Глава 15

― ИТАК, ЛЕЙЛА, КАКАЯ У ТЕБЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ? ― моя мама спрашивает, накладывая салат себе в тарелку.

― Информатика, ― ровно отвечает Лейла.

Она всегда такая уравновешенная и уверенная в себе. Это тот тип уверенности, который приходит к вам вместе с деньгами.

― Ах, интересно!

Эллиот кивает, затем жует свой кусочек стейка. Он переводит взгляд на Вульфа, который сидит напротив Лейлы. Мэддокс сидит рядом со мной, перекинув руку на спинку кресла. Сегодня вечером он даже не пытается как-то скрыть, что мы вместе ― несмотря на очевидный дискомфорт моей мамы. Думаю, сейчас он делает это нарочно.

― Она... ― я останавливаюсь, когда чувствую, как Мэддокс нежно прижимается губами к моему обнаженному плечу. Я пинаю его под столом, но он подносит руку к моем колену и сжимает его так сильно, что еще чуть-чуть и начну ерзать на месте. ― Очень умная. Лейла очень умная, ― говорю я, затаив дыхание. ― Здесь как-то жарко? Жарко здесь, ― пытаюсь вырвать ногу из его хватки, но он только усиливает давление.

Дерьмо.

― Аметист, хватит вести себя так странно. Это снова твой ОКР или что еще?

― Что? У меня нет ОКР (прим.: Обсессивно-компульсивное расстройство), ― я отвечаю, делая глоток вина.

Снова пытаюсь выдернуть ногу из его хватки, и он освобождает ее, что приводит к тому, что я пинаю Лейлу.

Она выпучивает глаза, глядя на меня. Я знаю, что у нее на уме. Она, возможно, думает, что Мэддокс запустил руку мне в трусики.

Я прочищаю горло, затем ловлю на нас взгляд Тэлона с другого конца стола. Он ухмыляется как большая глупая панда.

― Итак, ― мама режет свое филе. ― Вы, двое, сейчас вместе? ― она спрашивает с таким спокойствием, которое пугает. Так, будто говорит о погоде.

Я смотрю на Мэддокса. Он высовывает язык и проводит им по нижней губе, затем наполовину улыбается, показывая свои раздражающе белые зубы.

― Да, так и есть.

Мама прочищает горло и затем смотрит на Эллиота, который смотрит на меня. Я перевожу взгляд на Лейлу, которая прочищает горло и делает глоток своего вина. Прямо сейчас она очень похожа на лягушонка Кермита (прим.: кукла из «Маппет-шоу»), который в любой ситуации потягивает чай. Как только я собираюсь открыть рот, вмешивается Тэлон:

― Вы не можете быть так удивлены, ― он смотрит на маму и Эллиота. ― Я имею в виду, ― он ловит мой взгляд и затем Мэддокса. ― Доказательства прямо перед вами, всегда были.

Мама делает глоток воды и затем кивает.

― Хорошо, ― она переводит свое внимание на меня. ― Нам нужно будет поговорить с тобой чуть позже, но хорошо. Твоей отец знает?

Эллиот хмыкает.

― Я не могу представить, чтобы он был таким же...

Качаю головой.

― На самом деле, он нормально к этому отнесся. Мэддокс приезжал к нам на прошлых выходных. Даже встретился с дядей Маркусом.

Мама почти выплевывает свой напиток. Она осторожно вытирает рот.

― Извините, я просто немного шокирована тем, что у тебя не сломаны кости, или, не знаю, что ты до сих пор жив. Он стрелял в парня Аметист из старшей школы.

― Он не такой уж плохой, и то, что он выстрелил, было случайностью. Дядя Маркус думал, что Адам беглец, скрывающийся от полиции.

Это правда, когда мы с Адамом были вместе, в городе произошел инцидент. Дядя Маркус нечаянно выстрелил ему в ногу. Ничего серьезного. Полная случайность. А также, полное совпадение, что Адам изменял мне на протяжении всех наших отношений.

Мама фыркает.

Мои плечи расслабляются впервые с тех пор, как я вошла в этот дом.

Напряженный голос Эллиота нарушает гладкую атмосферу.

― Мэддокс, мы можем поговорить с тобой? ― он встает и затем, извинившись, покидает стол.

Парень не шевелится, остается расслабленным, но наблюдает за удаляющимся отцом. Он облизывает губы и затем смотрит на Тэлона и Вульфа. Не встречаясь со мной взглядом, наклоняется и целует меня в щеку, затем встает и следует за отцом.

Я чувствую, как задерживаю дыхание от всей этой неловкой атмосферы, кружащей в комнате.

― Рози, ― зовет меня Тэлон, со стаканом пива у рта. Он пьет пиво. Он что, единственный, кто пьет пиво? Такой дикарь. Вообще-то, Мэддокс тоже пьет пиво. Я смотрю на стакан Вульфа, там тоже пиво. Но Эллиот, он пьет виски. Почему так? ― Эй! ― Тэлон наклоняется ближе, опираясь локтями о стол. ― Расслабься, ― его глаза смягчаются, и я медленно вдыхаю и выдыхаю, считая до десяти.

Глубоко выдыхаю и киваю.

― Спасибо.

― Эм, ты должна пойти проверить? ― Лейла шепчет мне.

Должна ли? Часть меня хочет это сделать. Я не хочу, чтобы Мэддокс разбирался с нашим дерьмом в одиночку, но в то же время, знаю, что он может справиться с этим самостоятельно.

― Нет, они будут в порядке, ― уверяет мама, потягивая свой напиток. Сегодня вечером вокруг много выпивки.

― Мам, серьезно, почему мы должны были прийти на ужин? ― спрашиваю я раздраженно.

Мама указывает на Лейлу.

