Сказать «нет» Лакшми не могла.

«Уже ничего не изменить, надо следовать своей карме, чтобы в следующей жизни получить все то, о чем можно только мечтать в этой», – учил ее дядя Прамод с малых лет.

Лакшми соглашалась, каждый вечер совершала пуджу7 во славу богини и ставила тилак8 у себя на лбу. Она искренне верила, что в следующей жизни все будет хорошо – у нее будет семья, счастье, настоящая любовь. Будет другое время.

Будет…

Это случилось накануне Ганеша. Дядя Прамод привез огромного гипсового слоноголового бога и поставил его в холле. Полдня Лакшми украшала алтарь – накрыла стол оранжевой тканью, омыла серебряную подставку для божества, сплела длинную гирлянду из пушистых оранжевых цветов и обвила ее вокруг четырех пухлых ручек мальчика с головой Айравата9. Над этой самой головой повесила гроздья бананов, пучки сухой травы, яблоки, апельсины, кокосы и гирлянду лампочек. В сгущающихся сумерках гирлянда становилась все ярче и ярче – дым агарбати10 поднимался вверх, окутывал пузатое тело Ганеша и растворялся у высокого потолка из черепицы, наполняя комнату сладкими запахами. Модак11, обсыпанные рисом и масалой, лежали у ног бога-сладкоежки.

На следующий день начинался праздник Ганеша. Двадцать один день все брамины будут петь гимны самому почитаемому богу индуизма, а все хинду сопровождать это громким весельем и нескончаемыми взрывами петард и фейерверков.

Унц-унц-унц… Тс-тс-тс – красная «шкода» остановилась у ворот, и из нее выпорхнула Приянка, подруга Лакшми с начальной школы.

– Привет, дорогая. Ты чего сидишь одна, фонарем любуешься? Завтра праздник, выходной день.

– А кто за рулем?

– Его Суреш зовут, он из Бангалора в отпуск приехал. Мы вчера на пляже познакомились.

Дверь справа открылась, из машины вышел Суреш. На груди его черной майки блестели буквы «D&G», на заднем кармане черных штанов красовались такие же. В аромате, который долетел до Лакшми быстрее, чем Суреш закрыл за собой дверь, читались те же «D&G».

Лакшми скользнула внутрь дома и вынесла на подносе два стакана с кока-колой и модак.

– Шри Ганеш, – она протянула сласти гостям и немного наклонилась.

– Шри Ганеш, – ответил Суреш, отломил маленький кусочек и сел в пластмассовое кресло. Приянка опустилась ему на колени и обвила его шею своими тоненькими ручками.

– Суреш говорит, что сегодня в Панджиме вечеринка в клубе «O-Zone», будут диджеи из Бомбея, Дели и Хайдерабада. А еще там будет друг Суреша, русский диджей. Поехали с нами, чего сидеть дома?

– Дядя Прамод обещал приехать с Прашантом, очень хотел поговорить о чем-то…

– Успеет, – Суреш протянул пустой стакан в руки Лакшми. – Это правда будет очень весело. Нам надо сегодня веселиться… Праздник.

Приянка взяла Лакшми за руку и повела в спальню.

– Как он тебе? – подруга поочередно доставала из комода одежду, каждый раз вытягивала руку и прищуривалась, словно примеряя, как она будет смотреться на Лакшми. Суреш не должен положить на нее глаз.

– Красавчик. А чем он занимается?

– Он менеджер в IT-компании.

– А что это?

– Я не знаю. Он вчера возил меня ужинать в «Баньян-три», а сегодня утром заехал и сказал, что хочет со мной позавтракать.

– Ух ты… А чего это он? – Лакшми сморщила лоб и выжидающе посмотрела на Приянку.

– Ты что, дура? – Приянка покраснела, то ли вспоминая прошедшую ночь, то ли от того, что подруга догадывается. – Нет, нет… Конечно же нет, я об этом даже и не думала.

– А он?

– Меня это не интересует… Вот эта кофточка будет хорошо смотреться с твоими новыми джинсами, – Приянка поспешила сменить тему разговора. – Одевайся, а я пока к Сурешу пойду.

Двадцать километров до Панджима новенькая «шкода» промчалась быстро. Суреш ловко припарковался у «Мариотта», и они втроем, пробившись через толпу молодежи, зашли внутрь.

