Глава 27.

РЭН

— ТЫ ЧЕРТОВСКИ ИСПОРЧЕН. Ты ведь это знаешь, верно?

Большинство детей были очарованы тем фактом, что мы с Мерси были близнецами.

«Как замечательно», — ворковали родители. — «Они так похожи. Обычно это не так очевидно между девочкой и мальчиком, но они похожи как две капли воды».

Мерси — мой женский двойник, который очень беспокоит большинство дней и действительно чертовски раздражает в остальные. Никто не должен смотреть на другого человека и без тени сомнения понимать, как бы он выглядел, если бы родился противоположным полом. Это просто неправильно.

Она хлопает ресницами и кладет подбородок мне на плечо.

— Не волнуйся, старший брат. Мне тоже неприятно работать с тобой. Но сейчас самое время спрятать всю эту враждебность под ковер, как ты думаешь? Она уже немного устарела. Наши родители начинают подозревать, что между нами произошло нечто ужасное. Мы же не хотим, чтобы отец взял на себя расследование, да? Он только что вышел в отставку. Теперь у него полно свободного времени. Он может быть слеп к тому, что находится прямо перед ним большую часть времени, но он очень хорош в решении головоломок, когда он вкладывает в это свой ум. Думаю, что в этом смысле я очень похожа на него.

— Да, мы оба знаем, как здорово ты умеешь совать свой нос туда, куда не следует, не так ли? — Это не вопрос. Заявление. Факт.

Она прихорашивается, как будто я сделал ей гребаный комплимент.

Фитц ходит по комнате, раздавая листы с заданиями, а это значит, что мы все делаем разные презентации. Он заметно вздрагивает, когда останавливается перед нами, предлагая Мерси наше задание. Она вырывает его у него из рук, обнажая зубы в такой ужасной улыбке, что мышцы на его горле работают сверхурочно, когда он поспешно возвращается в переднюю часть комнаты.

— Тебе не следовало бить его, — говорит она мне. — Он не делал ничего плохого.

Впрочем, я ее не слушаю. Я слишком занят наблюдением за Паксом, пытаясь молча запугать его, чтобы он вел себя хорошо. Элоди стоит ко мне спиной, так что я не могу видеть выражение ее лица, но я знаю, что она, должно быть, ненавидит это. Пакс — пугающая перспектива, даже для тех из нас, кто утверждает, что любит его.

— Итак, старший брат, не хочешь ли ты рассказать мне, что произошло с тех пор, как я уехала? Есть ли какие-то новые и интересные события, которыми ты хотел бы поделиться со мной?

— Они перестали подавать спагетти по средам, — ворчу я.

— О, вау. У тебя лучшие сплетни. Я должна была сначала прийти к тебе, а не к Дамиане.

Я перестаю свирепо смотреть на Пакса и вместо этого смотрю на нее. Но не раньше, чем я замечаю кислую, самодовольную улыбку на лице Дамианы.

— Эта девушка — яд. — Это все, что я говорю, потому что это все, что я могу сказать.

Мерси фанатеет от нашего задания.

— Тогда зачем ты ее трахнул?

— Господи, Мерси. Разве у тебя нет какой-нибудь гребаной пьесы, в которой ты должна была бы выступать или что-то в этом роде? В Нью-Йорке? Как можно дальше отсюда?

— Майкл пытался сделать меня дублершей. Я не дублерша, Рэн. Я главная героиня, или вообще никто. Дамиана сказала, что ты бросил ее, как раскаленный уголь, как только появилась новая девушка. Хотя, конечно, это не может быть правдой. Она такая... — она морщит свой носик — ...средняя.

— Просто держись подальше от Элоди, Мерси. Десять футов в любое время.

— Или что?

— Или я превращу твою жизнь в сущий ад. Ты не единственная, кто хорошо разбирается в чужих секретах.

— О-хо-хо, черт возьми. Я не думала, что это возможно, но ты... О боже, она тебе нравится, не так ли?

Мерси поворачивается ко мне лицом, поджимая под себя ногу, как будто устраивается поболтать с подружкой.

— Рэн Джейкоби, я никогда не думала, что доживу до этого дня. Я предположила, что после всех этих лет избиения и ломки людей, внутри тебя что-то фундаментально сломано. Настоящий шок, узнать, что это не так. Вау!

Я выхватываю листок у нее из рук, просматриваю напечатанную на нем информацию, демонстративно игнорируя ее дерьмовую ухмылку.

— Нам нужно написать эссе о невоспетом герое литературы и представить его классу. Ты можешь выбирать.

— Неужели? — Для актрисы ее попытка изобразить фальшивое удивление довольно жалка. — Обычно ты так защищаешь своих литературных героев, воспетых или нет.

Боже, это будет такая чушь собачья. Я щелкаю костяшками пальцев со злобным энтузиазмом, который заставляет ее замолчать. На целых пять секунд.

— Послушай, я думаю, это здорово, что тебе кто-то нравится. Я знаю, что ты мне не веришь, но я забочусь о тебе, Рэн. И если эта серенькая, странная маленькая девочка заставляет вскипеть твою кровь, тогда я говорю: «Вперед».

Это просто трюк. Действительно паршивый трюк, на который я не настолько глуп, чтобы попасться. Я скалю зубы и бросаю задание ей на колени.

— Выбери тему для задания. Прекрати свои гребаные разговоры, Мерси, а то у нас будут проблемы.

Она выбирает Сидни Картон. Из всех персонажей всех книг она выбирает Сидни Картон из «Повести о двух городах» Чарльза Диккенса, потому что знает, как сильно это меня раздражает. Сидни-мой парень. Он негодяй, самый худший и самый лучший. Я отождествляю себя с ним на стольких уровнях, что это даже не смешно. Если бы она была кем-то другим, я был бы удивлен, что она выбрала его из ниоткуда в качестве темы нашего задания, но поскольку она такая, какая есть, я совершенно не удивлен. В конце концов, мы же близнецы. Наши сраные мозги работают так одинаково, что я презираю ее почти так же, как себя.

Как только раздается звонок, возвещающий об окончании урока, я достаю телефон и включаю его. Я выстукиваю сообщение и выхожу из класса.

Я: Обеденное время. Найди меня. Я буду тусоваться с поэтами.