Глава 3

Отец ворвался в мою комнату без стука. Я попыталась скрыть потрясение от того, что видела его на своей половине дома. 

— Что, черт возьми, произошло сегодня вечером? — потребовал он. 

Мама вошла в комнату и молча встала около папы. 

— Ничего, — сказала я, наклоняясь над туалетным столиком и снимая макияж. 

Отец подошел к креслу и, схватив меня за руку, резко развернул. 

— Я терпел от тебя многое, Софи. 

— Неужели? — спросила я, удивляясь своим словам.  — В последний раз, когда я попала в тяжелую ситуацию, ни ты, ни мама не побеспокоились о том, чтобы помочь мне, пока не появилась угроза публичной огласки. Меня растили незнакомцы. Ты никогда не решал мои проблемы, за исключением редких звонков своему адвокату. Так что избавь меня от своих нотаций. Ты давным-давно упустил возможность стать моим отцом. 

Он дал мне звонкую пощечину, и я отступила назад к своему креслу около туалетного столика, оглушенная тишиной. Моя рука потянулась к щеке и накрыла место удара. 

— Ты испорченная, эгоистичная, маленькая шлюха, — сказал он мне сквозь сжатые зубы. — Я оплачиваю твою жизнь и все, что я просил взамен, было очень незначительным — не быть в центре внимания и поддерживать видимость того, что мы нормальная семья. Но, очевидно, даже этого слишком много. На этот раз ты нанесла непоправимый ущерб, Софи. 

Он вытащил телефон из внутреннего кармана пиджака, набрал номер и поднес к уху.

— Пэмбрук? Прости, что разбудил. Да, как мы обсуждали, — сказал он и отключился. 

Родители резко покинули комнату и закрыли за собой дверь. 

Моя рука задрожала у щеки и упала на колено. 

Я старалась не думать о предмете разговора, старалась не принимать близко к сердцу обвинения отца в том, что я была шлюхой, независимо от того, насколько это было правдой, старалась не думать слишком много о том факте, что мама позволила ему обвинять меня. 

Я встала и выскользнула из Шанель, позволяя платью упасть у моих ног. Я заснула в нижнем белье и лифчике, безразличная ко всему, что происходило вокруг меня. Легче притвориться. Намного легче. 

Утром я пошла в душ и отказалась от завтрака, что делала довольно часто, потому что редко ела. Девушка должна следить за фигурой. Я планировала съездить к Сав, чтобы сбежать из дома, наполненного напряжением, но, когда подошла к гаражу, моего мерседеса SLS там не было. 

— Какого черта? — спросила я в пустоту. Я обыскала весь гараж, но его нигде не было. А, ясно. Он хочет наказать меня. 

Я достала телефон и позвонила Сав, но включилась голосовая почта. 

— Замечательно, ты не хочешь отвечать, свинская форель? 

Я набрала Спенсера, и он ответил после первого же гудка. 

— La fée? (в пер. с франц. — фея) 

— Что ты делаешь прямо сейчас, дорогой? 

— Заезжаю за тобой, надеюсь? 

— Ты читаешь мои мысли, — я флиртовала. — Забери меня через, скажем, час? 

— Хорошо. 

Я отключилась и пошла обратно в комнату, чтобы собрать сумку. Мне не нужно много вещей. Я планировала провести большую часть времени, согреваясь в постели Спенсера. 

Спенсер приехал как раз вовремя, как я и ожидала, потому что никто никогда не заставлял меня ждать. На пути к двери мне позвонила Сав. 

— Сав, — сказала я. 

— Мне так жаль, Софи, я... 

— Не стоит, Сав. Ты мне не нужна. Пока. 

Я отключилась. 

Спенсер лениво облокотился на пассажирскую дверь, выглядел он невероятно. 

Ростом примерно шесть футов. Одежда Спенсера говорила о его статусе, а лицо кричало о том, насколько красива его грубость — оно не было смазливым.

Именно это я в нем и ценила. Возможно, на часик-другой его лицо могло кричать о совсем другом, если бы я поработала над ним. 

Я только дошла до последней ступеньки, когда он поднял свое прекрасно вылепленное тело и пошел ко мне. 

— Привет, красавица, — прошептал он мне на ухо, когда я подошла к нему. Он притянул меня к себе за талию и слегка поцеловал мое ухо. — Мне было интересно, когда наступит моя очередь. 

Мой желудок сжался, когда я вспомнила о папиных словах, но затолкнула их обратно. 

— Ты, словно высококачественное вино, которому нужна лишь выдержка, Спенс. 

Он схватил мою сумку и открыл для меня дверь. Я уселась внутрь, натягивая ремень безопасности, как раз когда Спенсер присоединился ко мне, положив сумку в багажник. 

— Я должна отсидеться где-нибудь несколько дней, — сказала я ему, рассматривая свое отражение в зеркальце. 

— Это не проблема, — сказал он, улыбаясь мне. 

Его зубы были белыми и совершенно прямыми. Он был так же безупречен, как и я. 

Спенсер включил двигатель и тот замурлыкал, как котенок, я слышала, как Астон Мартин делал это. 

— В чем дело? — спросил он. 

— Ну, после вечеринки Сав... — ответила я, но мне не нужно было заканчивать. 

— А, хорошо, у меня, возможно, есть несколько идей, как провести время, — он заигрывал.

— Я собирался встретиться с Брентом за завтраком, но могу перенести, если ты не хочешь. 

Мне определенно не хотелось. Если бы это был кто-нибудь другой, я бы согласилась. 

— Нет, Спенсер. Мы будем слишком заняты, чтобы завтракать с Брентом, — я поддразнила. 

