1-5

1

Бесконечные пески простирались далеко за горизонт; закатное солнце медленно истекало кровью. Орлы резали крыльями темнеющее небо, паря кругами над пограничной крепостью. Ни единого дымка не поднималось над пустыми очагами. Маленький городок казался заброшенным и одиноким.

Если подняться на вершину дюны, можно было различить неясный мужской силуэт в одеянии белом, как снег. Там, среди песков, на руинах древней стены сидел Су И. Чёрная бамбуковая флейта касалась его губ, и печальная мелодия медленно уплывала вдаль.

Внезапно грянул стук копыт, из-за дюны показался всадник. Мелодия смолкла. Опустив флейту, Су И мрачно вздохнул и спросил:

— Из столицы по-прежнему никаких известий?

Всадник в мундире лейтенанта спешился, почтительно склонился перед ним и тихо ответил:

— Увы, генерал. Посланник так и не прибыл. Взгляните на небо: скоро совсем стемнеет. Вам лучше вернуться в лагерь.

Су И поднялся на ноги и устремил взгляд за горизонт.

— И так уже целых два месяца, — процедил он сквозь зубы. — Сколько еще эти люди намерены испытывать наше терпение?

Речи, полные гнева и горечи, никак не вязались с его обликом — сдержанным и благородным.

Лейтенант поднял взгляд на красивое лицо Су И — слишком молодое для генерала. Слова так и рвались с его губ, но он не осмеливался заговорить первым. И всё же после долгих колебаний не выдержал:

— Генерал Су, ваш покорный слуга считает, что нам нет больше смысла ждать и рассчитывать на помощь. Недавно здесь проходил караван купцов — они покинули столицу десять дней назад. Я втайне расспросил их и выяснил, что деньги, предназначенные на содержание армии, были потрачены Его Величеством на строительство дворца. Я не хотел огорчать моего генерала еще сильнее, поэтому не доложил…

Су И не дал лейтенанту договорить — его кулак с силой врезался в низкую стену.

— Невежественный государь губит страну! — возмущенно воскликнул он. — Как можно расточать средства, выделенные для военных нужд, на собственные удовольствия? Разве непонятно: не будет страны, не станет и народа? В один прекрасный день армия Цзинь Ляо двинется на нас, и тогда даже я, Су И… Как я смогу сдержать этот натиск с жалкими остатками моей голодной, обессиленной армии? Если государство падет, всё — и построенный императором новый дворец — окажется в руках врага. Что за ирония! Столько поколений монархов сменилось на нашей земле, но они так и не усвоили эту простую истину! Неужели дни моей родины, моей великой империи Ци, сочтены?

Су И сокрушенно покачал головой и стиснул зубы. Лейтенант поспешил вселить в него надежду:

— Мой генерал, не стоит отчаиваться. Возможно, в столице всё же собрали необходимые средства, и обоз уже на пути сюда. А сейчас вам лучше вернуться в лагерь.

Су И только с досадой отмахнулся. Лицо его приняло прежнее бесстрастное выражение.

— Возвращайтесь, лейтенант, — сказал он. — Я останусь и еще немного побуду один, в тишине. Ваньянь Сюй в последнее время явно что-то замышляет — в лагере так и крутятся его лазутчики. Я уверен, скоро он сделает свой ход. Мне нужно как следует поразмыслить, чтобы встретить противника во всеоружии.

Лейтенант хорошо изучил характер своего генерала, а потому понимал: настаивать бесполезно. Он вскочил на лошадь и вернулся в крепость той же дорогой. Су И снова устроился на стене, обвёл взглядом тысячи и тысячи миль песка, окружавшие его со всех сторон, и погрузился глубоко в воспоминания.

Пять лет назад он был всего лишь офицером четвертого ранга, и слово его не имело никакого веса при императорском дворе. В те далекие дни войска Золотой империи Цзинь Ляо внезапно вторглись в пределы Ци. Военные и гражданские чиновники ударились в панику, и никто не решался дать захватчикам отпор — напротив, все склонялись к тому, чтобы выкинуть белый флаг. Су И вспылил, бесстрашно, как Мао Суй, выступил вперед и добровольно вызвался на трудное дело. Возглавив войско, он ускоренным маршем двинулся к границе. Та война вопреки всеобщим ожиданиям обернулась блестящей победой, но домой Су И так и не вернулся. Граница требовала надежной защиты, и император повелел ему бессрочно нести дозор в этих краях. Теперь без императорского указа ни Су И, ни его армия не имели права ступить в пределы столицы.

На самом деле к богатой столичной жизни и блестящей карьере он, в общем-то, и не стремился. Даже резкий пустынный ветер, что швырялся песком и пронизывал до костей, был ему больше по душе, чем театр масок, который разыгрывал свои представления при дворе. Ему не хотелось жить, словно в кладовой, где все вещи завернуты в золотую бумагу, жить, соблазняясь внешним блеском и не замечая внутренней пустоты. Песок и ветер, по крайней мере, дарили сердцу умиротворение и покой.

