Глава 17

Я проснулась посреди ночи от ощущения, как будто я заснула рядом с обогревателем. Спросонья я предположила, что это из-за потепления на улице. Каким бы странным это не казалось, в Уганде лето в то время, как в Америке зима, я начала обдумывать это, но осознала, что необычное тепло представляло собой отдельную часть и слишком горячую.

Я лениво открыла глаза и встретилась взглядом с парой безрадостных карих глаз. Я вскочила.

— Мандиса! — она не отвечала, и мое сердце застыло. — Мандиса, детка.

Я убрала ее волосы от глаз и попыталась заставить ее посмотреть на меня, но это не помогло. Я вскочила на ноги и раскрыла дверь. На улице было все еще темно.

— Ян! — закричала я в панике.

Сразу же рядом со мной появился растрепанный Ян.

Я начала плакать.

— Мандиса, — объяснила я, указывая на мою кровать.

Он подбежал к ее стороне и ощупал ее голову и шею.

— Она вся горит.

— Кухня, — сказала я, думая о ближайшем источнике воды.

Ян подхватил крошечное тело Мандисы на руки.

Мы пробежали мимо баобаба на кухню, и я включила воду, закупоривая водосток.

Ванна из нержавеющей стали была достаточно большой, чтобы положить ее.

Я бросила кучу кухонных полотенец в раковину, и Ян положил Мандису в воду.

Холодная вода была достаточно шокирующей, чтобы она запротестовала, но с ее губ не сорвалось ни звука. Я снова начала паниковать.

Мы отчаянно обливали ее, чтобы сбить температуру.

— Милая? — спросила я ее через несколько минут, но она не отвечала. — Боже, Ян,

— я выдохнула.

— Я за Кариной, — сказал он и побежал к домику Карины и Чарльза.

Я непрерывно погружала ее в холодную воду и молилась. Про себя я умоляла ее ответить мне, но она просто пялилась вперед.

— Где она? — спросила сонная Карина.

— Здесь, — я услышала, как объяснил Ян.

Карина быстро подошла ко мне и убрала своей рукой волосы с моего плеча.

— Ян, — сказала она, смотря на Мандису, — возьми, пожалуйста, мою аптечку.

Ян выбежал из кухни и вернулся с большой аптечкой, которую она всегда держала под рукой.

Она вытащила шприц и посмотрела на меня.

— Это всего лишь инъекция парацетамола, потому что она не смогла бы проглотить лекарство.

Я кивнула, как если бы мое одобрение было необходимо, но в любом случае Карина отнеслась с пониманием. Она наполнила шприц, и Ян помог мне приподнять ее плечи.

Карина просушила и протерла часть руки Мандисы спиртом, затем ввела препарат.

Я почти мгновенно почувствовала облегчение, зная, что мы заботимся снаружи, а Карина позаботилась внутри.

Карина попробовала воду в раковине и попросила Яна слить ее, когда температура тела Мандисы начнет уменьшаться.

Он сделал, как она попросила, а затем заткнул слив снова.

— Поливай эту воду ей на голову, Софи.

Мы с Яном работали систематично, то наливая и выливая, то выливая и наливая. Прошло двадцать минут, и Мандиса стала заметно прохладнее, но все еще не реагировала.

— Почему ей не становится лучше? — спросила я.

— Лекарство вызывает сонливость, — объяснила Карина перед тем, как схватила мое плечо и повернула к себе. — Также она очень больна, Софи.

Карина проверила ее температуру, и она оказалась в пределах допустимого, так что Ян схватил большое полотенце и завернул ее маленькое тело. Я взяла чистую сорочку из прачечной, которая подошла по размеру и помогла Карине переодеть в нее Мандису. Когда она была полностью сухой, я попросила Яна отнести ее в мою хижину поспать, пока мы придумаем, где мы собираемся всех разместить.

Карина осталась проверить всех остальных детей в их спальнях, чтобы быть уверенными, что ни у одного из них нет жара.

— Мое сердце застряло в горле, — тихо сказала я после того, как Ян укрыл Мандису на моей кровати.

Он неплотно укрыл ее моей простыней, и мы молча смотрели на нее. Он обнял меня за плечи и на меня нахлынул поток воспоминаний о прошлой ночи, напоминая, что мне можно обнимать его. Обхватываю его и прячу лицо у него на груди, так признательная за его поддержку. Он провел рукой по моим волосам и поцеловал меня в макушку, заставляя меня вздохнуть.

В дверь тихо постучались, и мы резко отстранились друг от друга. Когда наши взгляды пересеклись, для нас стало очевидно, что нам обоим не хотелось раскрывать себя перед Кариной или кем-либо еще, пока мы сами не поймем, кто мы друг для друга.

— Входи, — сказала я, и Карина вошла.

— Еще трое, — объяснила она.

— Мы с Софи позаботимся о больных, Карина. Мы вакцинированы. Вчера мы говорили с Пэмбруком, и он организовал для нас самолет, который должен быть здесь через тридцать шесть часов.

— Слава Богу, — прошептала она, схватившись за сердце. — Тогда мы разместим всех больных в нашем домике.

— Те, кто не заболел, должны оставаться в общих спальнях, но те, кто могут заболеть должны быть также отделены от остальных, — сказал Ян.

— Возможно, в домике Соломона и Руф? — предположила я.

— Тогда, где они будут жить? — спросил он.

— Они уехали с детьми в дом сестры Руф, — сказала нам Карина.