Лакшми присела у барной стойки, шустрый бармен поставил перед ней стакан:

– За счет заведения. Не грусти, сегодня можно отлично оторваться… Лучшие диджеи Индии.

– Я не могу пить алкоголь, завтра праздник.

– За-а-а-втра-а-а-а… А сегодня другой! – бармен убежал в другой конец стойки, прихватив пару бутылок пива.

Приянка и Суреш танцевали под светом ультрафиолета, желудок Лакшми подрагивал от медленно стекающего в него алкоголя и прыгал от басов. Когда дядя Прамод делал вечеринки, они были на открытом воздухе, и звук растворялся среди кокосовых пальм. Там белые люди пили воду и чай.

Здесь белых не было. Здесь были кола, виски и четыре стены.

Устав танцевать, Суреш пошел в сторону выхода, а Приянка, пробравшись к Лакшми, обняла ее и закричала на ухо, стараясь перекричать замкнутый в пространстве звук:

– Лакшми, я так счастлива! Он такой хороший!

– Он в отпуске…

Но Приянка не слышала и продолжала:

– Ты побудешь здесь, мы выйдем на воздух?

Лакшми посмотрела на удаляющегося Суреша. Одной рукой он освобождал себе проход, на пальце второй крутил ключи от машины.

– Ты надолго?

– Пятнадцать минут, – Приянка уже пробивалась к выходу, подняв обе руки. – Суреш… Суреш, я здесь.

Лакшми не верила своим глазам.

На танцполе стало еще теснее, звук стал еще громче, света стало еще меньше.

– Привет. Ты чего грустишь? – рядом с Лакшми стоял парень со стаканом в руках, на черной футболке блестели буквы «D&G». Задних карманов на черных брюках не было видно, но по запаху парфюма, резко ударившему в нос, она поняла, что там красуются те же магические буквы.

– Ты тоже менеджер из Бангалора?

– Нет, я местный, с Мирамара… Меня Бруно зовут. Хочешь выпить?

– У меня есть, – Лакшми показала на куба-либру в стакане.

– Фигня это все, я сейчас тебя угощу настоящей штучкой! Бармен, водка-рэдбул, пожалуйста.

Бармен подбросил бутылку – пока та исполняла в воздухе пируэты, он открыл синюю банку – водка из ловко пойманной бутылки облизнула лед в стакане и тут же была разбавлена энергетиком. Поставив коктейль на стойку, бармен улыбнулся и подмигнул Лакшми:

– Я же говорил тебе, что праздник – сегодня!

– Держи, – Бруно протянул ей стакан и бросил в него маленькую таблетку. – Помешай, чтобы растворилась, и начинай веселиться. Мой друг из России сейчас будет хаус играть.

– Он всем вам друг, что ли? – слова Лакшми потерялись в криках людей.

Бруно дождался, когда она допьет коктейль, и потянул ее на танцпол:

– Сейчас такое будет!

Звук стал еще громче, все вокруг Лакшми улыбались, эти улыбки расплывались по стенам и потолку, растворялись в толпе и заставляли ноги двигаться в одном ритме с музыкой.

– Держи, – Бруно протянул пластинку жвачки.

– Зачем?

– Пригодится.

Пригодилась… Челюсти Лакшми начали двигаться все быстрее и быстрее, люди вокруг продолжали улыбаться и танцевать. Лакшми открыла глаза и увидела себя в самом центре танцпола. Музыка стала еще громче, ноги не останавливались – она потянула Бруно за руку на выход.

– Что это? Мне душно, пойдем на улицу.

Приянки там не было. Зато был дождь, ливень.

Лакшми вышла под прохладные струи. Жарко, мысли носились по голове, но зацепиться хотя бы за одну было невозможно. Все расплывалось перед глазами, как в калейдоскопе: люди, машины, цветы, музыка.

– Ты чего мокнешь, садись – поехали, прокатимся, – за рулем дорогой машины сидел Бруно и водил челюстями, словно пытаясь найти прилипшую к нёбу жвачку.

– Куда? – Лакшми хлопнула дверью и откинула спинку сиденья.

Пальцы ног отбивали ритм, который застрял в ее голове, а по всему телу разлилась сладкая истома. Она начиналась откуда-то с затылка, опускаясь мурашками по коже, все ниже и ниже. Руки стали ватными, а по груди пробежал холодок.