Николай пробурчал что-то нелестное насчет Маргариты и вздохнул:

- Олеську жалко. Хоть мы и расстаемся, но нормально, без вражды. Не срослось, бывает. Но попала она конкретно. Люди сейчас в неадеквате, кто без маски - и побить могут, а уж с такой статьей и подавно заедят.

- Над этим мы и работаем, - сказала Вероника, - адвокат, который защищает Олесю, убежден, что ее подставили. Уже известно, что у Константина был не коронавирус, а анафилактический шок, а значит, заразить Олесю он не мог.

- Хренасе! - изумился Баринов. - А почему же тогда у нее сотрудники болеть начали? - он потер грудную клетку и тяжело, с присвистом отдышался.

- Это мы и пытаемся выяснить, - Веронике уже было неловко, что она потревожила едва вставшего на ноги после тяжелой болезни парня, который, как оказалось, ничего по делу сказать не может.

- А Алька? - вдруг спросил Баринов. - Не знаете, как она? Это подруга Олеси, тоже из колледжа. Смуглая такая.

- Алика Юсупова? - уточнила Вероника. - Да, я ее видела, когда ходила в колледж. С ней все нормально. А сейчас колледж опять закрыли, и она уехала куда-то в область...

Николай перевел дыхание. Тревога ушла из его глаз.

- Спасибо, - сказал он. - Вы только об этом не пишите. Зачем ее имя по падежам склонять? Тем более что мы с Лесей еще до карантикулов решили разойтись. У нее с бывшим контакт наладился, а я встретил Алю...

Ника заверила Баринова, что не будет муссировать тему личных отношений.

Когда экран отключился, Ника вышла из больницы и забила маршрут на гугл-карте. Так, двадцать минут пешком. Кажется, пора попытать удачу - может, и в следственном изоляторе есть скайп, и ей разрешат побеседовать с Олесей. Пришла пора задать несколько вопросов ей.

***

Через два часа Ника выходила из краснокирпичного здания СИЗО совершенно озадаченная и сбитая с толку тем, что узнала.

Ей удалось получить разрешение на беседу с заключенной Нестеровой по скайпу, и Олеся, узнав журналистку из любимого "Телескопа", охотно согласилась ответить на все ее вопросы. И рассказала подробности той встречи с Константином в парке. О чем они говорили. Вот это поворот...

Зажигалка не хотела высекать огонек, и Ника с досадой выбросила ее. Вот тебе и самая дорогая, за 60 рублей. До этого у нее была самая дешевая, из тех, которые лежат в магазинах у кассы и иногда их дают на сдачу, не имея мелочи, и продержалась почти месяц... Вот досада, ей так хочется выкурить сигарету...

Парень в байкерском костюме бесшумно, как кот, подошел к ней и поднес "огниво".

- Спасибо, - Вероника закурила и подняла глаза. - Кирилл Федотович?! Вас уже выпустили?

- Благодаря вашему другу. Юристы у него свое дело знают. И вы тем выручили, что не стали заявлять. Вероника Викторовна, позвольте, я вас провожу до отеля. А то район тут глухой, мало ли, что может быть.

- Спасибо. Сюда-то я дошла, Бог миловал.

- Мне как раз по пути, - уговаривал ее Ратников, - тем более что у нас теперь общее дело. Я тоже Антонио разыскиваю. Он хорошо зашифровался, но я уже на него кое-что накопал, - интригующе шепнул киллер. - И хочу с него за кидалово расчет потребовать.

- Может, поделитесь информацией.

- Может, и поделюсь, но позже.

- Когда поделитесь, тогда и провожать будете, - Ника докурила сигарету и направилась через узкий проход вдоль стены изолятора к Кузнечной улице, с которой было ближе выйти на мост, ведущий к центру.

Она не успела понять, как это случилось. Треск веток; чья-то вонючая рука зажимает рот. Потом ее ударили о стену. Зазвенело бутылочное горлышко. Блеснуло лезвие ножа. Ника инстинктивно ударила одного из нападающих по лодыжке; второго - пальцами в глаза и освобождается из захвата. Острая боль выше локтя. Рукав блузки стал теплым и мокрым. Подсечка, удар спиной о землю. Шум борьбы, мат, хрип. Снова бросок, возня, короткий вскрик. Кто-то со стоном сползает на землю, шаря ладонями по стене.

- "Коготь дракона", - пояснил Ратников, потирая предплечье, - кажется, у меня получилось как надо. Вероника Викторовна, позвольте, я вас все-таки провожу, если вы можете встать.

Ника посмотрела на нападавших. Типичные гопники из питерских подворотен, неуместные в Выборге. Один распростерся на земле с собственным ножом в груди. На лице застыло недоумение. Второй еще конвульсивно дергался у стены, силясь глотнуть воздуха и прижимая ладони к шее.

- Вы их убили, - ошеломленно сказала она.

- Я спасал вас. Я же добрые поступки помню, тем и плачу, - повторил Ратников. - Пойдемте, незачем нам тут светить, - занервничал он, услышав со стороны Резервной бряканье затворов и голоса охранников.

На бегу он сказал:

- Обычное дело: гопота друг друга порезала. Сейчас это частенько бывает. Люди из-за "короны" на психе. Черт, до сих пор рука онемевшая, еле двигается. Эээ, да они и вас успели задеть!