— Это понятно, — ответил Ян в разочаровании.

— Когда она проснется, — сказала Карина, указывая на Мандису, — перенесите ее в наш дом.

Ян кивнул, и Карина ушла.

Мы посмотрели друг на друга и так много эмоций промелькнуло между нами. В глазах Яна читалась серьезность бури, надвигающейся на наш порог, эгоистичная разочарованность из-за того, что мы не могли исследовать то, что начиналось между нами и явный стыд из-за мыслей о себе, когда не должен.

Я не обвиняла его, потому что думала о том же. Я взяла его руку, чтобы успокоить его, что это случится, что у нас будет будущее. Он мягко улыбнулся и только в то время мы признали разочарование. Были дела поважнее.

Следующие полтора дня был полнейший хаос. Мерси была единственной из взрослых, кто, казалось, был болен, помимо случаев, где вирус еще в инкубационном периоде, но с нами было все хорошо, поскольку вакцины скоро будут. Ян и я провели следующую ночь неоднократно поднимаясь и ложась, заботясь о каждом больном ребенке, сбивая жар, борясь с симптомами и работая нашими пальцами до крайности в тщетной попытке обеззаразить.

Каждые несколько часов мы получали нового ребенка. У нас заканчивались запасы жаропонижающих и физраствора. Нашей единственной надеждой была партия товара, которая прибывала позже второго вечера. Мы снова связались с Пэмми, и он сообщил нам, что мне лично следует расписаться за доставку партии в семь часов.

Перед нашим отъездом Карина согласилась помочь нам поместить детей в наилучшем возможном месте, и она сидела с ними, пока мы с Яном не вернулись. В общем, у нас было семь больных детей и у четверых обнаруживались признаки болезни.

Остальных мы держали от них как можно дальше.

Когда мы как можно лучше приготовились, мы отправились к грузовику Чарльза.

Карина до сих пор не видела джип Яна и нам хотелось, чтобы так оно и оставалось.

Чарльз нервничал из-за того, что нападение на нас станет для его жены последней каплей, так что мы отремонтировали грузовик, как только смогли и продолжали скрывать его.

Когда он завел мотор, его звук был тише, чем рычание джипа Яна. Я положила голову на спинку сиденья и, зевая, закрыла глаза. Когда я их открыла и уставилась на Яна, он засмеялся.

— Ты устала.

— Да неужели, Шерлок?

Он засмеялся громче, от чего мое сердце сильнее забилось.

— Когда ты уставшая, ты становишься раздражительной, не так ли?

Я улыбнулась ему через сиденье.

— Раздражительная, не так ли? — я передразнила, пытаясь изобразить его южноафриканский акцент, отчего он стал смеяться еще громче.

— Ну сегодня просто день смеха, — пошутила я, растягивая слова из-за сонливости.

— Ну, я просто немного в бреду, — он закатил глаза, — за последние два дня я спал семь часов.

Я громко зевнула при упоминании сна и облокотилась головой на окно.

— После выздоровления детей занятий не будет еще два дня. Я решила, что оба дня буду отсыпаться.

— При условии, что я буду спать с тобой.

У меня отвисла челюсть.

— Извини? — спросила я с недоверием.

Ян уставился на меня широко раскрытыми глазами.

— Я... я просто имел ввиду... имел ввиду, ааа, что я тоже хочу спать с тобой.

Я громко расхохоталась.

— В смысле не с тобой, а в своей постели, пока ты тоже будешь спать...в своей кровати. Мы будем спать в разных кроватях. Ты в твоей, а я в своей. — Он убрал одну руку с руля и провел рукой по лицу. — Боже, мне не хватает. — Быстрый взгляд в мою сторону. — Сна. Мне не хватает сна. — Он забарабанил по рулю. — Боже, заткнись, Дин.

Я мягко улыбнулась ему.

— Я поняла тебя, Ян.

Неудивительно.

Я проспала всю дорогу до Кампалы. Мы прибыли незадолго до того, как приземлился самолет.

— Вспоминаешь? — спросила я Яна.

Он улыбнулся.

— Безусловно.

— Ты ненавидел меня.

— Я определенно тебя не ненавидел.

— О, просто признай это. Что-то типа того.

— Я не думал, что ты достойна времени Масего.

— Ауч. Я думаю, что как раз таки достойна.

— Не пойми меня неправильно. Я принял опрометчивое решение. Это также не помогло, потому что ты была так чертовски красива.

Я втянула воздухом в легкие и не смогла думать о том, что ответить, так что позволила ему взять меня за руку и вести меня через взлетную полосу, в то время как наш самолет снизился. Я почувствовала, как груз упал с моих плеч, когда колеса самолета коснулись земли. Наши руки разъединились, и мы поспешили к грузовому самолету. Я не хотела думать сколько стоило договориться о таком. Когда крышка люка опускается, по моему лицу льются слезы.

Пэмбрук, одетый в самый нелепый и забавный наряд, который я когда-либо видела на нем, джинсы и футболку, спустился на землю. На ту же землю, на которой стояла я. Пэмбрук встал рядом, и я ощутила словно маленький кусочек дома последовал за ним. У меня вероятно была не самая лучшая семейная жизнь, но это все, что я знала до Уганды. Я была пофигисткой, да, но не врут, когда говорят, что дом там, где сердце.

Мои щеки вспыхнули, когда я повернулась к Яну. Он подошел к Пэмбруку, пока я стояла, онемев в нескольких шагах позади.