Глава 10

18-15 вечера.

Я медленно еду по Второй улице и замечаю очередь из двадцати или около того человек, ожидающих, чтобы попасть в «Слоупи». Это место будет забито на все выходные, и моя любимая розововолосая официантка получит несколько хороших чаевых.

Я рад, что забронировал для нас столик на сегодняшний вечер в новом итальянском ресторане в Порт-Клинтоне. На самом деле у него есть свой собственный сад с травами, который сделает мою жену счастливой. Надеюсь, там не так людно, как здесь. Я все еще удивляюсь, что у стольких людей появилась такая же идея отправиться на озеро в эти выходные. Думаю, для большинства американцев экономика вернулась в нормальное русло.

Проезжаю мимо парка, освещенного уличными фонарями в сгущающихся сумерках, и вижу молодую мать, катающую своего ребенка на качелях. У меня в голове так много воспоминаний, как Миа качает наших мальчиков, их визги восторга плывут по воздуху, достигая меня, когда я сижу на скамейке в парке, наблюдая за ними всеми. Я почти уверен, что ни один из моих мальчиков не унаследовал мою ярость. Не замечал никаких намеков. Никаких швыряний камнями, никаких искореженных и уничтоженных игрушек. Вместо этого они хорошо играют вместе, вежливы и счастливы, я думаю. Тьма ярости, передающаяся из поколения в поколение, не охватила их, хотя, скорее всего, она проявится у их детей. Это сильный ген, гнев. Но пока я буду продолжать лелеять их счастье. Они — мой дар миру, мои сыновья.

Я останавливаюсь перед коттеджем Бунов. Кажется, во всех комнатах этого места горит свет. Они, без сомнения, развлекают людей из нашего района, пьют и ужинают с ними в своем великолепном историческом коттедже. Пытаюсь заглянуть в окна, чтобы увидеть, кто еще может сидеть за их длинным столом на двенадцать персон. Но все, что я могу различить, — это фигуры людей, возможно, некоторые общие характеристики, но недостаточно, чтобы определить, кто они такие. Большинство соседей меня не знают или не хотят знать, и это чувство взаимно. Есть еще одно чувство, которое я могу назвать: презрение. Но они знакомы Мией, многие из них, и даже дружат с ней. Миа — человек, с которым многие хотят подружиться.

Возьмем, к примеру, Бака. Я сворачиваю за угол на Лорел-стрит, и наш коттедж тоже светится светом. На застекленной веранде можно разглядеть двух человек. Они сидят в креслах, стоящих лицом к дивану. Мебель старая и довольно неудобная. Древний уличный плетеный набор сам по себе ценен — такие просто больше не делают, — но ткань, покрывающая подушки, отвратительна. Безвкусный зелено-розовый цветочный узор, который напоминает мне любимый рисунок чайной чашки моей матери, разбитой. Я знаю, что этот комплект прилагался к коттеджу, и мы не вкладывали деньги в новые подушки. Возможно, потратимся этим летом. Потому что независимо от того, как часто чехлы стираются, всегда остается запах пыли, затяжной и густой. Он забирается на вашу одежду, когда вы сидите слишком долго, проникает в ваши поры, как небольшая доза яда. Подкрадывается к вам, я думаю. Я начинаю чихать, если провожу там больше десяти минут.

Миа знает это, и все же, вот они сидят. Вдвоем. В моем коттедже. На моем крыльце во время моих романтических выходных. Я впиваюсь ногтями в ладонь, наслаждаясь жжением.

Въехав на подъездную дорожку, останавливаю машину перед задней дверью. Понимаю, что Мии не нравится, когда паркуюсь здесь, она считает это ленью и предпочла бы, чтобы я заезжал в гараж. Это более цивилизованно, объясняет она. Возможно, это и так, но я спешу, и у меня три продуктовых пакета. Мне не терпится расспросить Мию о кредитной карте, поскольку оплату по ней отклонили, но я подожду, пока Бак уйдет. Что случится очень скоро. У нас ведь планы на ужин.

Я открываю багажник и беру пакеты в руки. Пытаюсь сообразить, как повернуть ручку, чтобы открыть заднюю дверь, когда Миа открывает ее для меня.

— Почему ты так долго? Я думала, ты заблудился, — говорит Миа. Ее лицо раскраснелось, то ли от смеха, то ли от алкоголя. Или и то, и другое. Она выхватывает один из пакетов из моих рук, когда Бак появляется позади нее.

— Я могу помочь? — проявляет вежливость Бак. — Должно быть, в бакалее была большая очередь.

— Да, там была очередь. — Мой тон спокойный, размеренный. Я борюсь с огнем. Кладу два пакета на стойку рядом с тем, что бросила моя жена. Заглядываю в третий пакет и замечаю пачку сигарет. Я собирался оставить их в машине. Незаметно засовываю пачку в рукав рубашки. Спрячу их в своем портфеле наверху.

— Мы разгрузим пакеты, Пол. Давай я приготовлю тебе что-нибудь выпить? Водка с выжатым лаймом сейчас подойдет, — предлагает Миа. — Иди сядь и расслабься.

Я не хочу покидать кухню, но мне нужно избавиться от сигарет.

— Отлично, звучит неплохо. И, дорогая, нам нужно уехать минут через десять, чтобы успеть к заказанному столику на ужин, — говорю я. Мне кажется, замечаю, как моя жена и Бак обмениваются взглядами, своего рода молчаливое общение. Но я мог что-то перепутать. Мой разум сегодня занят другим. Ничего не говорю, просто выхожу из комнаты. Мне все еще нужно вынуть сюрприз из бардачка, но каждый раз, когда вспоминаю об этом, кажется, что наш сосед рядом. Я принесу его сегодня вечером, после ужина, как только старый добрый Бак исчезнет навсегда.

Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, спешу в нашу спальню, засовываю сигареты в карман внутри портфеля и застегиваю его на молнию. Ненадолго захожу в ванную, быстро чищу зубы и брызгаю водой на лицо, добавляя немного лосьона после бритья. Рассмотрев свою рубашку в зеркале, решаю, что мне следует переодеться. Это наш особый день. Я спешу обратно в нашу спальню и достаю свой любимый тонкий темно-синий кашемировый свитер. Натягиваю накрахмаленную белую футболку, а затем свитер. Мои глаза все еще темные, но немного посветлели из-за свитера. Мои джинсы выглядят прекрасно, а кожаные мокасины сами по себе являются заявлением. Подарок от Мии пару лет назад, они от Гуччи. Классические.

Выключив свет в спальне, я возвращаюсь вниз.

— Мы с Баком перебрались внутрь, — говорит Миа, когда я спускаюсь по лестнице. — Знаю, как ты ненавидишь это затхлое старое крыльцо. Вот твой напиток.

Я только сейчас понимаю, что Миа переоделась в платье. Средней длины, блестящий шелк цвета шампанского. Она на каблуках, и ее ноги выглядят фантастически. Я должен был сказать ей об этом. Уверен, Бак уже опередил меня. Бак сидит в моем любимом кресле. Я пристально смотрю ему в затылок, когда иду в гостиную.

Миа поставила мой напиток на кофейный столик рядом со своим. Она похлопывает по диванной подушке. Этот диван новый. Декоратор помог нам выбрать всю эту зону отдыха. Диван светло-коричневого цвета, твердый, но все еще пушистый. Два клубных кресла обиты бледно-голубым хлопком. Это самые удобные кресла, которые у меня когда-либо были. Бак сидит за кофейным столиком напротив Мии, в одном из моих удобных клубных кресел. Они гораздо удобнее, чем диван, но я решаю сесть рядом со своей женой, сжимая ее колено рукой.

— Ой! — вскрикивает она, убирая ногу от меня. Должно быть, я схватился слишком сильно.

— Прости, милая, просто хотел сказать тебе, как здорово ты выглядишь в этом платье, — говорю я. — Увлекся. Ваше здоровье!

— Как заботливо, Пол, — заявляет Миа. Ее тон заставляет меня думать, что она вообще не верит, что я могу увлечься. — Твое здоровье.

— Твое здоровье, — поддерживает Бак, поднимая свой бокал в мою сторону. Его красивое лицо ведущего новостей не выглядит веселым. Не думаю, что ему понравилось, когда я прикасался к собственной жене. Его глаза сужаются, когда он говорит:

— В каком ресторане вы обедайте сегодня вечером?

— О, какое-то новое итальянское заведение в Порт-Клинтоне, — отвечаю я. — У них есть свой собственный сад с травами, так что я знал, что Мии оно понравится. — Поворачиваюсь, чтобы улыбнуться своей жене, и она мягко улыбается в ответ. Я могу обнять ее за плечи и притянуть к себе, просто чтобы увидеть его реакцию и ее. Может быть, романтический поцелуй в щеку тоже не станет лишним?

— «Чао Белла», — сразу понимает Бак. — Милое местечко. Хорошая атмосфера для здешних мест.

— Рад, что ты одобряешь, — ехидничаю я. — Ну, судя по времени. Нам пора идти. — Я улыбаюсь Мии и борюсь с желанием поднять ее с дивана за руку. А еще сопротивляюсь желанию вышвырнуть Бака из своего дома. Лучшее, что я могу сделать, — это встать. Так я и делаю.

— Ты задерживался, и я перенесла бронирование на полчаса позже, — заявляет Миа. — Так что сядь, расслабься. У нас есть время допить наши напитки.

Хорошо сыграно, Миа, думаю я. Мои мысли заняты сегодня вечером, как я уже упоминал, и они переносятся в другое время, в другой дом, в другой счастливый час, на этот раз в Нэшвилле, штат Теннесси, с другой блондинкой. На самом деле она была подделкой Мии. Ее звали Лоис, и она была очаровательна. Она сказала мне именно эти слова: «Сядь, расслабься, у нас есть время допить наши напитки». Без сомнения, вы уже поняли, что мне не нравится, когда мне говорят, что делать. Тогда мне тоже не понравилось.

Я был молод. Я еще не научился контролировать свой гнев. Я не знал, что могу, например, просто встать и пойти на кухню, притворяясь, что ищу лед и закуску. Лоис открыла дверь в своем халате, даже близко не будучи готовой. Она велела мне сесть и ждать, как собаке. Я шагнул в дверь и закрыл ее за собой. Тогда мой характер, мой гнев взял вверх: удар кулаком по красивому лицу, так я отреагировал. К тому времени мы с Лоис были вместе уже больше года. Она никак не могла предвидеть этого, так как до тех пор наши отношения состояли из сплошного веселья и отличного секса. Но в ту роковую ночь мы должны были присутствовать на коктейльной вечеринке, устроенной в мою честь профессором, с которым я работал. Это было очень важное событие, благодарность и поздравления, так сказать, знакомство с обществом. Лоис не была готова, когда сказала, что будет готова. Она совершенно не уважала меня и важность этого вечера. На самом деле в случившемся не было моей вины.