Глава XIV

«Я думал, что это должно было быть легкой прогулкой для наших войск», - размышлял Макрон. Он стоял сбоку от дороги, прикрывая глаза от полуденного солнца, пока он внимательно изучал фортификации Тапсиса, в трех километрах от него, посреди небольшой равнины, окаймленной горами. Скромный город был построен на хребте, который возвышался над окружающей местностью, через которую протекала небольшая река. Один конец хребта плавно поднимался над равниной, а другой, в восьмистах метрах от него, заканчивался отвесными скалами. Невысокая стена окружала акрополь с видом на город.

Единственным подходящим подступом для штурмующих была более мягкая почва на дальнем конце гребня. И здесь находилась основная часть обороны. Крепкие на вид башни были соединены отрезками внушительной стены, перед которой лежал широкий ров, пересеченный единственным узким подвесным мостиком, ведущим к воротам Тапсиса. Кроме того, перед стенами был еще открытый участок земли для разросшегося количества зданий, где растущему населению города было разрешено расширить поселение. Колонна крошечных фигурок и повозок продвигалась к городу, в то время как другие колонны змеились по открытой местности к безопасным горам на противоположной стороне равнины.

Два других центуриона из когорты стояли вместе с Макроном, осматривая местность, в то время как остальные преторианцы маршировали мимо во главе сил командующего Корбулона. Полководец уехал вперед с кавалерийским эскортом для более тщательного осмотра оборонительных сооружений, и Макрон мог видеть их там, где они остановились, на возвышенности на полтора километра вперед дальше по дороге.

- Мне вот все было интересно, почему это повстанцы не прислали кого-то с просьбой об условиях капитуляции, - прокомментировал центурион Николис. - Теперь я понимаю почему. У нас нет шансов преодолеть эту оборону быстрой атакой. Единственная надежда, которая у нас есть, – это заткнуть их там и ждать, пока к нам присоединится осадный обоз, сколько бы времени на это не потребовалось.

- Даже в этом случае у нас почти не будет работы, - сказал Метелл. - У них преимущество высокой позиции. Если у повстанцев есть метательные машины, они легко пересилят дальность наших онагров, и это усложнит жизнь нашей обслуги, если они подойдут достаточно близко, чтобы попытаться разбить стены, - он на мгновение пососал щеку, прежде чем заключить. - Я бы сказал, что нам придется голодом выманивать этих ублюдков из-под их защиты.

- Если мы сами сперва не помрем с голоду, - кисло заметил Макрон.            Прошло три дня с тех пор, как мост рухнул, и большая часть скромной армии Корбулона была отрезана от снабжения в обозе. С тех пор люди и лошади жили за счет скудного урожая, который можно было добыть с земли по обе стороны от дороги, петляющей через горы, прежде чем она выходила на равнину. Несколько стад коз были захвачены кавалерийскими разведчиками прежде, чем пастухи смогли прогнать их в горы, и армия реквизировала то немногое, что осталось в поселениях, мимо которых она проходила. Почти все жители ушли, взяв с собой всю еду, которую они могли унести, и приложили все усилия, чтобы уничтожить или испортить то, что они были вынуждены оставить. И теперь, когда Макрон лицезрел возделанную плодородную равнину вокруг Тапсиса, он увидел столбы дыма, поднимающиеся то тут, то там над фермами и небольшими полями, когда повстанцы сжигали большую часть своих зерновых складов и домов, чтобы лишить римлян пропитания или крова.

- И ты можешь смело поставить на то, что эти ублюдки запаслись припасами, пока ждали нашего появления, - добавил он.

Он повернулся, чтобы посмотреть, как мимо проходят последние преторианцы, а за ними – ведущая когорта выделенного отряда из Шестого легиона. У мужчин были мрачные выражения лиц, и не было никаких обычных шутливых разговоров и эпизодических всплесков пения, свидетелем которым Макрон часто становился во многих своих предыдущих кампаниях.

- Есть новости о мосте? - с надеждой спросил Николис.

Макрон откашлялся и сплюнул в сторону. - По словам посыльного, прибывшего в полдень, он все еще ремонтируется. По подсчетам префекта Орфита, не раньше, чем через два дня работа завершится. Потом четыре, может, и пять дней пройдет пока, нас догонит обозный поезд.

Николис поморщился. – Кажется, придется поголодать.

- Ты это сказал, мой друг, - вздохнул Макрон. - Я хочу, чтобы все наши люди передали все, что у них осталось, своим офицерам. Метелл, я поручаю тебе организовать выдачу урезанных рационов. Каждый солдат в когорте будет получать равную долю. Мы должны сделать так, чтобы этого хватило на достаточное время, так что урежем рацион до половины от нормы.

- Это добавит мне популярности среди парней, господин.

