерять тебя будет хуже изгнания, — ответил он, не колеблясь. — Если меня изгонят, я заберу тебя с собой... то есть, если ты пожелаешь разделить со мной мою ссылку.

Он произнёс слова с соблюдением норм и правил, от чего я почувствовала будто мы оба внезапно стали взрослее. Деревья в лесу выгнулись дугой над нами, их ветви преисполнились молочно-белым лунным светом, всё это походило на часовню. Мне казалось будто весь лес целиком замер и прислушивается к моему ответу. Однако прежде чем я смогла ответить, я услышала визг, исходящий из-под нас — девичий голос. Рэйвен тут же напрягся и припал к ветви, чтобы посмотреть вниз сквозь сучья дерева.

— Это Этта, — сказал он. — Оставайся тут, пока я разузнаю, что случилось.
Он изогнул крылья и нырнул вниз... я последовала за ним. Он только что сказал мне, что готов удалиться в изгнание ради меня; я не собиралась сидеть на ветке дерева, пока он подвергал себя опасности. Я всё ещё была слишком слаба, чтобы использовать свои крылья, но я поползла вниз по дереву, едва не соскользнув с покрытых наледью ветвей и пролетев вниз последние десять футов, чтобы кучей свалиться рядом с ним. Я увидела, что мы были в Рябиновом Круге. Рэйвен обнимал рукой Этту, которая рыдала. Я крутанулась в поисках нападающего, но Круг был пуст и безмолвен, запечатанный настолько толстыми сосульками, свисавшими с деревьев рябины, что они формировали особого рода зазубренную кольцевую решётку. Никто не мог пройти сквозь него, если только он не был таким же миниатюрным, как Этта.

— Что это, Этта? — спросила я. — Что ты делаешь здесь одна, да ещё и ночью?

— Я... я услышала, как ломаются ветки, и увидела ледяной шторм, — заикаясь, произнесла она, дрожа и рыдая. — Я начала было думать, что это могло значить для подменышей.

Виновато я вспомнила, что задавалась тем же вопросом... и затем быстро позабыла о них. Но Этта не забыла.

— Я знала, что они до сих пор путешествовали туда-сюда по реке в поисках Ру. Только вчера один из них сказал мне, что они просочились через особняк на реке, в котором, по их мнению, могла быть спрятана она — и затем из ниоткуда грянул этот ледяной шторм! Температура упала до тридцати градусов менее чем за час. Это не кажется естественным. Так что я пришла сюда, чтобы поговорить с ними — в лесу всегда оставалось несколько из них, чтобы охранять круг, куда другие смогут вернуться — и вот что я нашла!

Она указала на свисавшие с рябин сосульки. Я подошла ближе, чтобы посмотреть... и ахнула. Каждая сосулька переливалась красным свечением, подобно пламени под стеклом, только вот эти огоньки были лицами, которые мерцали в их сердцах.