Вероника только сейчас ощутила, как пульсирует болью глубокий порез на правой руке, которой она инстинктивно закрыла лицо и шею от ножа. "Еще одна блузка испорчена", - подумала она и поняла, в каком стрессе находится. Неуместные мысли об испорченной одежде - первый признак.

- А вам не везет со стеклотарой, - сказала она, увидев, как в боку Ратникова, между поясом брюк и задравшейся курткой, осколок стекла от бутылочной "розочки". - Второй раз за неделю! Хорошо хоть, что вы на него не сели.

***

В поясной сумке Ратникова оказался великолепный набор первой помощи. Там были и антисептик, и дезинфицирующие салфетки, и набор пластырей, и эластичный бинт. Перебравшись на пустынный берег Салакка-Лахти, Ника и Ратников нашли тихую заводь, отгороженную от тропы густыми кустами и устроились на отполированном до блеска бревне, играющем тут роль скамейки. С другой стороны сунулись трое с позвякивающим пакетом, но, рассмотрев молчаливую парочку, опасливо попятились и скрылись почти мгновенно.

Ника сняла блузку - на войне как на войне, не до стыдливости, и Ратников осторожно обработал ее порез антисептиками.

- Шакалье, - вполголоса ругался он, - вдвоем на женщину!.. Совсем уже дешевки, к таким приличный человек не обратится.

- Вы думаете, что это ваши, хм, коллеги? - уточнила Ника, сдавленно зашипев от щиплющей боли.

- Да, - ответил киллер, - я их видел в Даркнете. Эконом-класс, - свысока сказал он, заклеивая руку Ники пластырем и умело накладывая бинт. - Видите, тогда вас только напугать хотели, а сейчас все куда серьезнее. Подождите-ка, - он достал нож и аккуратно срезал рукава у Никиной блузки. - А то неладно по городу с грязным рукавом идти. Вот теперь можно, - он раскрыл перед Никой блузку жестом кавалера, подающего даме норковое манто.

Потом Ника обрабатывала рану на боку Ратникова, отметив, что в одежде парень выглядит человеком обычной комплекции, отнюдь не силачом, а когда он снял рубашку, стало видно, какое у него тренированное тело и крепкие мускулы. Когда Ника осторожно вытаскивала засевший довольно глубоко осколок и промывала рану от мелкой стеклянной крошки, Ратников даже не поморщился. Наверное, он умел держать под контролем свои болевые ощущения.

Странно, но она не испытывала никакого страха из-за того, что ее только что едва не убили. Наоборот, в голове уже сложились заголовок и лид следующей статьи в подборке "Охоты на ведьм". На шок или стресс мозг Вероники часто реагировал всплеском творческой активности.

- Вы знали, что на меня могли напасть? - спросила она, взяв новую салфетку.

- Да. Я шел за вами от вокзала. Увидел, что вы к мосту идете, и выдвинулся следом. А они появились минут через 15 после того, как вы прошли в здание. Покрутились у ворот маленько, потом увидели видеокамеру и быстренько слились. Я так и подумал, что они попытаются где-то по дороге к мосту вас подстеречь... Все, спасибо. У вас золотые руки.

Ратников натянул футболку и куртку.

- Антонио где-то в Выборге ошивается, - сказал киллер, когда они сидели на бревне у воды. У ног расстилался плотный ковер окурков, пивных пробок и оберток от различной закуски. - В центре, на набережной. Может, даже в вашем отеле. При деньгах, это ясно, но сам - шестерка при хозяине. И...

Не закончив фразу, Ратников бросил сигарету в воду и так же стремительно, по-кошачьи, шмыгнул в кусты.

- Вероника Викторовна, с вами все в порядке? - обеспокоенно спросил Андрей Яковлевич Камышов, начальник службы безопасности Виктора. Его спутник метнулся вдогонку за Ратниковым.

- Уже в порядке, - заверила Ника, - не беспокойтесь. Он хочет нам помочь.

- Хмм, - с сомнением покачал головой Камышов, - я его знаю, это профессиональный головорез. Но...

Помощник вернулся один. Он держался за лицо, отчаянно чихал и матерился. От него разило перцем.

- Ведь догнал урода, скрутил, - просипел он, отчаянно сморкаясь. А он извернулся, и... Черт, ну и ядреная у него химия! И ушел, сволочь.

- Вам еще повезло, - ответила Ника, - в отличие от тех двоих, которые поджидали меня между Резервной и Кузнечной...

***

Увидев забинтованную руку Вероники, Морской захлопнул ноутбук. Доклад кого-то из его подчиненных оборвался на полуслове.

- Что случилось? - обеспокоенно спросил Виктор, бросаясь навстречу Нике.

Узнав, что стряслось, он заходил туда-сюда по номеру.

- Так... Значит, мерзавец от слов перешел к действиям. И мое предупреждение не понял. Ника, я за тебя боюсь. Понимаю, что приказывать или запрещать тебе я не могу, это бесполезно, поэтому просто прошу: будь еще осторожнее. Лучше бы тебе не выходить пока из номера...

Ника села, морщась от боли. Жаль, что она не попросила у Ратникова обезболивающее... Рука разболелась не на шутку.

- Витя, это моя работа, - сказала девушка. - Я веду журналистские расследования, и умею быть осторожной и защищаться.

Морской сел на подлокотник ее кресла и осторожно дотронулся кончиками пальцев до бинта. Выражение лица у него было таким, как будто болела его рука.