Через то же самое окно, но с другой стороны, Марк смотрел на разворачивающийся перед ним театр. Автобусы перекрыли все четыре дороги так, что сквозь пространство между ними мог проехать только мопед. Одновременно рванув с двух сторон, самые прыткие в результате натыкались на таких же, движущихся навстречу. И тоже застревали, разъехаться вдвоем между автобусами не получалось. Количество автомобилей, мопедов, мотоциклов, людей и коров стремительно возрастало, кто-то посигналил, и, словно по команде, грянула какофония клаксонов всех мастей и тональностей. Инициативная группа выходцев из Карнатаки3 пыталась разрулить ситуацию, водители автобусов пытались разрулить свои громадины. Те, кто не смотрел по телевизору крикет, жестами и покрикиваниями пытались разрулить непонимание между водителями и инициативной группой. Вокруг всего происходящего плотным кольцом стояли наблюдающие и сочувствующие.

Очень быстро появилась полицейская машина. Из нее вышли трое мужчин в светло-коричневой форме, с блестящими буквами GP вместо погон. Инициативная группа перестала проявлять инициативу, а все остальные наперебой начали рассказывать каждому из трех офицеров, в чем загвоздка и какова сложившаяся ситуация в действительности.

В действительности же два автобуса закрыли от глаз Марка его джип с Полом и пакетом, а джип полицейских появился очень некстати. Шанс, что, разобравшись со сложной логической задачей, полицейские затем обратят внимание на припаркованный у церкви Suzuki Gipsy, был один из сорока тысяч, но эти цифры плотно сидели в голове Марка. Инстинктивно он напрягся и начал наблюдать за полицейскими.

Те, под несмолкаемый оркестр клаксонов и бурной беседы толпы, застрявшей в пробке, пытались объяснить друг другу лучший способ выхода из сложившейся ситуации. Пластиковый крест церкви Святого Энтони посмотрел на еще один закат и зажегся неоновым светом. Вслед за этим загорелись лампочки на прилавках и белые пластиковые боксы над некоторыми из них, а фонарь на высоком столбе окутал мягким светом перекресток, ставший для Марка бесплатным театром. Под фонарным столбом на фанерном рекламном щите масляными красками были широкоформатно нарисованы веселящиеся на уличном карнавале люди. Еще бутылка пива и слова «Traffic jam. Goa style»4.

Восьмилетний пацаненок, уставший стоять в пробке, прислонил велосипед к автобусу и начал писать прямо под фонарным столбом. Водитель автобуса дождался, пока мальчик застегнет ширинку и заберет велосипед, громко посигналил и стал медленно ехать вперед. Крыша задевала ветки дерева, с его зеленой кроны на залитый оранжевым светом фонаря асфальт падали белые цветы. На заднем стекле автобуса масляными красками был нарисован национальный флаг и слова «INDIA IS GREAT».

Официант-викеткипер поставил на стол железную тарелку с красным соусом и красной от карри курицей:

– Drinks?

– Нет, так поем.

– Пятьдесят рупий.

– Ужин за доллар… – Марк положил розовую бумажку на пластиковый стол и отломил от половины горячей курицы ногу. – Великая страна.

Автобусы, наконец, разъехались, оставляя за собой шлейф из падающих цветов, а среди всего этого благоухания стоял Пол в красной футболке до сих пор любимой команды «Manchester United». Он не просто стоял, он всем своим видом показывал результаты четырехсотлетней колонизации британцами Индостана.

Он мочился у церковных ворот.

Полицейская машина остановилась, и из нее вышли те же трое в той же коричневой форме.

– Shit! – прошипел Марк. Он выскочил из фаст-фуда, как пятнадцать минут назад курица из рук официанта, подбежал к Полу и, прежде чем полицейские подошли к нему, отвесил тому подзатыльник. – Если бы я увидел, что ты только что отлил у Стены Плача, я был бы гораздо расторопнее местных копов.

– Это ваша машина? – один из них посветил в лицо Пола фонариком, уличное освещение не пробивалось через густые ветки дерева.

– Нет, моя, – луч света переместился на лицо Марка, а два других заскользили по кабине «джипси». Взгляды Марка и Пола замерли на приборной доске. Пакет с травой все еще лежал там.

