Глава 8

Я ужасно спала. Кошмарные мысли кишели в моей голове, и было холодно. Ужасно холодно.

По-видимому, Африка не получила напоминание о том, что сейчас август, и ночи должны быть теплыми. Я выкарабкалась из постели, вытряхнув жуков, которые умерли на моей простыне за ночь. Я выглянула за дверь и увидела, что солнце только что встало.

Не думаю, что когда-либо видела рассвет, поэтому понаблюдала за тем, как розовые и зеленые, желтые и оранжевые цвета танцевали и исчезали в невероятном пейзаже.

Потом взяла свою сумочку для душа и одежду и направилась к душевым кабинкам, справа от моей хижины. Чувствовала я себя здесь невероятно одиноко.

Я всегда чувствовала себя одиноко. Фактически всю свою жизнь. Но это одиночество было невыносимым. Я знала, что всегда смогу найти утешение у Карины, но мне было интересно, будет ли она слишком занята, чтобы быть другом, в котором я нуждалась, хотя в действительности его не заслуживала. И я знала это.

Динган был прав. Я была испорченным, омерзительным ребенком, но мне никто не говорил этого раньше в лицо. Это было как пощечина, но я почувствовала облегчение. Странно, этого я не ожидала.

Мне никогда раньше не говорили правду с такой жестокостью, и это было освобождением, но я не скажу этого Дингану. Несмотря ни на что, он был груб со мной, и это выводило меня из себя.

Никого не было видно, и я была рада, что у меня будет немного времени для себя перед тем, как я попаду в какую-нибудь устрашающую ситуацию, а я обязательно в нее попаду.

Я приняла душ и накинула одежду как можно быстрее, готовая тащить свою задницу обратно в хижину, когда заметила, что в поле зрения нет ни одного насекомого или членистоногого. Ха, это все, что пришло мне в голову в этот момент.

Вернувшись в комнату, я надела джинсы и ботинки, готовая к работе. Я заплела волосы в две французские косы с двух сторон, оставляя челку высохнуть.

Я убралась, как смогла, застелила постель покрывалом и встала у двери. Моя рука замерла на дверной ручке, и я застыла в абсолютном ужасе.

Я не знаю, как долго стояла там, прежде чем услышала голос Карины, напевающий нежную мелодию. Я выглянула через трещину в двери и увидела, что она идет ко мне, держась за руки с маленькой девочкой с отсутствующей рукой. Я изучила девочку, наконец, готовая реально посмотреть на нее. Ей было не больше трех лет. У нее были большие, круглые, красивые карие глаза, идеально белые, ровные зубы и улыбка шире, чем Нил. Они беззаботно пели и смеялись. Когда они подошли ближе, я попятилась, упираясь ногами в ножку кровати.

Карина тихо постучалась.

— Софи, дорогая, ты встала?

— Д-да, — ответила я после некоторого колебания.

— Мы здесь, чтобы проводить тебя на завтрак! — сказала она радостно.

— О, хорошо, — сказала я через дверь. — Я выхожу.

Я встала перед маленьким квадратным зеркалом, которое висело над раковиной, и осмотрела себя. Легкий макияж, просто уложенные волосы. Никогда я не выглядела настолько забавной. Мне захотелось смеяться над собой. Я бы не осмелилась появиться вот так в обществе, когда вернусь домой.

Я открыла дверь и вышла к ним.

Карина ахнула.

— О, Господи, Софи. Ты напугала меня. Я не думала, что ты встала и готова так рано, — она рассмеялась. Она осмотрела меня и ее руки остановились на бедрах. — Хорошо, ну и вид у тебя! Дорогая, ты потрясающая девушка.

— Спасибо, — сказала я ей, зная, что она просто была доброй.

— Идем? — спросила она, взяв меня за руку.

Она повела нас ко второму, самому большому зданию в имении, справа от главного.

Справа от кухонь были бани. Как раз слева от главного здания и справа от остальных жилых помещений, я вычислила, был дом Чарльза и Карины.

Я могла сказать это, потому что он выглядел намного лучше, чем остальные хижины, у него была нормальная крыша, по сравнению с соломенными крышами других зданий.

Слева от их дома был, как я подумала, дом Кейт и удвоенные хижины других рабочих, и слева от них была моя хижина и Дингана. В центре имения находилось самое большое дерево, которое я когда-либо видела за всю жизнь.

— Что это за дерево? — спросила я Карину, удивленная тем, что я только сейчас заметила его.

— Это баобаб, — она мило улыбнулась мне.

Он был похож на гигантский бонсай: толстый ствол, двадцать корней у основания и достигал невероятной высоты.

— Красивый.

— Я знаю, — сказала она, погладив его по стволу, когда мы проходили мимо.

— Он всегда был здесь. Всегда.

— Стойкий, да? — спросила я.

Карина улыбнулась мне.

— Да, так же как мой Чарльз.

Я легко улыбнулась в ответ и почувствовала, как мое небольшое беспокойство начало таять.

Кухни были маленькими, и я удивилась, как они кормили всех такими скудными порциями. Я осмотрелась и увидела столы, переполненные смеющимися детьми.

— Сколько их здесь? — спросила я.

— Пятьдесят девять, — сказала она кратко. — Мы оборудованы, чтобы справиться с двадцатью.

— Как ты справляешься? — спросила я тихо, оглядывая детей.