Дом Спенсера был выполнен в современном стиле, но был не менее роскошным, чем у моих родителей. Весь дом, казалось, состоял только из окон и бесконечных лестниц. 

Мы припарковались на специально отведенном для его автомобиля месте, и Спенсер заглушил двигатель. Он наклонился и положил свою руку чуть выше моего бедра. Все мое тело напряглось от осознания того, насколько горячими были его руки. 

— Хорошие новости. Утром родители улетели в Африку на выходные. 

Я закатила глаза.

— Как банально. 

— Расскажи мне об этом. 

Он вышел из машины и подошел к моей стороне, чтобы открыть дверь. Внезапно он поцеловал меня, и мой желудок сжался в момент моей минутной слабости, будто бы так и должно быть, хотя на самом деле я всегда избегала этого и создавала барьер вокруг себя. Тот самый рубеж, который позволял мне делать со всеми парнями то, что я хотела. 

Он прервал поцелуй и взял мою руку, потом вытащил сумку. 

— Кто еще ездит в Африку? — спросила я его, когда мы поднялись на крутой и лестничный проход. 

— Мои родители? 

Мы оба засмеялись. 

— Я дал сегодня прислуге выходной, — упомянул он рассеянно, когда мы поднялись, отпуская мою руку и сумку, чтобы достать ключи из кармана. 

Когда открылась дверь, он бросил мою сумку за порог. Парень поцеловал меня на ступеньке крыльца, и мы вошли, падая к белой оштукатуренной внешней стороне его дверного проема.

Мы резко натолкнулись на стену, что слегка отразилось в моей голове от такой силы. Ой. — Извини, — пробормотал он, но продолжил целовать меня. Я действовала через боль и отчаянно целовала его в ответ. 

Он обнял меня за талию и поднял на руки, продолжая целовать. Спенсер прошел в фойе и захлопнул за собой дверь. 

Парень начал расстегивать мою блузку и вытаскивать ее из моей юбки, ни разу не прерывая контакт. Он отбросил ее мне за спину. Я ощутила тяжесть в руках, а в сердце почувствовалась неразбериха. Это не работает! Почему это не работает? 

Я удвоила свои усилия, и он принял это за побуждение снять юбку, медленно расстегивая боковую молнию. 

 — О, Боже, Софи, — воскликнул он, меня тошнило, — ты пахнешь невероятно. 

Я проигнорировала его и свои ощущения и поцеловала его сильнее. Моя юбка упала к лодыжкам, и я вышла из нее, мы шли к дивану его родителей. Внезапно он остановился и отвел меня на расстояние вытянутой руки. 

— Иисус, — прошипел он, втягивая воздух. Окинул взглядом мое тело и подавил дрожь. Я стояла перед ним, только в белье с подвязками и в туфлях на каблуках с ремешками на лодыжках. Он неторопливо приблизился ко мне, его руки пробежались по моим волосам, затем опустились на плечи и спину, после охватывая мою задницу. — Ты гораздо красивее, чем я мог бы себе представить, Прайс. 

— Спасибо, — сказала я, желая только убежать. 

Разберись с этим, Софи. Ты немного невменяема от вашей игры. 

Он томно поцеловал меня от шеи до подбородка и вдоль челюсти. 

— Ты пахнешь, как, — он вдохнул, — вишневая кора и миндаль. 

— Это мой шампунь. 

— Я люблю его, — сказал он мне. 

Он уложил меня на кожаный диван, ближайший к камину, утреннее солнце струилось из, казалось бы, невозможных углов. Это было красиво. Слишком красиво. Я почувствовала себя еще хуже.  

Не понимая, что говорю это вслух, я прошептала: 

— Очень светло. 

— Мы можем пойти в мою спальню, — сказал он. — Там темнее. 

— Пожалуйста, — я чувствовала себя доведенной до отчаянья. 

Он подхватил меня, просунув одну руку под колени, а другую под спину.

Спенсер принес меня в свою комнату и положил на темные простыни. В комнате были жалюзи и темные шторы, сдерживавшие каждый дюйм света. 

— Лучше? — спросил он. 

— Намного, — ответила я. 

— Так на чем мы остановились? 

Он переполз на меня и лихорадочно поцеловал, его руки бродили по моему телу. Он лежал на мне, его рука взяла мое колено, перенося его себе на талию. 

В этот момент я сломалась. Не знаю, почему я сделала это, о чем думала, почему мой обычно крепкий барьер оказался таким слабым, но молчаливая слеза начала катиться по моему лицу, и Спенсер отстранился. 

— Софи? Ты плачешь? 

— Нет, — настаивала я, ударяя по лицу в темноте и надеясь, что он не видит меня. Как унизительно. 

Я никогда не плакала перед кем-либо. Никогда. 

— О, Соф, — он успокаивал. — Ты плачешь. 

— Мне очень жаль, — сказала я, нажимая на его плечи, чтобы убежать. 

— Подожди, — сказал он, притягивая обратно к себе в объятия. — Останься со мной на секунду. Он снова лег, прижимая меня к себе, приглаживая мои волосы за ухо. 

— Мы не обязаны делать это, Соф.

Я ждала этого, но он не отказывался от своих слов. Вместо этого он продолжал.

— Ты забыла, что я знаю тебя с детства. 

Я не смогла удержаться от смеха при воспоминании более простого времени, когда Спенсер и я хихикали и играли в саду у моего дома. 

 — Ты думаешь о наших играх. 

Я кивнула возле его груди.

— Я все еще сожалею, — проскрипела я снова. 

— Знаешь, я собираюсь кое в чем тебе признаться, — сказал он, игнорируя меня, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я хотел тебя с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что я могу хотеть кого-то.