Прежде чем ответить, Макрон взглянул на проходящих легионеров. - Мне не нравится настроение солдат в некоторых других частях. Я не хочу, чтобы это распространилось на преторианцев. Держите уши открытыми. Слушайте, что говорят вокруг. Если они начнут роптать, нужно действовать жестко. Надо занять их работой. Лучше занять их, чем позволить им ворчать от безделья. Николис, твои ребята отправятся на поиски провианта, как только мы разобьем лагерь. Я хочу, чтобы они были там, прежде чем другие подразделения загребут в свои руки то, что оставили повстанцы. Но имей в виду, ты должен дадь им понять: все, что они найдут, нужно передать Метеллу. Любой солдат, пойманный за поеданием найденного или попыткой спрятать пищу, будет примерно наказан. Понял?

Николис поднял свой витис и кивнул. - Я прослежу, чтобы они сделали, как им сказали, господин.

- Хорошо. - Макрон ненадолго замолчал. - И посмотри, сможешь ли ты найти что-нибудь, что мы сможем использовать в качестве крова.

Поскольку палатки когорты вместе с палатками всех других солдат, шедших с Корбулоном, были загружены на обозные телеги, последние три ночи мужчины спали под открытым небом. Позавчера шел сильный дождь, и большую часть следующего дня им пришлось идти в промокшем снаряжении, что еще больше ухудшило их настроение. Тот же самый дождь, согласно посыльному, отправленному Орфитом, вызвал половодье в реке и унес одну из свай моста, что вызвало еще большую задержку с ремонтом. «То, что должно было быть простой карательной экспедицией, превратилось в разочаровывающее карающее испытание выносливости», подумал Макрон, кивая другим центурионам.

- Хорошо, ребята, у вас есть приказ. Давайте вернемся на дорогу.

Он пошел впереди группы, и они пристроились позади. Как только они догнали преторианцев, он добрался до головы когорты и дал команду увеличить темп, чтобы они подали пример остальной части колонны, а также впечатлили врага своей неутомимостью.

К тому времени, как они добрались до командующего и его эскорта, один из штабных офицеров выбрал место для лагеря: участок открытой местности в конце гребня, сразу за частью поселения, разросшегося вне городских стен. Это было недалеко от брода, где дорога пересекала реку, так чтобы людям и лошадям не пришлось далеко ходить за водой. Кроме того, это было далеко за пределами досягаемости любых метательных снарядов, которые могли быть выпущены со стен и башен Тапсиса.

Инженеры все еще отмечали землю длинными колышками, пока когорта преторианцев маршировала и направлялась к своим позициям недалеко от центра лагеря, где должен был располагаться штаб Корбулона. Макрон приказал солдатам спустить вьюки и взять свои кирки, прежде чем офицеры повели свои центурии к участку земли, отведенному им для строительства оборонительного рва и вала. Они сразу же приступили к работе, взрыв почву и раскопав землю, бросая грунт вдоль периметра, чтобы сложить и сформировать из него прочный фундамент для вала. Когда прибыли другие подразделения, они присоединились к работе, и звуки ударов кирок по земле и камням разнеслись по территории строящегося лагеря.

Удовлетворенный прогрессом, достигнутым его людьми, Макрон направился к тому месту, где штаб Корбулона устанавливал постройку из материалов, разграбленных в одном из поселений на холмах, через которые прошли римляне. Командущий сидел на табурете, разглядывая подход к воротам города. Небольшая группа штабных офицеров стояла за его спиной, обмениваясь наблюдениями по поводу обороны. Когда к ним присоединился Макрон, вперед вышел слуга с кувшином для вина и корзиной, наполненной хлебом, сыром и мясом.

Корбулон взглянул на содержимое корзины и повернулся к слуге. - Где ты все это нашел?

- В некоторых из этих зданий, господин, - объяснил слуга. - Осталось много еды. Похоже, они пытались это спрятать.

- Хорошая работа, - признал Корбулон. - А теперь убери это.

- Господин?

- Ты слышал меня. Отныне я буду питаться тем же, что и мои люди, также как и мои офицеры. Никаких исключений. Отнеси это квартирмейстеру и скажи, чтобы он добавил это к своим запасам. Затем попроси его отправить своих людей к этим зданиям на поиски оставшейся еды.

- Да, господин, - ответил слуга с разочарованным видом. Чувство, которое разделили штабные офицеры, обменявшиеся взглядами. Макрон невольно улыбнулся дискомфорту молодых людей из благородных семей, которые не скрывали, что имеют право на самые лучшие продукты. Он также восхищался полководцем. Корбулон верил в твердую дисциплину, но он был также готов разделить лишения своих людей. Этот пример будет ценен в будущем.

Когда он подошел, Корбулон поймал взгляд Макрона и одобрительно кивнул. - Твои преторианцы смотрелись весьма достойно, когда маршировали сюда, центурион Макрон.

- Да, господин. Благодарю, господин.

- Когда укрепления лагеря будут готовы, я возьму твою центурию со мной, когда мы подойдем к воротам и потребуем сдачи мятежников. Позволим им увидеть, с какими парнями они будут сражаться, если они думают продолжить борьбу.