– Ваше водительское удостоверение, – полицейский был непривычно большой, двое других, чуть поменьше, уже нашли пакет и бросили его на капот машины.

– В отличие от тебя он его сейчас спрячет, – сквозь зубы прорычал Марк. По всем законам индийской логики полицейские не должны были обратить внимание на джип. Но по тем же законам возле этого джипа стоял белый. И он не просто стоял. Свободной рукой Пол пытался прикурить косяк.

– Это ваш пакет? – второй луч света ударил в глаза Марка.

– Я думаю, уже ваш.

Полицейский не согласился с ответом и продолжал светить Марку в глаза.

– У вас в машине есть еще такие пакеты?

– Таких нет.

Тяжелый пакет с деньгами упал на капот, и третий желтый луч врезался Марку в глаза:

– Это ваш пакет?

02.

Двери раздвинулись в стороны, и толпа людей вывалила на перрон «Павелецкой». Как ртуть она стекла по порожкам в подземный переход, звуки шаркающих ног и катящихся на пластмассовых колесиках чемоданов слились в какофонию, эхом разлетающуюся под низкими белыми потолками. Каждый старался обогнать впереди идущего, будто от сэкономленной минуты зависит как минимум судьба человечества.

Болт не спешил, до самолета было еще часа три – достаточно времени, чтобы остановиться на пять минут и послушать, – звуки флейты отражались от кафельных стен и заполняли собой пространство среди рыжих шуб, синих пуховиков и черных кожанок.

– Серега, ну, ты чего остановился? Еще никуда не уезжал, а уже ностальгия замучила? – Динк, друг Болта, схватил за ручку его чемодан и потащил к эскалатору.

– Да подожди ты! – крикнул Болт, но его услышала только стоящая неподалеку парочка влюбленных. На секунду они перестали целоваться, посмотрели на Сергея как на возмутителя их идиллии и продолжили свое занятие, не обращая внимания на происходящее вокруг.

– Динк, стой! – Болт рванул с места, стараясь не потерять друга из вида. Красный чемодан лавировал где-то впереди, Серега пытался растолкать людей и догнать Динка, ориентируясь на яркое пятно своего багажа, но плотность движения была достаточно велика, чтобы оставить все попытки после первого же раза.

Когда эскалатор поднял Болта наверх, Динк уже стоял в очереди к кассам.

– Один билет на экспресс до Домодедова, – он обменял купюры на чек и протянул его Болту. – Пойдем, через пятнадцать минут твоя электричка.

– Да куда ты так спешишь? Я что, уже настолько тебе надоел, что стараешься сплавить меня куда подальше? А если я не вернусь из этой Индии?

– Тоже мне, Афанасий Никитин… Куда ты денешься? – Динк рванул в сторону электрички. – Ты чемодан будешь сдавать в багаж?

– Вдруг меня слон затопчет или акула загрызет… Афанасий Никитин дотуда не дошел, между прочим.

– Жаль! А то там сейчас русский язык был бы официальным. И вообще, слонов в Гоа нет! – уверенно ответил Динк. – И акул тоже! – Почти месяц они вместе собирали в интернете информацию о том, куда полетит Болт. – Так что с чемоданом?

– С собой возьму. Мне просто стремно одному так далеко.

Парни вышли на перрон, морозный воздух сразу пробрался под расстегнутую еще в метро куртку и защекотал кожу. Динк застегнул молнию одной рукой и, остановившись около вагона, поставил чемодан Болта внутрь.

– Я не могу понять, чего ты ноешь. Едешь в тепло, белый песок, синее море. Тусовки, девочки… Все, держи пять, – Динк протянул Болту руку и поежился от холода. – Приедешь – все расскажешь, может, я тоже туда рвану, когда отпуск будет. Не грусти, всего две недели – и снова вернешься в снег, грязь и серое небо. Не забывай звонить, мне тут очень интересно, что с тобой станет.

Болт плюхнулся на первое свободное место у окна и посмотрел через замерзшее стекло – Динк не стал дожидаться, пока электричка тронется, и засеменил в сторону теплого входа в метрополитен.