Торн покачал головой.

– Это не так.

– Люди будут говорить о том, насколько мы разные. Они будут считать меня карьеристкой. Они даже найдут родственников, с которыми моя семья не общается, но которые будут более чем счастливы продать о нас несколько историй.

– В каждой престижной семье есть паршивая овца или члены, которые ставят её в неловкое положение. У Джимми Картера и Билла Клинтона были братья с сомнительной репутацией, а дочь Рональда Рейгана позировала для Плейбоя.

Я в отчаянии всплеснула руками.

– Ради Бога! Я родом из захолустного городка, где мой троюродный брат продаёт на обочине дороги флаги Конфедерации, и это не единственный его бизнес. Всё это может повредить не только нам, но и твоему отцу. Политические соперники воспользуются этим. Администрация твоего отца не сможет выдержать скандала.

Торн раздражённо покачал головой.

– Не думаю, что то, что мы встречаемся – это скандал.

– Подожди минутку, мы встречаемся?

– Хотя прошло уже много времени с тех пор, как я последний раз с кем-то встречался, думаю, что именно это мы и делаем.

Чувствуя себя слегка ошеломлённой, я потёрла лоб.

– У тебя есть какие-то проблемы с этим? – спросил Торн.

– Нет, просто... вчера мы были коллегами и друзьями, а сейчас мы уже встречаемся?

– Тот факт, что мы переспали, ускорил наш переход на следующий уровень. – Торн убрал прядь волос с моего лица. – Я, наверное, покажусь большой киской, но то, что ты не хочешь, чтобы о нас узнали ранит мою гордость.

Боже. Каким-то образом разнервничавшись я причинила боль Торну, а это было последнее, что мне хотелось сделать.

– Нет, дело совсем не в этом.

– Ну, звучит всё именно так.

Я положила ладони ему на щёки.

– Для меня большая честь, что такой мужчина, как ты, захотел со мной встречаться.

– Это взаимно. Так в чём же проблема?

Для него большая честь встречаться со мной? Я не думала, что Торн действительно понимает. Может быть, он слишком долго жил в пустыне вдали от мира социальных сетей.

– Всё просто происходит слишком быстро.

– Изабелла, наоборот, то, что происходило между нами в последние пару месяцев было медленным романом. Мы же не прыгаем со скалы в неизвестность. Мы же не два незнакомца, случайно перепихнувшиеся. Я знаю тебя, а ты – меня. – Торн нахмурился. – И в личном, и в библейском смысле.

Я невольно рассмеялась. Торн был прав. Мы превратились из друзей в любовников. Наши новоиспечённые отношения развивались со временем, и думаю мы заложили довольно прочный фундамент. Торн мне очень нравился – умный, весёлый, иногда грубый, но в то же время правильный и невероятно сексуальный.

– Ты совершенно прав. Мы действительно действовали медленно.

– Хорошо. Теперь, когда мы это выяснили, почему всё ещё кажется, что проблема не исчезла?

– Потому что так и есть.

– И что же теперь?

– О, я не знаю, может быть последствия наших отношений.

– Какие? Моя семья обожает тебя.

– Я говорю о мире: о компании, о средствах массовой информации.

Торн пристально посмотрел на меня.

– Да пошли они всё. Ты – единственное, что имеет для меня значение.

В этот момент у меня слегка закружилась голова. Передо мной стоял великолепный, сексуальный, талантливый и очень голый мужчина, который говорил мне, что я была единственным, что имело для него значение. Ему было всё равно, что скажут о нас журналисты. Ему было всё равно, будут ли какие-то последствия на работе. Он просто хотел меня. Это было умопомрачительно.

Глядя на красивое, решительное лицо Торна, я поняла, что хочу его так же сильно, как и он меня. Наклонив голову, я нежно поцеловала его в губы.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что уговариваешь меня спуститься с карниза и за то, что ты такой удивительный.

Торн усмехнулся.

– Ты не должна так переживать из-за всяких мелочей. Иногда, как бы сильно ты ни старался это изменить, происходит то, что происходит.

– Ты такой мудрый.

– Это называется быть старым пердуном.

Я рассмеялась.

– Ты не стар. Ты всего на два года старше меня, а я чертовски уверена, что не старая.

Торн провёл рукой по моему бедру.

– Твоё тело уж точно не старое. Оно чертовски фантастично.

– Я могу сказать тоже самое и о твоём теле.

Его лицо потемнело.

