А еще приходилось контролировать психологический климат на своей территории. Панику удалось сдержать, но после выпусков новостей и чтения новостных порталов интернета люди стали нервными. Кто-то прикладывался к рюмке. Подростки и молодежь сбивались в кучки и безобразничали. С этим надо было бороться, чтобы после снятия локдауна Краснопехотское не превратилось в "неблагополучное местечко".
В довершение всего у Маси, домашнего манула Виктора, начал портиться характер. Хозяин появлялся дома все реже и ненадолго, и тоскующий без внимания манул начал хулиганить в доме, злобно шипеть, огрызаться и даже покусал кое-кого из слуг. "От этой ситуации даже манулы звереют", - подумал Виктор, но тут ему на глаза попалось в интернете интервью с сотрудницей Петербургского зоопарка о манулах. Девушка сказала, что Палласовы коты могут вести себя деструктивно, если считают себя незаслуженно обиженными или забытыми. Так они напоминают о своем существовании...
- Маська, хочешь, я тебя буду в переноске на службу брать? - спросил однажды Виктор, придя домой около полуночи с красными от усталости глазами и услышав на перилах крыльца укоризненное "рррррауууу!". - Я понимаю, ты по мне скучаешь, но я же не для собственного удовольствия домой только на пару часов сейчас заскакиваю. Может, посмотришь, какая у меня там баня, и перестанешь дуться?
- Аааааууу, - уже не так сердито отозвался Мася.
Так что только в Выборге Виктор ощутил, как его вымотали эти месяцы. Весной он иногда забывал о сне; некогда было думать о том, как он устал, постоянно возникали проблемы, требующие ускоренной реакции, и только потом Виктор вспоминал, что не спит уже третьи сутки. А тут он отпустил тормоза и позволил себе выспаться. За две ночи он полностью наверстал упущенное и снова чувствовал себя свежим и полным сил; правы Ника и Наум, в Выборге воздух благоприятный. И от души отлегло, когда он увидел Веронику - энергичную, с блестящими глазами, а главное - невредимую.
Он решил не будить девушку и тихонько вышел с ноутбуком из номера. В вестибюле есть вай-фай, конференцию можно провести и оттуда. Заглянув перед уходом в спальню, Виктор увидел на кровати Ники лэптоп - совсем заработалась, наверное, заснула на рассвете, отправив текст первой главы подборки в редакцию. Взглянув на румяное во сне лицо девушки и ее загорелое полуобнаженное тело, Виктор напряженно вслушался в ритм ее дыхание, и на лестнице выругал себя за то, что поддается этой массовой истерии - бояться буквально каждого чиха или покашливания и от человека, который тяжело дышит, шарахаться в панике в сторону...
Закончив конференцию, Виктор довольно потянулся. Все хорошо, ситуация в его городе под контролем. Внезапно ему захотелось подкрепиться хорошей порцией кофе со сдобной выпечкой. Вспомнив, что Вероника накануне рассказывала ему о кофейне-трамвае, Морской решил сходить туда. Тем более что, - Виктор забил координаты в смартфон и вывел маршрут на карте, - от гостиницы всего несколько минут ходьбы. Вот преимущество маленьких городов - всюду можно дойти пешком за короткое время. "Возьму с собой пару крендельков и кофе для Ники", - думал Морской, выйдя из "Виктории", - пусть оценит момент: мэр Краснопехотского, он же Витька-Святоша, принесет ей кофе в постель! Надеюсь, у них есть теплосберегающая посуда?"
Через десять минут Виктор уже был у Крепостной улицы, запоздало пожалев, что шел по набережной, а не напрямую от гостиницы. Теперь нужно еще найти переход, они тут были расположены довольно сложно, и несведущему туристу приходилось поломать голову. А перебегать по проезжей части Морской не хотел, помня, что именно это погубило его подвыпившего отца, который после гибели в Чечне старшего сына Алеши совсем забыл, чему учил своих детей...
На фоне идиллического желтого трамвайчика Виктор сделал селфи со стаканчиком доппио и тут же выложил его в твиттер, фейсбук и инстаграм с комментарием: "С бодрым утром! Трамвайный доппио после трудов праведных особо хорош!".
На скамейке сидела еще одна любительница "трамвайного" кофе, девушка в строгом костюме, явно пытающаяся придать себе сходство с Энн Хатауэй в роли секретаря редактора модного журнала. Что-то показалось Виктору знакомым в ее лице. Когда девушка повернулась к нему, он ее узнал.
Она была одноклассницей его двоюродной сестры Дины. Когда осиротевшего Виктора взяла к себе тетя, он часто видел эту пухленькую надменную девчонку, прибегающую к сестре позаниматься математикой, почитать подростковый "глянец" и обсудить новинки моды, косметики и сплетни о кумирах. Диана была на три года младше Виктора. Ей было 11 лет, когда он переселился к ним. Живая, веселая и общительная девочка сумела расшевелить двоюродного брата и вытащить его из панциря горя, в котором он замкнулся, потеряв за пять лет брата, отца и мать. Виктор был благодарен Диане за это, и они быстро сдружились. Виктор был знаком со всеми ее друзьями, которые часто забегали в гости к Дине. Глафира была самой яркой и эффектной из всех Дианиных подруг. Она дорого и модно одевалась, ярко красилась, делала прически и собиралась после школы идти в модельное агентство, для чего постоянно худела и выискивала новые и новые диеты. "Скороспелка, - часто ворчала тетя, - один ветер в голове. Ты, Диночка, лучше по математике ее погоняй хорошенько, а то она все больше журналами своими шелестит..."
