Холодок пробегает у меня по спине. Пол устал от меня, но вместо того, чтобы ударить по лицу и уехать из города, как он покончил с Лоис, он решил убить меня. Медленно. У меня до сих пор мурашки бегут по коже, когда я признаюсь в этом себе.

Так что я была готова к тому, что он решит ускорит мою смерть. Для меня стало облегчением, когда он попросил провести выходные вместе в Лейксайде, только мы вдвоем. Потому что я знала, что именно туда он отвезет меня умирать. Подальше от мальчиков, подальше от соседей. Только мы вдвоем, конверт с мышьяком и романтический ужин. Звучит совершенно логично, если вы псих: ему нужно было дать мне большую дозу яда. Чтобы прикончить меня. И наш новый коттедж был идеальным местом для сцены смерти.

Ну, а мне нужно было сбежать, и я собиралась это сделать. Требовалось вручить ему бумаги, но, чтобы мальчики в этот момент были уже в безопасности, вне досягаемости. В этом смысле мы оба согласились, что дом у озера был бы идеальным вариантом.

Мои родители были в восторге от того, что я пришла в себя, особенно мой отец, которому Пол не нравился с самого начала наших отношений и который неодобрительно относился к нашему короткому ухаживанию и быстрому браку. Он был прав все это время, но я оказалась слишком увлечена, слишком глупа, чтобы видеть дальше похоти, дальше иллюзии любви.

Пол прекрасно разбирался в иллюзиях. Я видела в нем великого старомодного поклонника, который приносил мне цветы, писал любовные записки и водил меня на дорогие и замечательные ужины. Взрослый менеджер по рекламе, который путешествовал по миру, который научил меня джазовой музыке и сексуальному самовыражению. Я видела Пола, которого хотела видеть, Пола, которого он мне показывал, прочитав мои желания. Замечательного романтика, человека эпохи Возрождения. Этот человек был ложью.

Разница между игрой и правдой была очевидна, когда Бак сидел рядом со мной во время сеанса диализа. Я глубоко вздохнула, взяла свою силу обратно в свои руки и позвонила родителям домой.

— Он не получит ни цента из твоих денег, — заявил мой отец. — Я позвоню адвокатам, как только мы повесим трубку, ублюдок.

— О, дорогая, с тобой все в порядке? Как мальчики? — спросила моя мама. От ее печали у меня на сердце стало тяжело.

— Могут ли они остаться у вас в тот день, когда я покажу ему документы? Я собираюсь с ним на озеро в пятницу. Я бы хотела, чтобы вы, прилетели в город, забрали Майки и Сэма с собой домой. — Бак коснулся моего колена, и я не забыл добавить: — За вами будет приглядывать охрана. А фургон приедет и вывезет наши вещи, как только мы отправимся в путь.

— Конечно. Мы будем там. Ты хочешь, чтобы мы приехали сейчас? — спросила мама. Я представила себе ее испуганные глаза. Уверена, глаза моего отца были прищурены от гнева.

— Нет, мы останемся здесь до четверга. Сядем на ранний рейс. Мы не сможем увидеть внуков до пятницы, Филлис, иначе предупредим этого чокнутого, — сказал мой папа.

— Вот именно, папа. И, папа, есть ли время, чтобы составить соглашение о раздельном проживании с сопутствующим расторжением брака? Я не хочу никаких записей о том, что я была с ним, никогда больше, — попросила я. Пыталась быть сильной, но с этими словами у меня вырвался всхлип.

— Ох, дорогая, да, мы размажем этого ублюдка, — пообещал папа.

— Я хочу подойти и обнять тебя прямо сейчас, — сказала мама. — Ты одна? Мы боялись, что он изолировал тебя от всех.

Я глубоко вздохнула, и Бак взял мою руку в свою.

— Да, он отрезал меня от тебя, от всех. Но со мной здесь есть друг. Его компания специализируется на безопасности. Я в безопасности, пока вы не приедете. И я прилечу к вам и мальчикам, как только смогу.

— Ну, слава Богу. Скажи этому человеку... Как его зовут? — спросил папа.

— Бак, Бак Оверфорд, — ответила я, встретившись глазами с Баком, когда он вытер мою слезу. По телефонной линии я услышала, как мой отец записал имя Бака, чтобы проверить его. Это заставило меня улыбнуться, хотя я задавалась вопросом, вышло бы что-то хорошее, если бы мой отец проверил биографию Пола до того, как я выскочила за него замуж. Его послужной список был чист.

— Передай Баку, благодарность от нас и надежду, что он сможет уберечь тебя и мальчиков, — сказал мой папа. — Мне нужно позвонить адвокату. Звони нам с мамой каждый день до пятницы. Поняла?

— Да. И спасибо вам обоим, — я была права, что пока не сказал им об отравлении. Знала, что не смогла бы помешать своей обеспокоенной маме приехать в город.

Наш план сработал идеально. День был расписан шаг за шагом, с единственной заминкой в том, что Пол ответил на телефонный звонок, когда мы выходили за дверь. Я знала, что это не важно, какая бы это ни была его женщина, но я не могла не показать своего разочарования, когда он наконец сел в машину. На самом деле весь день был великолепной актерской работой, я пыталась сдерживать свой страх, когда ехала в машине одна, рядом со своим мужем, человеком, который пытался меня убить.

