Глава 18

Дверь фургона открылась, и Генри, который уже задремал, вскочил и не в первый раз задался вопросом, где он, но тут влетела Меган с несколькими ежедневными газетами, зажатыми под мышками, и сумкой, полной продуктов.

— Я тут подумала, Генри.

— Да, Меган?

— Ну, ты же знаешь, что ты в некотором роде легенда?

— Да...

— Я и сама была бы не прочь стать чем-то вроде легенды.

— Ты уже стала, Меган. Полиция будет искать твое тело, и когда они, наконец, убедятся, что милая маленькая Меган не была вынуждена помогать Генри Смиту бежать, они поймут, что милая маленькая Меган — опасная женщина. Ты навсегда останешься известной как медсестра, которая пожертвовала своей жизнью, чтобы помочь серийному убийце.

— Я знаю, Генри и это замечательно, но...

— Но, что?

— Я хочу, чтобы меня знали, как медсестру Меган, которая превратилась из святой в грешницу. Я хочу быть не просто той, кто помог тебе сбежать.

Генри начал смеяться, по-настоящему смеяться. Он уже много лет так долго не смеялся, и Меган швырнула ему в голову газету.

— Я серьезно, прекрати смеяться. Я хочу быть как ты.

Генри сумел сдержаться и вытер слезы в уголках глаз.

— Почему, Меган? Что такого хорошего в том, чтобы быть заклейменным серийным убийцей?

— Внутри меня есть что-то, что мне все труднее и труднее контролировать. Это похоже на красный туман. Каждый раз, когда кто-то выводит меня из себя, я хочу ударить его ножом, и не один раз… Я хочу колоть и резать их снова и снова. Теперь я собираюсь приготовить нам кофе, и хочу, чтобы ты точно рассказал мне, как это было до того, как ты убил Дженну Уайт. Я хочу знать, что ты чувствовал. Что ты сделал и что ощутил, когда совершил первое убийство. Мне нужно знать все.

Генри выпрямился. Это звучало слишком знакомо, потому что именно так он чувствовал себя в те часы, когда собирался пойти и убить. Было странно, что он встретил Меган, которая чувствовала то же самое. Он никогда по-настоящему не верил в судьбу, но начинал думать, что им было суждено встретиться. Посмотрите на другие печально известные пары, которые убивали: Брэди и Хиндли, Бонни и Клайд, Весты. Между ними была какая-то странная химия, совсем как между Генри и Меган. Нельзя было отрицать, что это будет чрезвычайно сложно — теперь они оба были в бегах, — но он думал, что это возможно.

— Мне нужно подумать об этом, я имею в виду, действительно серьезно подумать. То, о чем ты просишь, — это очень, очень важно. Мы оба будем сильно рисковать, и с нашей стороны потребуется серьезное планирование, чтобы нас сразу не поймали.

Меган улыбнулась и пошла обратно по фургону на маленькую кухню, где начала наполнять чайник и убирать только что купленные хлеб и печенье.

Генри наблюдал за ней немного с благоговением и еще больше беспокоился, что ее возможно станет слишком трудно контролировать.

Он не хотел подвергать опасности свою месть Энни Грэм, и он действительно не хотел делиться ею с Меган. Энни однажды дала ему отпор, и, если бы у него была какая-то помощь, она не смогла бы ничего сделать, чтобы сбежать в следующий раз. Но сделка будет заключаться в том, что Энни принадлежала ему — всегда была и всегда будет — и он не успокоится, пока не перережет ей горло и не будет держать ее в своих объятиях, пока она истечет кровью до смерти.

Генри знал, что, как только она умрет, он покончит с собой. Он не вернется в психиатрическую больницу, и его жизнь не будет иметь никакой ценности, как только она умрет. Он хотел сначала убить Уилла, но его убийство было бы быстрым. Генри полагал, что мог бы позволить Меган разобраться с ним, потому что сам будет занят Энни. Он наконец-то добьется своего финала, но до тех пор ему нужно было придумать, как сделать Меган счастливой, иначе она может сойти с катушек до того, как у него появится шанс, а это было бы опасно для них обоих.

***

Уилл пытался освободится от веревки, которая привязывала его к металлическим кольцам на стене до тех пор, пока не стер кожу на запястьях до красноты. Он слышал много криков и споров наверху несколько часов назад, когда Амелия впервые пришла домой, а потом все стихло. Он пару раз задремывал, все усталость и беспокойство последних нескольких дней настигали его.

Он не боялся Амелии, хотя ее парень явно боялся, судя по тому, что он сказал, но Уилл действительно был зол на нее. На самом деле, он не думал, что у него возникнут проблемы с тем, чтобы ударить ее пару раз, если бы ему пришлось, и потом Уилл не бил женщин до потери сознания. Но она забрала его у Энни и его семьи, когда они больше всего в нем нуждались, и он не мог спустить это. Энни наверняка беспокоится о нем, и Уилл уверен, что к настоящему времени она уже выписалась из больницы, когда ей следовало бы быть там, чтобы восстановится после аварии.

