Глава Третья

Излишне говорить, что Кэтрин плохо спала в ту ночь.

Самым худшим во всем этом—если не считать того, что Дункан снова появился в ее жизни, - была потеря диких земель. Ей нравилось здесь все-красивое поместье, озеро ... конюшни. Она всегда мечтала вернуться туда в один прекрасный день. Возможно, чтобы жить там. Каким-то образом, несмотря на все ее испытания, мысль об этом волшебном месте и тот факт, что оно принадлежало ей, поддерживала ее.

А теперь они исчезли.

После того, как она ворочалась с боку на бок и дергалась в предрассветные часы, она наконец задремала среди ужасных снов, с кислым желудком и влажными щеками.

Когда Дейдре пришла раздвинуть занавески—слишком рано, как это случилось,—она застонала. - Дай мне поспать, - всхлипнула она.

- Прошу прощения, мисс, - сказала Дейдре. - Но у вас есть посетители.

Кэтрин с усилием открыла веки и поморщилась.

Неужели солнце всегда было таким ярким?

- Мисс?

- Да. Кто это звонит? - спросила она. Впрочем, ей было все равно. Она должна сказать им всем, чтобы они ушли. После вчерашней ночи ей нужно было время, чтобы прийти в себя, привести себя в порядок, разобраться с возмутительным предложением Дункана Маккея выйти за него замуж.

Выйти за него замуж! Выйти за него замуж!

А потом он поцеловал ее. Его рот.

Ей было невыносимо даже думать об этом. Но она не могла.

- Мисс Элизабет Сент-Клер и Леди Эсмеральда.

- О, Лиз, какое облегчение. Кэтрин ожидала, что это будут Тивертон и Прейбл, чего она действительно не могла вынести. По крайней мере, она могла поговорить с Элизабет о том ужасе, в который превратилась ее жизнь с прошлой ночи. Конечно, они вдвоем могли бы придумать какой-нибудь заговор, чтобы все исправить. Элизабет была мастером придумывать заговоры, чтобы все исправить.

Поэтому она откинула одеяло, вытянула ноги и позволила Дейдре помочь надеть на себя утреннее платье. Оно было ярким и веселым и не соответствовало ее настроению ... ни в малейшей степени.

Тяжело вздохнув, она уставилась на свое отражение в зеркале, пока Дейдре приводила в порядок её кудри. Кто она теперь? Уже не та красивая, привилегированная девушка, какой она была в детстве.

О, она все еще была хорошенькой, но ее внешность стала ей во вред. Теперь она была всего лишь пешкой на шахматной доске. Лошадь с великолепными зубами, одетая в шелк и кружева, чтобы мужчины могли за нее торговаться.

Неужели она действительно когда-то мечтала о любви? О красивом мужчине, который придет, чтобы упасть к ее ногам? Неужели она действительно думала, что у нее есть выбор?

Но она этого не сделала.

И никогда еще ей не было так ясно, как сейчас.

Питер лишил ее всего этого.

Ее собственный брат.

Она вздернула подбородок и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слабой. Ей придется придумать что-нибудь получше, иначе Элизабет сразу поймет, что что-то не так. И Кэтрин не хотела портить себе день этим несчастьем. По крайней мере, не сразу.

Спускаясь по лестнице в гостиную, она услышала смех Элизабет, и это заставило ее улыбнуться. Это была одна вещь, которую она любила в своей подруге-способность осветить комнату своим смехом.

А потом она услышала то, что ей очень не понравилось.

Фырканье Прейбла.

Она чуть было не повернулась и не отправилась обратно в постель, но, очевидно, леди Эсмеральда уже высматривала ее. - А, вот и ты, дорогая! - пропела она во всю глотку и без малейшего намека на панику. Вздрогнув, Кэтрин приподняла юбки и шагнула в комнату.

Ошеломляющий аромат роз почти вырубил ее.

Ей никогда не нравился этот запах, но в саду она его терпеть могла. В такой маленькой комнате, как эта, с сотнями цветов, расположенных повсюду, это было просто отвратительно.

- Доброе утро, дорогая! -  Элизабет щебетала, как та прыгучая Синяя птица, которая любит то, что наступило утро, потому что мир прекрасен.

Кэтрин с трудом подавила желание поморщиться. - Доброе утро. - Ее ответ был немного более сдержанным, произнесенным сквозь стиснутые зубы, когда она и ее подруга прижались щеками. - Леди Эсмеральда. -  Она кивнула гостю, который сидел в кресле-качалке, помахивая тростью, как королевским скипетром. - Лорд Прибл. Так мило, что вы пришли.

Прейбл прихорашивался, а потом застенчиво рассмеялся, отличившись лишь легким фырканьем.  - С превеликим удовольствием, леди Кэтрин, - сказал он с поклоном. - Хотя я должен извиниться.  - Он указал на цветы, стоявшие в вазах почти на каждой поверхности. - Я забыл отдать вам должное.

- О, не беспокойтесь, лорд Прайбл, - сказала она, стараясь не чихнуть. Но ей это не удалось. К счастью, у нее был под рукой носовой платок. - Я уверена, что мне больше не нужны цветы. -  Она подошла к окну и открыла его, жадно вдыхая свежий ветерок.

- Все они, кажется, из Тивертона, - сказала Элизабет, покачивая бровями. - Похоже, он просто влюблен.

Ох! Элизабет была злобной девкой.

- Я тоже сражен наповал, - пожаловался Прейбл, комкая свою фетровую шляпу.

- Не сомневаюсь, добрый сэр. И уверяю вас, розы я не люблю.

