Глава 13

20-15.

Требуется больше усилий, чем я готов признать, чтобы игнорировать шумную компанию и сосредоточиться на моей жене. Миа опускает взгляд на стол и убирает свои руки от моих. Она вытирает вторую слезинку и изучает меня так, словно никогда раньше не видела.

— Это трастовый фонд для мальчиков, а не для нас. Мы не будем прикасаться к нему, — заявляет она.

— Конечно. Без проблем, — произношу я. Почему бы просто не согласиться с ней на данный момент? Мне нужно успокоиться, я должен успокоиться. Пришло время сделать заказ. Нам нужно поговорить о еде и развлечься. Я открываю меню и внимательно читаю.

— Ты голодна? Я умираю с голоду. Слышал, у них потрясающая телятина с пармезаном. О, и для тебя, посмотри на все эти салаты с закусками. Так много всего на выбор. — Это дар жизни. Выбор. Так много. Вы совершаете ошибку, и резко меняете направление. Двигайтесь дальше. Лоис, например, просто ошибка, и теперь я с женщиной, от которой должен был иметь детей. Все остальное — просто фоновый шум.

Официант скользит к нашему столику, старательно избегая встречаться со мной взглядом, и вместо этого сосредотачивает свое внимание на Мии. Он должен. Она прекрасна, моя жена.

— Готовы сделать заказ?

— Я буду салат с лососем, без лосося, пожалуйста, — говорит она официанту.

— Да, конечно, мадам. Может быть, немного ризотто? Вегетарианского? — предлагает он. Если официант и находит заказ Мии таким же нелепым, как и я, это не отражается на его лице. У этого парня просто нет чувства юмора, совсем нет.

— Пожалуй, и спасибо вам, — благодарит Миа.

— Могу я быть вам еще чем-нибудь полезен? — спрашивает он. Что за напыщенный вопрос? Я имею в виду, он — официант. Полезен?

— Нет, я в порядке. Это все, — уверяет она его. Ее глаза блестят, но по щекам не катятся слезы.

Мудак. Кем он себя возомнил?

— Я буду телятину и домашний салат для начала, — говорю, держа свое меню в воздухе. Он берет его, не глядя на меня, и уходит. Надеюсь, он понимает, что теряет всякую возможность получить чаевые.

Я оглядываю элегантный ресторан, накрытые белым льном столы, теперь заполненные блестящими посетителями, женщины в своих лучших платьях и украшениях, мужчины выглядят так, как мужчины выглядят во всех ресторанах такого рода: одинаково издалека. Вблизи, вот когда вы можете определить количество нитей в ткани, покрой куртки. Волны вежливой беседы и взрывы смеха захлестывают нас, когда мы молча сидим в своем углу.

Как загнать себя в угол в ваших отношениях, спросите вы? Я уверен, что вы никогда не были здесь раньше. Ха! Как правило, все начинается с небольших недоразумений, оскорблений, которых не прощают, если хотите знать. И тогда негативные чувства вырастают, как детская башня из кубиков. Один кубик, помещенный немного неправильно, и все рушится. Со своей стороны, я считаю, что был справедлив и всепрощающ. Я стараюсь не цепляться за вещи, быстро ставлю свои кубики, если завершить метафору. Но, честно говоря, для меня это легко. Я всегда знаю, что будет в шахматной партии жизни. Просто нужно думать на несколько шагов вперед. Всегда.

Возьмем, к примеру ситуацию, когда мальчики были младше. Сэм был новорожденным, а Майки — чуть старше двух лет. Оба еще в подгузниках. Тогда это были сумасшедшие дни, беспокойные времена. Я приходил с работы пешком — в большинстве случаев возвращался домой прямо из офиса, пропуская важные посиделки с клиентами, — чтобы помочь. Миа просто смотрела на меня с темными кругами под глазами и передавала мне то одного ребенка, то другого. Она выглядела ужасно, действительно ужасно. Меня так и подмывало позвать маму на помощь, но я знал, что это означало бы, что открою дверь и маме Мии, чтобы она тоже пришла с ее назойливым неодобрением, а этого мы допустить не могли. Мне нужно было, чтобы они остались в Нью-Йорке, продолжая строить свою империю. Поэтому вместо этого я был рядом с Мией как можно больше. Она когда-нибудь поблагодарила меня? Нет. Разве я держал обиду на нее за это? Конечно нет. Но мы никоим образом не собирались добавлять третьего ребенка к тому беспорядку, который создали. Я помог нам обоим в этом, сказав «нет» другому ребенку. Пусть она и сходила с ума или что-то в этом роде, желая родить девочку.

Так вот, видите ли, я мог бы использовать это время против нее. Но я этого не делаю. Я отпустил все эти грязные, раздражающие годы. Но сейчас она что-то имеет против меня. Это странно. Это не похоже на Мию, и я этого совсем не заслуживаю. Теперь она сидит напротив меня, но не как женщина, которая загоняет меня в угол. Ее поведение не соответствует ее словам. Вместо того чтобы выглядеть сердитой, она просто выглядит грустной. Как будто это я, а не она, ускорила этот поворот в наш вечер, что, конечно, смешно. Это все ее вина.

Она отворачивается от меня и смотрит через стекло на воду, спиной к остальной части оживленной комнаты, ее прекрасное лицо в профиль ко мне. Кажется, она вытирает слезу, но я не могу быть уверен. Она сосредотачивает свое внимание на том, что находится прямо за окном ресторана. Я, конечно, знаю, что озеро где-то там, темное и задумчивое, и маяк с его вечно яркими предупреждениями.

