Глава 47

В складском помещении, заваленном дизайнерской одеждой, Мэй опустила горящую сумку от датчика задымления. Красный огонек перестал гореть.

– Нет, нет... нет...

Она повернулась к двери. Массивная панель все еще была наглухо закрыта, но кто–то был рядом. Она чувствовала запахи. Слышала голоса. Они были близко...

И вот опять. Инстинкты подсказали, что она уже не одна.

Мэй с надеждой посмотрела на спринклер... лампочка все еще не мигала.

– Черт.

Спустившись со стула, Мэй подумала, что может, она сходит с ума от ужаса и отчаяния, от осознания, что ее убийца рано или поздно вернется. И когда она снова посмотрела на дверь, ее накрыла волна эмоций, которые нисколько ей не помогали: страх за свою жизнь уступил место всепоглощающей апатии. До слез.

Мэй сделала глубокий вдох...

Поначалу запах, который она уловила, казался ей нелогичным. Потом она решила, что ей почудилось, потому что на это она надеялась больше всего прочего.

– Сэвидж! – закричала она. – Я здесь! Сэвидж!

Благодаря своей крови в его венах она чувствовала его приближение так четко, словно он стоял перед ней. Он был здесь. Каким–то образом он нашел ее.

Отбросив сумку на пол, Мэй рванула через открытое пространство, расталкивая ряды с одеждой. Сжав руки в кулаки, она застучала по тяжелой панели.

– Я здесь! Я здесь! Помоги мне!

Мэй снова и снова ударяла по тяжелой панели, и в ее голове мелькнуло что–то смутное… и только крики помогли оформить эту мысль. Мэй внезапно перестала бить по стали, перестала кричать. Успокоившись, Мэй тихо постучала по двери.

Постучала чуть громче.

И еще.

Звуков не было.

Когда она прикасалась к двери, не раздавалось ни единого звука... она даже не чувствовала этих ударов своим телом.

Пытаясь не поддаваться панике, она постучала по белому косяку.

Тоже тишина.

И хотя вокруг полок с одеждой собирался дым, и запах достигал ее ноздрей, без особой на то причины и логики она боялась, что кроме нее эту грань никто не почувствует.

Что Сэвидж ее не почувствует.

Мэй накрыла рот руками и повернулась к напольным вешалкам и полкам. Это – иллюзия, осознала она. Все это... вся одежда и аксессуары, мебель и кухня, ванна... все это не существовало в привычном понимании.

И, значит, что она не существовала в нормальном смысле этого слова.

– Сэвидж, – прошептала она. – Помоги мне...

Как, черт возьми, ей пробить эту грань, отделяющую ее от живых...

... до возвращения демона?

О, Дражайшая Дева–Летописеца, если брюнетка вернется, то Сэвидж тоже будет в опасности.

Высокооктановая паника накрыла ее мозг, и Мэй принялась расхаживать туда–обратно. А потом ей в голову пришла мысль.

Мэй, сорвавшись с места, рванула к кухне и начала открывать все шкафчики.

Винный уксус. Слава Богу. Соль... да. Лимоны... лимоны.

Мэй посмотрела в холодильнике.

– Да ладно, должны же быть...

Лимонов нет, но есть лимонная заправка с уксусом. Открыв бутылочку, она покачала головой. Третьим ингредиентом был лимон. Должно сработать.

– Свечи...

Мэй выдвинула ящики. Нашла розовые, желтые и синие свечи для празднования дня рождения.

– Стерлинговое серебро. Мне нужно...

У выставочного стола, где лежали сумки, она закрыла последнюю позицию в списке, взяв серебряное блюдце, на котором лежала дюжина сережек.

– Нож.

Она скинула все возле двери. Вернулась к деревянной стойке с ножами «Хенкель», стоящими на столе у плиты. Прихватила горящую сумку.

Сев, скрестив ноги, она попыталась вспомнить, что рассказывала ей Талла. Вес ингредиентов. А что до лимона в салатной заправке? Его количество в соусе определить нереально.