- Ну что ж. Приятно это слышать, - донесся до нее из холла страшный голос, и Кэтрин, резко обернувшись, сердито посмотрела на Дункана. А потом замерла.

У нее отвисла челюсть, и она уставилась на него в полном шоке и, возможно, с оттенком возмущения.

Несомненно, это было возмутительно.

Ибо вот он стоит в дверях ее вполне респектабельной гостиной ... полуголый ! Ну, почти так. Он был одет в нормальную рубашку и жилет, но под ним был только килт. Кроме носков и ботинок, его ноги были совершенно голыми.

Если бы она была из тех, кто падает в обморок, она бы так и сделала.

К счастью, она была из тех, кто сердится.

- Ты должен вернуться в свои покои и закончить одеваться, - прошипела она, на что он рассмеялся.

- Это вполне приемлемый наряд во всех лучших приемных Шотландии, уверяю тебя.

- Ну да. Но ведь ты не в Шотландии, не так ли?

Его взгляд упал на Элизабет, и губы растянулись в медленной непристойной улыбке. - Нет. Я-нет, - и он прошел мимо Кэтрин, даже не поздоровавшись с ней, и отправился к ее подруге.

Элизабет, со своей стороны, вскочила на ноги и с глазами, полными звезд, уставилась на Дункана, как будто она была выброшенной на берег треской.  - Ох! -  Она ворковала. - Вы действительно шотландец?

Взрыв и двойной взрыв.

Элизабет всегда питала страсть к шотландцам. Как же это раздражало-смотреть, как они вот так смотрят друг на друга?

Кэтрин протиснулась между ними и, прижав ладонь к его груди, оттолкнула его назад.

Он нахмурился, но это был один из тех раздражающих, игривых взглядов. - Ты не собираешься нас познакомить? - спросил он.

- Нет, - отрезала она.

- Я, Элизабет Сент-Клер, - представилась Элизабет, отодвигая Кэтрин и протягивая руку Дункану. Он взял ее, конечно, зверь, и наклонился, чтобы поцеловать, что было неловко, потому что его голова коснулась груди Кэтрин в процессе.

Она подозревала, что он хотел именно это, поэтому сердито посмотрела на него еще сильнее.

Он проигнорировал ее, сосредоточив все свое внимание на Элизабет, как будто она была единственной женщиной на планете и вдобавок богатой.  - Дункан Маккей, - промурлыкал он.

Губы Элизабет сложились в букву "О". она бросила взгляд на Кэтрин.  - Тот Самый Дункан Маккей? Из озера?

Взрыв!

- Тот самый. - Он снова ухмыльнулся Кэтрин. - Я вижу, что моя репутация опережает меня.

Элизабет захлопала ресницами в таком бешенстве, что Кэтрин подумала, не попало ли ей что-нибудь в глаз.

- Я говорю. Рассказывайте, - сказал Прюбл, явно пытаясь вмешаться в разговор.

- Это очень волнующе, - выдохнула Элизабет. - Кэтрин тонула в шотландском озере, и Маккей спас ее.

- Все это было очень давно, - проворчала она. - Это едва ли имеет значение.

- Но он же спас тебя!

"О господи, как же я люблю утку!" - ее подруга начинала раздражать Кэтрин до последнего нерва. Но Элизабет ничего не значила для Дункана, который повернулся к ней.

- По-моему, я вас поблагодарила! - огрызнулась она.

- А ты что? - Он постучал пальцем по губе. - Я что-то не припомню. Тогда ты была так благодарна .

На ее щеках появился румянец. Да. Вот и все. Этот дразнящий, грубый тон, которым он обычно обращался к ней, приводил ее в ярость. Ей так хотелось ударить его! Если бы только их не было в компании. Тогда она ему все покажет. Так и будет.

- Да сядьте же, - рявкнула леди Эсмеральда.  - Вы оба заставляете меня нервничать.

- Конечно, мэм, - ответил Дункан и сел на диван, ближе всех к пожилой женщине, что вызвало раздражение, потому что Кэтрин пришлось сесть рядом с ним, так как Прюбл устроился рядом с Элизабет. Кроме как вклиниться между ними, это был ее единственный выбор.

Несмотря на то, что они не соприкасались, его тепло поглотило ее.

- Итак, - Эсмеральда пронзила Дункана сверлящим взглядом. - Я заметила, что дворецкий не доложил о вас.

У Кэтрин кровь застыла в жилах. Она взяла салфетку и принялась скручивать её в узел. Когда она поняла, что делает, то разгладила его на коленях и взяла с блюда пирожное.

- Нет. Я ... остановился в Росс-Хаусе.

Как и ожидала Кэтрин, брови присутствующих поползли вверх.

Это уже само по себе было достаточно скандально. Если он упомянет о долге Питера, все будет потеряно. Все ее будущее—вместе с репутацией—будет разорвано в клочья.

- Я так понимаю, вы друг Питера?

- Ну да. Давний друг ... нашей семьи. - Дункан нахмурил брови и почти злобно посмотрел на нее.

На нее накатила волна возмущения. Как он смеет вторгаться в эту элегантную обстановку в своем грязном килте и заляпанных грязью ботинках? Как он смеет предполагать, что его присутствие здесь приветствуется? Как он смеет так улыбаться Элизабет?

Ее пальцы в ярости сжались в кулаки, а торт рассыпался на мелкие кусочки. Это был настоящий беспорядок, из-за глазури и всего остального, и она поспешно убрала его. Больше никто ничего не заметил , потому что все уставились на него, возможно, завороженные видом его узловатых коленей.