Но когда я приглядываюсь повнимательнее, мое лицо почти касается стекла, я вижу внешнюю террасу, своего рода дополнительную зону со столами и стульями. Я полагаю, что в хорошую погоду и, конечно, днем ресторан расширяется за счет сидячих мест на открытом воздухе. Палуба, которой ресторан должен пользоваться в разгар летнего сезона. Сегодня ночью там никого нет.

Я оглядываюсь на свою жену. Сейчас Миа улыбается. Я вижу ее лицо, полностью отраженное в стекле, свет свечи освещает ее белые зубы, маленький носик, блестящие глаза. Но почему она улыбается? Видит ли она кого-то или что-то, чего я там не вижу?

— Что-то смешное? — спрашиваю. Ее настроение, если правильно понимаю, было злым, а теперь грустным. Улыбка не подходит. Моя жена ерзает на стуле, а затем поворачивается и смотрит на меня. Она подскочила на стуле? Неужели она забыла, что я здесь?

— Нет, ничего, — заверяет она и больше не улыбается. — Пол. Каковы твои планы? Если тебе до сих пор не предложили работу ни в одном рекламном агентстве по всему городу, а я подозреваю, что и не предложат, то ты займешься чем-то другим? Искал другие возможности?

Очевидно, она не слушала, когда я сказал ей, что у меня есть много вариантов. Мне не нравится, что разговор перешел на то, что я не работаю в рекламной индустрии, которую мы оба любим, — а не на то, что я запрещаю ей работать в рекламе. Мой агент сообщил мне, что для меня есть вакансия, в журнале «Коламбус Сити», и больше ничего. Звонок сегодня утром, тот самый, из-за которого мы задержались с отъездом. Мой агент взволнован и считает, что это «идеальное предложение». Но он — идиот, если думает, что это подходящая работа для человека моего делового положения.

Журнал предлагал мне должность директора по развитию, что звучит надуманно и, вероятно, так оно и есть. Отдел продаж — все десять человек — будут отчитываться передо мной. Да, определенно название должности не соответствует действительности. Я был бы менеджером по продажам в городском журнале. Это не то, что я хочу делать. Это намного ниже моего уровня мастерства. Но, если придется, я возьмусь за эту работу. Временно, пока не найду что-нибудь подходящее. Хотя, конечно, не хочу этого делать, включать эту скромную работу в мое резюме. Но я могу взяться за нее, если придется. Просто напротив меня сидит так много денег, почему я должен так низко опускаться?

— Искал и ходил на собеседования. Как уже сказал, у меня есть несколько предложений, которые я обдумываю. Я рассмотрю их все и выберу лучшее. Скоро я тебе скажу, — отвечаю я. Мой бокал с шампанским давно пуст, и мне нужно выпить. Поскольку официант одновременно игнорирует и ненавидит меня, я, скорее всего, останусь без напитка до конца этой жалкой трапезы. Осматриваю ресторан, ближайшие к нам столики и встречаюсь взглядом с молодой, полной женщиной, которая является официанткой за соседним столиком. Она кивает в ответ на мою волну, как будто сейчас подойдет. Надеюсь, наш официант не предупредил ее.

— Так это и есть твой план? — спрашивает Миа. Ее руки скрещены на груди, и она наклоняется вперед, как директор школы, который позвал вас в свой кабинет, чтобы вы могли выбрать свое собственное наказание. Кто бы согласился с этим? Я бы не стал. — Твое выходное пособие, если ты его получил, уже давно закончилось. Все наши счета почти пусты. Ты не чувствуешь никакой срочности?

Этот ужин войдет в историю как самый длинный. Борюсь с желанием проверить свои наручные часы — это изящные часы смарт-часы, но, если не поверну запястье точно так, как нужно, дисплей останется черным, и я, очевидно, должен нажать кнопку сбоку, чтобы высветить проклятое время. Я тоскую по старым временам часов, которые просто показывали время. Интересно, где мои старые часы из Нэшвилла? К сожалению, я так и не убрал пятно крови с ремешка.

Все в порядке. Я уже знаю, что время течет так же медленно, как и с моим младшим сыном, когда ждешь, пока он выполнит задание. Я ценю терпение как добродетель и аплодирую тем, у кого оно есть, до тех пор, пока они не встанут у меня на пути. Однако вот мы и подошли к вопросу о деньгах/работе. Но все в порядке. Как уже отмечалось, я ожидал этого.

— На самом деле я действительно получил выходное пособие, — говорю я. Это ложь. Когда тебя увольняют, ты получаешь не так уж много. Они дали мне зарплату за два месяца в качестве символического жеста. Только и всего. Тебя просто вызывают в офис идиотки из отдела кадров и говорят, что ты уволен. Ваши вещи упакованы в коробки незнакомыми людьми. Охранники сопровождают вас из здания, как будто вы собираетесь впасть в ярость или что-то в этом роде. Как будто ты знал, что тебя уволят, и принес с собой пистолет. Но ты не знал, потому что эти люди подлые. Нет, я полагаю, они специально не предупреждают, поэтому вы не можете взять пистолет и снести голову молоденькой идиотке — начальнику отдела кадров с опущенными глазами. Я ненавижу людей из отдела кадров. Если подумать, я никогда не уходил по собственному желанию.