С тех пор как вверенные Су И войска встали лагерем у границы, император Цзинь Ляо не оставлял попыток взять реванш. Между двумя армиями не прекращались крупные и мелкие стычки, но все старания захватчика пошли прахом. Наконец, три года назад, Золотая империя подтянула последние резервы, собрала силы в кулак и дала решительный бой. Однако удача была на стороне Су И. Он предугадал действия противника и вовремя нанес упреждающий удар. Его рискованный план принес Великой Ци блестящую победу.

Последствия той битвы стали роковыми для императора Цзинь Ляо. Он тяжело заболел и, проклиная судьбу, исполненный ненависти, медленно угасал, пока не умер по дороге в свою столицу. На трон взошел его старший сын, Ваньянь Сюй, и с тех пор в Золотой империи воцарилось обманчивое спокойствие.

Император Ци получил известие о славной победе. Он отправил на границу евнуха с указом о награждении особо отличившихся, присвоил Су И какой-то незначительный титул и счел это достаточным выражением монаршей благодарности за верную службу. С тех пор он с чистой совестью царствовал лежа на боку, наслаждаясь праздной и беззаботной жизнью.

Су И снова вздохнул. Чутье подсказывало ему, что Ваньянь Сюй — куда более опасный противник, чем его отец. Этот человек был всё еще молод, но не по годам дальновиден и прозорлив. Он привык к интригам и ничем не гнушался для достижения своих целей. Целых три года он терпеливо выжидал — за это время ни один солдат Цзинь Ляо не появился на границе. Даже пустынного волка превосходил он силой и хитростью. Император Ци, напротив, вел себя как глупец: швырял деньги на ветер, урезал расходы на армию, заставляя солдат терпеть лишения и жить впроголодь. Если война разразится снова, ни великая удача, ни великий талант не помогут сдержать смертоносную бурю.

Затуманенный взгляд Су И, бесцельно блуждавший по дюнам, остановился на клочке земли, где покоились кости неисчислимых жертв прошлой войны, и сердце его сжалось от боли. Как полководец он мог разработать стратегию, которая приведет армию к победе, но он был бессилен уберечь от смерти всех своих людей. «Победа генерала зиждется на костях солдат» — говорили древние. Возможно, скоро и холодное тело Су И укроют эти пески. Но кто знает, какая судьба уготована его стране и его народу.

Су И снова поднес к губам флейту из черного бамбука. Тысячи чувств, переполнявших его сердце, полились проникновенной мелодией, которую тут же подхватил ветер и унес за горизонт. Там, по другую сторону заката, гарцевал породистый жеребец, а на нем горделиво восседал молодой статный красавец в богатой меховой накидке с нефритовым поясом. Он держался непринужденно, излучая уверенность и силу, перед которой склонялись все головы и опускались все глаза. Услышав скорбный плач флейты, он повернулся на звук, и губы его тронула ледяная усмешка.

2.

Под пологом тесного походного шатра витали дивные ароматы. Посреди стола на жаровне с горящими углями бурлил котелок для приготовления хого, а вокруг в изысканной гармонии расположились отборные, тонко нарезанные кусочки мяса и овощей. Снаружи гулял холодный ветер, но в шатре, казалось, царила весна — так в нем было тепло и уютно.

За столом, друг напротив друга, сидели двое: тот самый молодой мужчина, который в пустыне внимал далекой песне флейты, и девушка поразительной красоты. Тонкие брови вразлет, ясные глаза глубоки, как осенние воды, манеры изящны и элегантны, а жесты выразительны и точны.

– Хозяин, на этот раз я сама рискнула проникнуть в стан врага, чтобы разведать обстановку. Только вот не знаю, будут ли мои сведения полезными. – Девушка мелодично рассмеялась, сверкнув жемчужными зубками, и налила мужчине янтарного вина в глиняную чашу.

Мужчина же был не кто иной, как Ваньянь Сюй, император Цзинь Ляо. В ответ на слова своей доверенной помощницы он загадочно улыбнулся. Вытащив из котелка кусочек мяса, Ваньянь Сюй положил его в рот, с наслаждением прожевал, проглотил, и лишь потом задал вопрос:

– И какие же сведения тебе удалось добыть, Цзы Нун?

Девушка почтительно склонила голову.

– Ваша скромная служанка сумела потихоньку рассмотреть генерала Су И, – ответила она. – Увы! С виду и не скажешь, что он человек военный. Просто смазливый красавчик с правильными, тонкими чертами лица. Трудно поверить, что этот хрупкий юноша – тот самый Непобедимый Генерал, закаленный в боях, наводящий ужас на врагов! – Цзы Нун насмешливо фыркнула.

Ваньянь Сюй принужденно рассмеялся.

– Неужели? Считай, что тебе повезло больше, чем Нам. Мы ни разу его не видели, только слышали, как он что-то там наигрывал на флейте.

Глаза Цзы Нун невольно расширились, она не сдержала удивленный возглас:

– Как? Он еще и на флейте играет? До вашей скромной служанки доходили слухи, что, хотя он и генерал, но немало преуспел во всех четырех благородных искусствах. Выходит, это правда? Как же случилось, что доблестные воины Цзинь Ляо столько раз несли поражение от какого-то ученого книгоеда?