— Что же случилось?

Забавно, я думала, что вся ее уверенность в себе создаст дистанцию между нами, но она казалась довольно приятной. Ее голос успокаивал меня.

— Случилось наводнение, — сказала она. — Одно из тех безумных наводнений, которые иногда обрушиваются на такие штаты, как Айова. Река вышла из берегов и унесла наш город. Мы сидели на крыше, а моя мама увидела наших соседей, проплывающих в машине с детьми на заднем сиденье. Машина тонула, и все кричали. Автомобиль совсем погрузился под воду. Моя мать была сильнее отца, поэтому она поплыла спасти их. Но она не вернулась. Отец тоже нырнул, чтобы вытащить ее. Но и он не вернулся. Я сидела там на крыше и плакала, кричала и плакала, умоляя Бога позволить им вернуться, но передо мной не было ничего, кроме мутной реки.

Я могла представить, как она сидит на крыше и плачет.

— Это ужасно.

— Меня приютили бабушка и дедушка, но это было не то же самое. Я сбежала, как только смогла, и начала путешествовать, хватаясь за случайную работу тут и там, прыгая по барам и подрабатывая официанткой в закусочных. Я была в некотором роде дикой. Если у парня были красивые глаза и сильные бицепсы — я в игре. — Она улыбнулась, и в ее глазах блеснула маленькая искорка. — Я искала любовь не там, где надо. Мне просто хотелось веселиться.

— Вы нашли своего единственного?

— Я находила много «единственных». Но ни один роман не продлился долго. Я не знала этого тогда, потому что была молода и наивна, но той «великой любви», которую я так отчаянно искала, в то время со мной просто не могло случиться. Я даже не знала, каким человеком сама хочу стать, не говоря уже о том, что мне нужно от парня. Но я жаждала той любви, которую потеряла, поэтому у меня возникла блестящая идея: я забеременею и у меня появится ребенок. Дитя будет любить меня, несмотря ни на что, потому что я буду его мамой. Мы были бы маленькой семьей вместе. И все было бы так, как раньше.

— Никогда не бывает так, как раньше.

— Теперь я это понимаю, но тогда я была эгоистичной, испорченной и слишком молодой. Примерно в то же время я встретила отца Асканио. Джон был великолепен. Красивый человек. И, как и я, он был будой. Немного ведом, но он был добр и порядочен. Было забавно соблазнять его, и однажды у меня получилось, он просто сделал то, что я сказала. Меня устраивало быть главной в отношениях. Мы проводили время вместе на протяжении двух месяцев, а потом я забеременела. Я была так счастлива. Я рассказала ему, а он заплакал.

— Заплакал? От радости?

— Скорее от ужаса.

— О нет.

Мартина кивнула.

— Да, это должно было послужить мне подсказкой. Как оказалось, Джон вырос в религиозном культе, поклоняясь какому-то выдуманному божеству, и его послали в мир для годичного паломничества. Он сделал вывод, что все, что мы делали с ним — «греховно», вероятно, потому что я очень хорошо «грешила», и ему это нравилось. Но ребенок затянул бы его в петлю. У нас не могло быть ребенка во грехе, а он отказывался жениться на мне, пока мы не вернемся и не попросим его пророка разрешить это. Загвоздка заключалась в том, что для этого мне нужно было переспать с указанным пророком, чтобы мое тело якобы «очистилось».

— Нет. Вот черт.

— У меня была такая же реакция. Это мое тело, и я бы не хотела становиться жертвой подобного насилия. Это также очень быстро дало мне понять, что Джон не станет хорошим мужем и отцом. Я сказала ему, что он может идти своим путём, мы с ребенком будем в порядке. Но Джон передумал и остался. Мне следовало там же оторвать ему башку, но, глупая я верила, что он вернулся, потому что любил меня. У меня начались схватки. В той больнице прежде никогда не рожали оборотни, и мои роды проходили долго и мучительно. Но потом, когда мне, наконец, дали подержать Асканио, я поняла, что это того стоило. Он был так прекрасен. В тот период я читала французскую книгу о скульпторе, у которого был до абсурдного красивый ученик по имени Асканио. Я точно знала, как назову своего ребенка. После этого врачи дали мне успокоительное, чтобы я могла отдохнуть. Когда я проснулась, мой прекрасный ребёнок пропал. Джон забрал его.

— Что он сделал?

— Он забрал его в свой культ. Этот слизняк оставил мне записку. В ней говорилось, что он не мог позволить своему сыну вырасти во грехе, и, поскольку Асканио был невинен, он заберет его, но я не могу пойти с ними, потому что запятнана нашим грехом.

— Я бы убила его. Я бы убил его прямо на месте.

— Я пыталась, — сказала Мартина. — Я искала его годами. В какой-то момент я была полностью опустошена и разбита, и именно тогда я повстречала тетушку Би. Она находилась в каком-то путешествии. А я. . ну, верный термин для этого будет «облажалась». Я не принимала форму своего зверя годами. Казалось, что в этом просто нет никакого смысла. Это принесло мне только страдания. Она позвала меня: «Пойдем с нами, попробуй пожить среди себе подобных. Тебе не нужно ничего делать. Просто приходи, побудь с нами немного, и, если тебе не понравится, ты сможешь уйти». В конце концов, я пошла с ней. Все равно для меня ничего уже не имело значения. Итак, я приехала сюда и постепенно, мало-помалу, я пришла в себя. Затем однажды нам позвонили. Пророк секты решил, что мой мальчик создаёт слишком большую конкуренцию и портит тем самым планы его гарема, поэтому он позвал нас, чтобы мы пришли и забрали его. Так мы и сделали.