Он не мог поверить, что у его отца был еще один ребенок, и он никогда никому об этом не говорил. Потом Уилл задумался, знала ли об этом его мама. Она была бы убита горем, узнав, что Том изменил ей и от него забеременела другая женщина, когда ей самой настоятельно рекомендовали не заводить больше детей. Он был зол на своего отца, но не настолько, чтобы никогда больше не разговаривать с ним, но Уилл хотел выяснить, что случилось, что они все оказались в таком кошмаре. Он никогда ни в чем не полагался на деньги своего отца, и все же он был здесь, связанный в холодном сыром подвале, потому что у него объявилась какая-то давно потерянная сводная сестра-психопатка, которая действительно хотела денег.

Послышался звук отодвигаемого засова, и темная фигура начала спускаться по лестнице. Голая лампочка осветила комнату, заставляя его зажмуриться. Он привык к темноте, и свет причинял боль его глазам.

— Так, если будешь хорошо себя вести и делать то, что тебе говорят, то через два дня станешь свободным человеком. Папочка занят, собирает свои наличные, собирает мои наличные. Как только заберу их, мы позволим тебе вернуться к твоей жизни.

Уиллу пришлось прикусить язык, чтобы не наговорить ей гадостей. Он кивнул.

— Ты голоден, хочешь пить? Я не хочу, чтобы ты возвращался домой исхудавшим.

Он покачал головой. Он скорее умрет с голоду, чем попросит ее о чем-нибудь.

— Как хочешь, но совсем не обязательно изображать из себя мученика.

Она повернулась и пошла обратно. Дернула за веревочку, и в комнате снова стало темно. Уилл открыл глаза. Он предпочитал темноту ослеплению. Люк захлопнулся, и шум эхом разнесся по маленькой комнате. Он знал, как она выглядит. Они все знали, как она выглядит. Его отец, Лили, Энни — он не возлагал надежд на то, что она выпустит его отсюда живым. Если планирует поступить так, как поступало большинство похитителей, когда жертвы могли их опознать, она, скорее всего, убьет его и сбежит.

Что ж, она может идти к черту. Он не собирался умирать, потому что она ревновала и думала, что он должен это сделать. Уилл огляделся в поисках чего-нибудь, о что можно было бы потереться веревкой, но это казалось безнадежно. Единственный другой шанс, который у него был, это убедить ее парня отпустить его. Он не казался очень умным, особенно, раз ввязался в это похищение.

Уилл закрыл глаза и почувствовал, как его голова начала клониться набок. Учитывая обстоятельства, он спал на удивление как младенец.

***

Люк играл на своем X-боксе, но внимательно следил за Амелией. Он был сыт по горло этой глупой сукой и жалел, что переехал сюда с ней. Они оказались в серьезном дерьме, и она этого не понимала. Она правда думала, что, как только они получат деньги, они уберутся отсюда и уедут. Не говоря уже о том, что Билл, Уилл, как бы его ни звали, видел их обоих в лицо и смог бы опознать их в очереди за сто миль. Он понятия не имел, что будет делать, но не собирался идти с ней.

Он подумал о том, чтобы самому позвонить в полицию. Он мог позвонить с айфона, который держал в машине. Люк выключил его, а затем поднял ковер в багажнике и вставил его в спицы запасного колеса. Он мог бы сказать им, где они находятся, и сдать ее, а затем сесть на поезд и уехать куда угодно, лишь бы подальше от Английского Озерного края, насколько это возможно. Чем больше Люк думал об этом, тем лучше это звучало. Конечно, она бы взбесилась, но ему все равно. Он не хотел проводить с ней всю свою жизнь — она, вероятно, связала бы его в подвале и оставила умирать, если бы он ее разозлил.

Амелия прошла мимо и погладила его по голове.

— Ты был сегодня хорошим мальчиком, Люк? Извини за то, что случилось раньше. Просто я не хочу, чтобы ты разговаривал с ним и был таким дружелюбным. А то боюсь следующее, что я увижу, это то, что вы оба сидите на диване, пьете пиво из банок и обсуждаете, кто выиграет Лигу чемпионов.

Люк буркнул ей что-то в ответ. Чем меньше он скажет, тем лучше.

Она ударила его по лицу, от шока он упал с дивана и уронил пульт на пол.

— Блин, больно... зачем ты это сделала?

— Потому что ты не обращал внимания... когда я говорю, ты слушаешь, а не игнорируешь меня. Кем ты себя возомнил?

— Извини, ты права. Я не хотел тебя игнорировать.

Внутри он был так зол, что ему захотелось обхватить руками ее шею и задушить, но он этого не сделал. Вместо этого он последовал за ней в постель, как хороший мальчик, каким он и был.

Заметки детектива Уэйна Стерлинга

— Да не может же всё быть так просто! — вскочил я со своего места и в раздражительности начал мерить шагами пространство своего кабинета.

— Это бардак какой-то! В учреждении, где содержаться самые отъявленные психопаты Англии работают те же самые психопаты! И никто их толком не охраняет!

Такой вывод я сделал, ознакомившись с новыми фрагментами дела. Приятного в них было мало. Первым и главным вопросом, который мне хотелось задать ответственным лицам, был: «Кто, чёрт возьми, принял на такую работу Меган?»

Она же готовый пациент для этого заведения. Однако, следовало отдать ей должное, план побега она подготовила хорошо. На её счастье, череда случайностей только облегчила ей задачу. Два не слишком ответственных охранника, одна чересчур любопытная медсестра, отсутствие прослушки в палатах и досмотра личных вещей на входе и выходе – всё это сыграло Генри и Меган на руку.