Важны твои намерения.

Услышав в голове слова Таллы, она изучила все, что выложила в серебряную чашу... будто могла понять, что верно, а что нет? Потом открыла пачку со свечками и достала синюю. Настоящий синий цвет и все такое.

Что она делает? Едва ли это помогло с Книгой.

– Прекрати, – приказала Мэй себе. – Намерение...

Собравшись с духом, она закусила губу... и порезала ладонь прямо по линии жизни. Кровь выступила мгновенно, капая вниз, и Мэй взяла свечу и поднесла фитиль к все еще горящей сумке.

Пламя вспыхнуло быстро.

Хотя сердце Мэй гулко билось, не веря в успех, она занесла истекающую кровью ладонь и свечу над тарелкой. Потом закрыла глаза и попыталась успокоиться. Представляя Сэвиджа, заходящего через эту дверь, себя...

Нет. Если это какая–то проклятая извращенная реальность, она не хотела, чтобы они застряли тут вдвоем.

Она представила, как Сэвидж стоит между двумя плоскостями. Одной ногой в реальном мире, другой там, где была она.

Приложив всю концентрацию, Мэй вспомнила бойца во всех подробностях. Представила его короткую стрижку. Красивое, жесткое лицо. Обсидиановые глаза. Его губы...

Но сделав глубокий вдох, она не чувствовала его. Хотя и пыталась представить, ничего не получалось. Выходила плоская картинка, а не скульптура. Не человек.

Мэй снова распахнула глаза и оглянулась по сторонам.

– Думай о нем, думай о нем...

Сосредотачиваясь, Мэй снова попыталась успокоиться и погрузилась в воспоминание о них вместе...

В ванной. В доме Таллы.

И внезапно все получилось: она стояла так близко к Сэвиджу, что их губы почти соприкасались, глаза не отрывались друг от друга. Она чувствовала его запах, чувствовала его тело в себе, хотя они не касались друг друга, ее кровь забурлила в венах, все органы чувств ожили, обрыв, с которого она собиралась спрыгнуть, вел не к жесткому приземлению... а к полету.

Держа это в мыслях, Мэй представила, как Сэвидж встает одной ногой на пороге, а другой – перешагивает за порог. Он протягивает к ней руки. И она вкладывает в его руку свою ладонь. Он тянет ее за собой...

Сэвидж. Я здесь.

Она так отчаянно посылала ему эти мысли, снова и снова, казалось, что она сейчас взорвется от напряжения. Делая долгий выдох, с горящими легкими и сердцем, бьющимся через раз, она ощутила слабость.

Охнув, Мэй открыла глаза и...

Ничего не изменилось.

Обмякнув всем телом, она осмотрелась по сторонам, ощущая отчаяние, которое было сильнее той боли, что она испытывала из–за Роджера... ведь сейчас все, что произошло с ним, было завернуто в ошеломляющую агонию в центре груди.

И еще она потеряет Таллу.

Все исчезнет. Ее жизнь, какой она ее знала, какой она хотела ее сделать.

И она никогда не узнает, куда бы ее привели поцелуи Сэвиджа.

Она потеряет его.

Слезы потекли по ее щекам, когда Мэй окинула взглядом эту странную, нечестивую тюрьму... и ее накрыл ужас от понимания, что ей остается только ждать возвращения демона.

Что станет началом и концом всего.

Концом надежды.

Охваченная горем и сожалениями, Мэй увидела лицо Сэвиджа, в тот раз, когда он появился в коттедже, и они сражались с тенью. Она увидела его сразу после нападения, когда они были в кухне. Он шутил, лукаво улыбался, его черные глаза сияли.

При других обстоятельствах, они могли бы прожить эту жизнь вместе...

– Я могла бы любить его! – закричала она в пустоту.

Мэй рукой отбросила от себя серебряное блюдо, бесполезная хрень полетела прямо в стальную дверь и прилипла к ней вместе с гребаной синей свечкой.

И внезапно лампы заморгали... и погасли.