Оглядываясь назад, я не понимаю, как могла оставаться такой спокойной в тот день. Я схватила журнал «Пипл» и попыталась сосредоточиться на чужих скандалах, но не смогла. Моим единственным утешением были зашифрованные сообщения от Клаудии, сообщавшие мне, что мои родители приехали в школу и забрали мальчиков. Я оставила директору записку, в которой объясняла, что у сыновей были запланированы особые выходные с бабушкой и дедушкой. Остановка для круассанов должна была дать мне минутку, чтобы убедиться, что мальчики едут в аэропорт с моими родителями. Как только узнала, что они в безопасности, я почувствовала себя лучше.

Клаудия дала мне знать, когда прибыл фургон для переезда, и что все отмеченное было загружено в фургон. В дополнение к моим родителям, она была моим героем в тот день, ее поддерживала команда из двух парней Бака. Один из парней был «супер милым», по словам Клаудии. Это заставило меня улыбнуться, когда я разговаривала с ней снаружи на тротуаре на Второй улице, наконец-то оторвавшись на мгновение от Пола после нашего обеда в «Слоупи».

Я помню, как сильно мне хотелось убежать от Пола в тот момент. Мальчики были в безопасности, все мои вещи упакованы и уехали. Но оставался еще один шаг. Нам нужно было, чтобы он подписал бумаги о разводе. А потом Пол вышел из «Слоупи», щурясь от яркого солнца, похожий на красивого мужчину, за которого я вышла замуж. Конечно, десять лет немного подействовали, и у него появился маленький животик, из-за которого я любила его дразнить, но все же. Его улыбка была яркой и, казалось, предназначалась только мне. Часть меня все еще восхищалась тем, как он шел ко мне развязной походкой. Уверенный. Все это притягивало меня к нему; все это чуть не убило меня. В тот момент я почти могла забыть, что мы враги. Почти.

Еще одна вещь, которая удерживала меня от побега, — это тот факт, что Бак будет ждать меня в коттедже. Там, где у Пола была развязность, у Бака была суть. Теперь я понимаю разницу. И даже если я не смогу упасть в объятия Бака, пока нет, я смогу стоять рядом с ним. Впитывая больше сил, когда он рядом со мной.

Когда Пол вывел «Форд Флекс» на подъездную дорожку нашего коттеджа, я не стала дожидаться, пока машина остановится, прежде чем открыть дверь. Идя так быстро, как только могла, стараясь не бежать, я добралась до сада. И там был Бак, как и обещал. Он улыбнулся, показав ямочку на щеке. Успокоив мои нервы.

— Сделай глубокий вдох, Миа. Скоро все закончится, — сказал он. Мы стояли бок о бок, делая вид, что смотрим на грядки с клубникой. — У тебя есть поддержка. Ты в безопасности. Слышишь меня? Ты в порядке?

— Теперь, да, — ответила я. Я почувствовала, как Пол приближается к нам сзади, и по моей спине пробежали мурашки. Как бы ни испытывала облегчение, наконец-то оказавшись рядом с Баком, я знала, что впереди у меня долгая ночь. В то время я просто понятия не имела, какой длинной она станет.

Моя лучшая актерская работа должна была состояться в тот вечер в ресторане. Я была вынуждена покинуть безопасное место, где находился Бак, в нашем коттедже, и забраться обратно в машину вместе с мужем. Конечно, это являлось частью плана, и необходимо было предоставить Баку возможность обыскать вещи Пола и отвезти их в гостиницу. Он также использовал это время, чтобы убедиться, что все камеры, которые он установил внутри коттеджа, работают. Он проверил тревожную кнопку, которую установил в начале недели. Слава богу, это сработало.

Пока Бак расставлял остальную часть ловушки, я страдала во время нашего последнего ужина. Еда была пыткой, даже с добрым официантом, пытающимся защитить меня от уродливых комментариев Пола. Каждое мгновение этого якобы элегантного ужина было притворством. Я пыталась притвориться, что сижу напротив кого-то, кого все еще люблю, когда на самом деле ненавидела его, все еще ненавижу. У меня в голове промелькнула фотография избитого лица молодой женщины, а затем фотография Пола, держащего ночную рубашку, когда он флиртовал с другой молодой женщиной, которую, как я теперь знаю, зовут Гретхен, в магазине нижнего белья. И хотя фотографии этого не было до конца нашего ужина, тех, где он подмешивал мне бренди, я видела белый порошок в его руках в перчатках, размешанный в моем вечернем чае, смешанный с моим греческим йогуртом.

Вся его ложь, все его манипуляции проносились у меня в голове во время того ужина, но я не могла ни в чем его обвинить, я не могла поднять руку.

Я была в панике, потная и нервная, пока не увидела Бака через окно, стоящего снаружи на террасе ресторана, наблюдающего за мной, охраняющего меня. Я не могла не улыбнуться, хотя знала, что Пол подумал, будто смотрю на себя в блестящее стекло. Он думал, что я тщеславна. Я не была. Я улыбалась по поводу нашего сигнала. Поднятый Баком большой палец означал, что все на месте, что у нас есть Пол и доказательства отравления, в которых мы нуждались. Доказательство означало, что эта шарада почти закончилась. Когда я с облегчением улыбнулась в окно, я почувствовала себя сильной. Этот день навсегда станет началом всей моей оставшейся жизни. На самом деле, это был лучший день на свете, просто не тот, который представлял себе Пол.