— Мы просто делаем все, что можем. Много веры, любовь моя. Это всегда работает. Так или иначе. Так или иначе, мы сделали из тридцати кроватей шестьдесят. Мы растягиваем еду на невозможные порции. Выживаем на наш невероятно скудный доход. Мы любим их одинаково. Так или иначе.

Я отмахнула свое недоверие, потому что это была правда. Каким-то образом, они делали это.

— Теперь, — начала она весело, — завтрак будет не таким, каким ты ожидаешь, я предполагаю, но, это еда, и ты к ней привыкнешь, — тогда она посмотрела на меня. — Я все время говорю это, не так ли? — она громко рассмеялась. — Бедняжка.

— Я буду в порядке, — сказала я ей искренне, наблюдая за маленьким одноруким мальчиком, который пытался поставить свою чашку.

Внезапно Динган появился из ниоткуда. Я все еще не была приготовлена к встрече с ним, и в моей груди было чувство, будто она поражена атомной бомбой. По всему моему телу прошло тепло, и лицо покраснело. Я наблюдала, как он положил что-то похожее на маленький кусок резины под тарелку мальчика. Теперь она не двигалась с места, и мальчик посмотрел на Дингана, ослепительно улыбнувшись. Мне вдруг невероятно захотелось обнять обоих мальчиков, может быть, Дингана сильнее, чем было приемлемо обществом. Моя кровь в этот момент закипела.

Да, черт возьми, что со мной?

— Садись, дорогая, — сказала Карина, указывая на стул у стола рядом с дверью. — Здесь сидят взрослые, пока кто-нибудь из детей не будет в нас нуждаться, что происходит почти все время, — пошутила она. — Этим утром я принесу тебе тарелку. На обеде просто подойди к окну, и Кейт даст тебе еду.

— Спасибо, Карина.

Я села за стол, и маленькая безрукая девочка подошла ко мне.

— Привет, — сказала она застенчиво.

— Ты говоришь по-английски? — спросила я, сбитая с толку.

— Карина научила меня, — она ответила отрывисто.

— Как тебя зовут? — спросила я ее.

Она коснулась середины груди оставшейся рукой и ответила:

— Мандиса.

— Мне… мне приятно познакомиться с тобой, — сказала я девочке, неловко заикаясь в своих словах.

Я так не привыкла разговаривать с детьми, не говоря уж об инвалидах.

Она улыбнулась мне и взяла руку, которая лежала на моей ноге. Я начала тянуть руку назад, но что-то в ее глазах подсказало мне, что все было хорошо, что она была всего лишь человеческой девочкой, и красивой.

Я неуверенно сжала ее маленькую руку, и она захихикала, посылая теплое, покалывающее ощущение вверх по моей руке и в мое сердце.

— Ты ела, Мандиса? — спросила я ее.

Улыбка упала с ее лица, и она убежала, исчезнув за дверями кухни.

— Что я сказала? — спросила я воздух перед собой, ошеломленная тем, что она сбежала.

— Она не ест, — услышала я голос позади себя. Динган. Моя кровь снова начала кипеть.

Я повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду, что она не ест? Как она живет?

— Она пьет. С тех пор, как она приехала, мы не могли даже заставить ее есть.

— Почему? — спросила я его, когда он сел напротив меня.

— Мы думали, из-за того, что она приходила в себя после потери руки, но позже обнаружили, что это из-за того, что она скучает по маме.

— Что случилось с ее мамой? — спросила я, боясь услышать ответ.

Его глаза встретились с моими впервые за это утро, и его губы сжались. Он пожал плечами в ответ, и мой желудок упал к ногам.

— Мы дополняем молоко различными протеинами и витаминами, но она все еще не набирает вес так, как нужно.

Динган отвернулся от меня и увидел ребенка, который нуждался в помощи. Я наблюдала за ним. Он не посадил мальчика на стул, как я полагала, а помог ему узнать, как сделать это самому.

— Что случилось с ними? — спросила я Дингана, когда он снова сел.

— Есть невероятно злой мужчина по имени Джозеф Кони, который бродит на юге Судана и северной Уганде в поиске детей, чтобы создать свою армию, названную АСГ или Армия Сопротивления Господа. Он вторгается в невиновные деревни, берет молодых женщин по понятным причинам, пытается похитить их детей. Если ребенок отказывается идти с ним, он отрубает ему конечность, чтобы тот не смог вырасти полезным солдатом, который сможет выступить против него позже. Он убивает их родителей, и нам посылают сирот, которые выжили, сломаны или повреждены. И все одинокие.

Я сглотнула ком, который встал в горле.

— Зачем он делает это?

— Я не думаю, что даже он знает. Он заявляет, что борется за мир и безопасность в Уганде, а также за бедных. Это его прокламации, но, на мой взгляд, он работает на дьявола. Он абсолютное зло.

Я осмотрела маленькие лица, которые окружали меня, и почувствовала такую невероятную печаль за них и их судьбы. Я хотела ответить на все, что Динган открыл мне, но не смогла. Нечего было сказать.

После завтрака Динган сказал, что мне нужно идти за ним.

— Дети обычно получают свои школьные принадлежности прямо сейчас. Карина, Кейт и я обучаем их с восьми до двух, пока Чарльз, и временами я, ремонтируем или готовимся к мероприятиям. По средам я отвечаю за ведение своего рода мероприятий на воздухе в течение школьных часов. К сожалению, тебя приписали ко мне по настоянию Карины, так что ты будешь сопровождать меня весь день, каждый день.