— А Джон?

— Он умер незадолго до этого. И это к лучшему, потому что мне не пришлось убивать его. Таким образом, ты видишь, что нам обоим очень трудно, — сказала Мартина. — У Асканио никогда не было матери, а у меня никогда не было сына. Мы стараемся изо всех сил, и когда находим что-то, что может сделать одного из нас счастливым, мы оба можем вздохнуть с облегчением. Я делаю ему канноли, а он покупает мне душистое мыло на деньги, заработанные в агентстве. У меня уже два ящика забито им. — Ее лицо озарила легкая счастливая улыбка. — Если у тебя закончится, дай мне знать. У меня достаточно мыла, чтобы содержать всю Стаю в чистоте в течение недель.

Она мне действительно очень нравилась. Не думала, что будет так, но это случилось. Тем не менее, кое-что оставалось невысказанным.

— Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы рассказать мне эту историю, не так ли?

— Нет. Я пришла сюда, чтобы поговорить о клане и тетушке Би.

— Не хочу показаться грубой, — начала я. — Но вы ничего не можете сказать, чтобы заставить меня подружиться с этой женщиной. Я не хочу идти туда, и я не буду умолять и скрестись под дверью, чтобы меня пустили в клан. Не собираюсь становиться одной из ее девочек на побегушках. Этого не произойдёт. И я считаю, что это трусливо посылать вас для этого разговора. Ее вышибалы не сработали, теперь она прислала вас. Мне интересно, каким будет ее следующий шаг. Скольких ещё она пришлет?

— Она не посылала меня, — сказала Мартина. — Мой сын попросил прийти.

— Оу-у.

— Ты знаешь, какую работу я выполняю для клана? — Спросила она.

— Нет.

— Я лицензированный психотерапевт, — ответила она. — Я специализируюсь в области семейной терапии, управлении гневом и стрессом, адаптации подростков и консультирую по проблемам утраты и горя. Я одна из десяти консультантов Стаи.

— Но я не в Стае.

— Я знаю. — Она улыбнулась. — Это бесплатно.

— Мне не нужна терапия. — И тот момент, когда эти слова покинули мой рот, я поняла, что прозвучало это немного лицемерно. — Ладно, может быть, нужна, но я не знаю. .я даже не знаю.

— Это не обязательно должен быть сеанс терапии, — сказала она. — Мы можем просто поговорить. Например, о Деб и Кэрри и их поведении на стоянке.

Я уставилась на нее.

— Что вам рассказал Асканио?

— Он ничего не говорил о твоем прошлом, — сказала она. — За исключением того, что у тебя были тяжелые времена, и имело место насилие, и все это связано с будами. Он действительно хотел, чтобы я пошла к тетушке Би и объяснила ей, что буды не могут продолжать вторгаться на твою территорию, потому что они сильно провоцируют тебя. По его словам, «они терроризируют ее на ее собственной территории». Он боится, что ты можешь кого-нибудь убить.

— Он прав, — сказала я ей.

Мартина достала небольшой диктофон.

— Я сделала это для тебя.

Она нажала кнопку. Голос тетушки Би раздался из крохотного динамика:

—. .Я сказала вам пойти туда и узнать, о чем они говорили. И просила быть деликатными в этом вопросе. Я приказывала вам, чтобы вы набрасывались на кого-то?

— Нет, мэм, — тихо ответила Кэрри.

— Так почему же вы решили импровизировать?

— Мы думали. . — Деб вздрогнула и замолчала.

— Я бы не стала этого делать на твоем месте, дорогая. Когда ты много думаешь, все заканчивается сломанными костями. Кроме того, меня очень радует, когда ты позволяешь мне думать вместо тебя. Ты ведь хочешь меня порадовать, не так ли?

— Да, мэм, — хором прозвучали два женских голоса.

— Я объясню вам кое-что сейчас, потому что я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обделёнными. Вы подумали, что, раз Андреа звереныш, вы легко сможете доминировать над ней. Андреа смогла выжить. Никогда не недооценивайте этого. Она научилась убивать, она тренировалась для этого, и у нее была практика. Вы сражаетесь ради удовольствия и доминирования. Она же ведет каждую битву так, будто сражается за свою жизнь. Если вы нападете на нее, она разорвет вас на части, словно плохо сшитое пальто. К тому же она понимает, как работают человеческие законы. Мы все знаем, насколько это важно, не так ли?

Еще один хор голосов.

— Да, мэм.

— Теперь вы понимаете, почему она может быть ценным активом для клана?

— Да, мэм.

Я была ценным активом. Для меня это новость.

— Меня не волнует, звереныш она, слон или утконос, она нам нужна. Она как сосна — не прогнется, но может сломаться. Я потратила месяцы, пытаясь убедить ее, что присоединение к нам будет в ее интересах, а вы двое решили, что можете вставить палки в колёса моим планам.