– Может быть. Кроме моей ноги.

Я отрицательно покачала головой.

– Разве ты не знаешь, какие у тебя мужественные шрамы? У тебя тело воина. И на нём просто отпечатались следы битвы и это нормально. – Я обхватила его лицо ладонями. – И это самая сексуальная грёбаная вещь, которую я когда-либо видела.

Торн, казалось, лишился дара речи. Вместо этого он рывком притянул меня к себе и захватил мои губы в поцелуе. Он вложил всё в этот поцелуй, и когда, наконец, отстранился, я задыхалась.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Не за что, – ответила я, тяжело дыша.

– Я хотел бы трахнуть тебя ещё раз, но если мы не начнём собираться, то все поймут, чем мы занимались всю ночь.

Хотя мне очень хотелось, чтобы Торн снова набросился на меня, его слова остудили мой пыл. Меньше всего мне хотелось, чтобы родители Торна узнали, что произошло между нами. Мне не нужно было, чтобы президент и первая леди считали меня шлюхой.

Выворачиваясь из его объятий, я заговорила.

– Ты прав. Тебе пора уходить. – Я подтолкнула его. – Сейчас же.

– Я не имел ввиду прямо сейчас.

– А я вот имею. Я не собираюсь быть всеобщим предметом для сплетен.

– Я думаю, что ты уже стала им, когда появилась в своём халате в пятницу вечером.

Разочарованно зарычав, я сползла с кровати.

– Хорошо. Если ты не пойдёшь, пойду я.

– Но это же твоя комната.

Проклятье. В своём гневе я забыла об этом факте.

– Тогда я пойду приму душ. – Когда показалось, что Торн собирается последовать за мной, я покачала головой. – О нет, это не приглашение. Я пойду в туда одна, а когда выйду, тебе лучше уйти.

Торн усмехнулся и поднял руки вверх.

– Уже ухожу.

– Хорошо.

Когда он начал надевать штаны, я невольно залюбовалась открывшимся видом.

– Если ты не перестанешь так смотреть на меня, то я точно присоединюсь к тебе в душе.

Я придвинулась ближе к двери.

– Я запру дверь.

– А я её выломаю.

Моя предательская вагина обрадовалась его поведению неандертальца.

– Ты действительно хочешь сломать дверь в Белом доме?

– Если это поможет трахнуть тебя, я бы сломал её и сжёг по кусочкам, – парировал Торн с коварной усмешкой.

– Ты просто невозможен.

– Невозможно влюблённый в тебя.

Я закатила глаза.

– Да ладно. Ты влюблён в то, что находится у меня между ног.

– Верно, но мне также нравится всё остальное, – пошутил он.

Я указала на дверь.

– Хватит болтать. Уходи.

Торн натянул рубашку.

– Ты ведь понимаешь, что я собираюсь совершить прогулку позора⁶⁸, верно?

Торн был прав, речь шла о Белом Доме. Ему не удастся незаметно вернуться в свою комнату. Забудьте о камерах – он столкнётся лицом к лицу с агентами Секретной службы или уборщиками. Невозможно будет скрыть тот факт, что мы спали вместе.

– Единственное что утешает – это будешь ты, а не я.

– Ой, какая прелесть.

Я усмехнулась.

– Я заглажу свою вину позже.

– Учитывая, что мы уезжаем после завтрака, я потребую от тебя этого в самолёте.

– Поскольку я никогда не делала этого в самолёте, я с радостью сделаю тебе одолжение.

– Это делает меня очень счастливым.

– Хорошо. Теперь идти.

– Да, мэм, – ответил Торн, отдавая честь.

Как только он вышел за дверь, я прерывисто выдохнула. У меня были неприятности, когда меня тянуло к Торну, но теперь я столкнулась с ещё большей дилеммой. Он мне действительно нравился... возможно я даже любила его. Торн уничтожал любой барьер, который я ставила. Я никогда не встречала такого мужчину, как он. Меня озадачило то, что он так настойчиво стремился удержать меня. Прошлой ночью Торн просто пришёл и стал извиняться. Он даже не спросил, почему я убежала, и это было хорошо, потому что я сама не до конца знала причину. Он просто принял меня. Когда я бросилась к нему, Торн охотно раскрыл объятия. Мы словно начали всё с самого начала... после того, как прошли через всё это дурацкое дерьмо.

И его семья была такой же. Торн был прав: его семья любила меня, и это чувство было взаимным. Любить его?

Звучало пугающе.