― Ну, Эллиот хотел познакомиться с Лейлой, я, конечно же, тоже. И ты больше не приезжаешь, чтобы навестить меня.

Я откидываюсь на спинку стула, удерживая глаза на матери, но мое внимание сосредоточено на арке, которая отделяет кухню от главной гостиной, где находятся Мэддокс и Эллиот.

― Ну, ты больше не живешь в «Херувимчике», так что мне делать? Каждый вечер приезжать сюда? ― я перевожу взгляд к двери, когда входит Мэддокс, жуя зубочистку. Он смотрит на меня и подмигивает, прежде чем выдвигает свой стул и садится.

Изучаю его лицо, игнорируя то, что Эллиот снова занял свое место, во главе стола.

Я вижу легкое беспокойство в Мэддоксе. Вижу намек на неуверенность, который появляется на мгновение, но прежде, чем могу его проанализировать, он исчезает и Мэддокс со своей глупой уверенной ухмылкой возвращается.

― Так о чем мы?

― Мы собираемся поговорить о том, что случилось сегодня? ― я приподнимаю брови, обращаясь к Мэддоксу.

Он снимает свою футболку и бросает ее в корзину, стоящую в углу его комнаты. Каждый мускул напрягается от этих движений.

― В этом нет необходимости. Папа просто волновался, что я причиню тебе боль.

― Ха! ― смешок получается вымученным. ― Ну, ему не нужно беспокоиться об этом.

Мэддокс останавливается, и наклоняет голову. У меня текут слюнки.

― Почему?

― Что почему? ― спрашиваю, сбитая с толку его вопросом.

Я залезаю под одеяло и пытаюсь игнорировать факт, что сейчас окружена запахом Мэддокса, он просачивается даже через его постельное белье.

Он сужает глаза.

― Почему ему не нужно беспокоиться?

Я выдыхаю.

― Потому что еще рано, и...

Мэддокс направляется ко мне. Я опускаю глаза вниз, по его телу, и смотрю, как он расстегивает ремень.

Черт.

― Эм, ― говорю я, наблюдая за тем, как он вытаскивает ремень из петель и расстегивает пуговицу на джинсах.

― Хм-м-м? ― бормочет Мэддокс, потянув застежку молнии вниз. Его джинсы немного сползают, показывая мне резинку его боксеров. ― Почему? Почему ты думаешь, я не могу сделать тебе больно, Рози?

Сглатываю.

― Потому что еще рано, Мэддокс. Я никогда, знаешь... мне никогда не делали больно...

Мэддокс забирается на кровать, стоя на коленях, ползет ко мне, срывая одеяло с моего тела. Он опускает глаза и медленно исследует мои формы. Наклоняет голову.

Он хихикает, затем подносит руку к моему горлу и крепко сжимает его. Достаточно чтобы позволить мне делать медленные вдохи. Мое горло набухает каждый раз, когда я сглатываю.

Мэддокс облизывает губы, затем ухмыляется.

― Вызов принят, ― затем он прижимает мои руки над головой и разводит мои ноги своими.

Влажность между бедер только усиливается, когда он вжимается в меня своим пахом. Одежда разлетается в стороны. Обернув мои волосы вокруг своего кулака, он тянет мою голову назад, чтобы я смотрела ему в лицо. Мэддокс смотрит в мои глаза, а затем проводит языком дорожку от моей ключицы до рта, где втягивает в рот мою нижнюю губу и кусает ее.

Я начинаю медленно вжиматься своими бедрами в его, но парень не позволяет большего ― медленно на сантиметр отдаляясь каждый раз, когда понимает, что я пытаюсь получить трение.

Другой рукой снова сжимает мое горло, когда помещает себя у моего входа.

― Ты думаешь, я не могу причинить тебе боль, детка? ― спрашивает Мэддокс и затем врывается в меня.

Смущенно кричу, но он затыкает меня своим ртом, яростно погружая свой язык в мой рот, шарик его пирсинга звенит о мои зубы.

― Сегодня придется следить за уровнем звука этих криков, детка. Не хочу, чтобы Тэлон подумал, что я убиваю тебя, ― бормочет он между поцелуями. Выходит из меня, и затем толкается снова, усиливает хватку на моих волосах, пока я не чувствую, как отдельные волоски медленно вырываются. Бл*ть. ― Потому что он точно подумает, что я убиваю тебя.

Он трахает меня жестче, его пах трется о мой клитор при каждом толчке. Каждые пару секунд Мэддокс усиливает хватку на моем горле, время от времени позволяя мне сделать более глубокие вдохи. Я начинаю шептать грязные слова ему на ухо, слова, о которых, вероятно, позже пожалею, когда отойду от сексуального кайфа. Его челюсть сильно сжата. Пот стекает по носу и капает мне на губы. Я слизываю его, затем наклоняюсь вперед и провожу языком по каждой капельке пота, которую вижу на его шее и подбородке, кусая его кожу на своем пути.

Мэддокс останавливается и затем ухмыляется, слезая с меня.

― Что ты делаешь? ― в отчаянии спрашиваю я, когда ощущаю пустоту. Медленно борюсь с желанием притянуть его назад на себя. Почувствовать, как своим телом вжимает меня в матрас.

Он вскидывает голову, когда я упиваюсь его обнаженной красотой. Чернила, просочившиеся в его золотистую кожу. Тело, что раздулось по максимуму от мускулов. Не слишком массивные, но больше, чем худощавые. Вы бы и не подумали об этом, когда он в одежде.

― Ты сказала, я не могу сделать тебе больно...

― Да, ― соглашаюсь, хотя знаю, что это было неправдой. Или, я была в состоянии отрицания. Не уверена, какой из этих вариантов верный.

Сжимаю бедра вместе.