Глаша была дочерью тогдашней владелицы гостиницы "Монрепо" и считалась представительницей городской элиты. Лет с 13 она стала завсегдатаем дискотек и тусовок и выглядела уже на все 18 лет. "Что ты на Глашку пялишься? - сказал однажды Виктору второй по старшинству двоюродный брат, шестиклассник Гена. - Она сказала, что хочет найти себе папика, чтобы он ее обеспечивал, а про тебя сказала, что ты ботаник и морозишься!". "Отвали, мелкий, а то я тебе как приморожу!" - Виктор испугался, что Гена заметит его покрасневшие щеки. "Я слышал, как они с Динкой треплются. А ты мечтай дальше!" - Гена на всякий случай отскочил от Виктора, с безопасного расстояния показал ему язык и скрылся. "Да, я не папик, - Виктор посмотрел на свои потертые джинсы и ставшие короткими рукава рубашки. А в кроссовках уже приходилось поджимать пальцы... - Ну и пусть. Переживу! Воображала!"
Вскоре Виктор уехал в Петербург, поступил в Университет профсоюзов Александра Запесоцкого, где, как он знал, сильная кафедра экономики и финансов. Еще через три года их семью настигло двойное горе. Ушла и не вернулась домой Диана. Потом погиб дядя Егор.
Глафиру Виктор в последний раз увидел в храме Краснопехотского, когда отпевали дядю. А потом она тоже уехала - еще дальше, в Москву, "покорять столицу": "Вот увидите: она будет у моих ног!" - обещала Глаша, уезжая.
Виктор давно забыл эту красивую, но высокомерную девицу, свою подростковую любовь. С кем такого не бывало в семнадцать лет... Да и что "такое"? С Глафирой они едва ли дюжиной фраз обменялись - она приходила к его сестре, которая подтягивала отстающих одноклассников по математике... а не к нему.
- Витя, ты ли это? - Глафира смущенно задвинула ногой под скамейку объемистый клетчатый баул. - Как тесен мир! Ты меня не узнал? Я Глаша Федина.
- Богатой будешь. Не узнал. Привет!
***
Проснувшись, Вероника ощутила аромат кофе и ванили и улыбнулась сквозь последнюю утреннюю дрему: вот это разоспалась, даже о завтраке забыла. Наверное, Витя заказал для нее кофе в номер...
Накануне Ника до двух часов строчила первую часть подборки, озаглавленной "Охота на ведьм - 2020". Строки и абзацы сами рвались с кончиков пальцев, выстраивались на экране страница за страницей, и Ника остановилась, только завершив текст. Потом отправила файл на редакционную почту. Приняв душ, тихонько, чтобы не разбудить Виктора, она легла спать, наслаждаясь тихой белой ночью и тем, что расследование наконец-то сдвинулось, появились следы, зацепки. Они втроем размотают этот клубок и поломают планы тем, кто непонятно зачем решил сделать Олесю Нестерову "ведьмой" и "отправить на костер"...
На столике в гостиной стояли термостаканчик с кофе и лоточек, в котором румянились крендельки. Рядом лежала записка: "На заре ты ее не буди... Купил тебе кофе в трамвае. Вынужден отлучиться по одному делу, но уже скоро вернусь к моей Спящей Красавице!". Внизу была пририсована мордочка улыбающегося манула.
Ника рассмеялась и перенесла поднос на кровать. "Кофе в постели, как в кино. Вот только в кино героини с локонами, а не с короткой стрижкой, и в ажурных пеньюарах, а не в трусах и майке!"...
Она достала кренделек, надкусила и включила лэптоп. Письмо с файлом уже было прочитано, и пришел ответ от ответсека: "Хорошо, хлестко. Ставим на пятничный разворот. Ждем продолжения".
Отдел "Журналистские расследования" занимал разворот в пятничном номере "Невского телескопа", "толстячке", как его называли в разговорной речи читатели и был едва ли не самой любимой рубрикой аудитории.
Сегодня Вероника собиралась нанести повторный визит в больницу. Нужно было узнать о самочувствии Николая Баринова, а также поговорить с докторами Красовым и Иванцовой. Потом хотелось бы потрясти следователя Ильина и прощупать почву в Круглой башне насчет таинственного "Антона Ивановича" в дорогом костюме. Может, кто-то из работников ресторана рассмотрел его на свету.
Ника допила кофе, приняла душ, взглянула на термометр (ого, уже +30!) и достала из шкафа льняное платье. В шортах по делам не пойдешь, а в брюках или бриджах можно и тепловой удар словить.
Она выглянула на балкон: как в мартеновской печи! Громада Выборгской крепости ярко белела на фоне чистейшего синего неба и зеркально отражалась в недвижной воде залива. Деревья выглядели понурыми из-за поникшей листвы. Гуляющие по набережной люди изо всех сил обмахивались веерами, головными уборами и газетами. Самые благоразумные искали тень.