Спенсер переключился на свой чат с Аароном.

СПЕНСЕР: «У нас будет пицца, и папе нужно, чтобы я приготовил тесто. Хочешь пойти потусоваться с нами на кухне?»

Аарон колебался. Он действительно не был готов к ещё большему волнению на сегодня. Он практически достиг предела для нового опыта и не хотел сталкиваться с отцом Спенсера. Казалось, Спенсер это понял.

СПЕНСЕР: «Это не обязательно. Ты можешь посидеть здесь и поработать над программой. Мы можем и поесть тоже здесь. В какой-то момент он захочет с тобой познакомиться, потому что ты мой друг, но это не обязательно делать сегодня».

ААРОН: «Спасибо за понимание».

СПЕНСЕР: «Без проблем. Я тоже не любитель новых знакомств. С чем ты хочешь пиццу? Уверен, у нас есть сосиски, пепперони, грибы, зелёный перец и лук. Что-то другое мне придётся поискать».

ААРОН: «Сосиски и пепперони подойдут великолепно».

СПЕНСЕР: «Хорошо, я скоро вернусь».

Аарон проследил взглядом за Спенсером, пока тот уходил, а затем прошёлся по огромной комнате. Казалось, в ней было всё, о чём может попросить парень-подросток. Он пересел на кожаный диван и подумал включить игровую систему, но его глаза начинали болеть от того, как долго он смотрел в экран компьютера. Откинувшись на мягкую спинку, он на секунду закрыл глаза, пытаясь оттянуть головную боль, которую предчувствовал. Аквариум, встроенный в стену позади дивана, был массивным, и звук бурлящей воды успокаивал нервы Аарона. Слушая тихие, мелодичные водные звуки, он развернулся, садясь на диван боком, чтобы посмотреть на дюжины рыбок, беззаботно плавающих в ограниченном пространстве. Аарону хотелось быть одной из этих рыбок, без страха, без ожиданий, просто плавать, есть и наслаждаться жизнью.

Глядя на аквариум, Аарон понятия не имел, сколько прошло времени с тех пор, как Спенсер вышел из комнаты, но был доволен. Яркие разноцветные камни и растения на дне так контрастировали с блестящей голубой водой. По крайней мере, она казалась голубой, но Аарон был довольно уверен, что задняя стенка аквариума выкрашена в голубой цвет, а вода на самом деле прозрачная. Это не имело значения. Он смотрел, как яркая жёлто-белая рыбка плывёт вниз позади одного из растений.

Затем кто-то похлопал его по плечу, и он закричал. Его мысли закружились, и он попытался отскочить от своего противника. Свалившись с дивана в попытке убраться подальше от человека, который хотел причинить ему боль, Аарон ударился головой об угол кофейного столика и дошёл до полноценной паники, когда по его лицу потекла кровь.

Он слышал крики и шаги, но только кровь была на его шее. Она текла из его шеи. На этот раз он не выживет. Он умрёт.

— Аарон! — скомандовал сильный голос. Этот голос парень не узнавал. Он поднял взгляд и, через дымку гаража, увидел Спенсера, в ужасе прижавшегося к стене. Нет, это было неправильно. Они со Спенсером познакомились после всего этого. Как он мог находиться в гараже? Как он мог быть там, когда Аарона пытались убить?

— Аарон, ты видишь, что находится в этой комнате? Здесь большой телевизор, аквариум, стол. Ты видишь эти вещи, Аарон? — строго спросил голос. Аарон дико осмотрелся вокруг и задумался, что это за вопрос. Конечно, он видел, что находится в комнате. — Скажи мне, что ты видишь.

— Компьютер… гитару… диван… — в замешательстве выдавил Аарон. Ему просто хотелось сжаться в клубок, спрятаться, пока не придёт мама. Мама всегда приходила.

— Что ты слышишь, Аарон?

— Вентилятор… телевизор…

— Что ещё?

— Я чувствую запах пиццы, — произнёс он, не понимая, потому что в том гараже не было никакой пиццы. Но гараж начал исчезать. Края воспоминаний потрескались и истёрлись, как старая фотография, съёженная и скривленная. Виднелось всё больше и больше пространства, пока Аарон моргал и пытался держать комнату в фокусе. Испуганное лицо Спенсера стало центром его внимания, и он целиком сосредоточился на этом. Понадобилось какое-то время, чтобы Аарон перестал чувствовать под собой холодный бетон и избавился от тошнотворного запаха бензина в своём разуме. В конце концов, воспоминание начало отступать обратно в архив, из которого выплыло. Аарон вернулся в настоящее, где к его голове была прижата футболка, а перед ним на одном колене стоял мужчина. На этот раз Аарон быстрее всего оправился от воспоминания. Он посмотрел на мужчину, который значительно напоминал Спенсера. Отец Спенсера не обладал такими же мягкими кудрями, как его сын. На самом деле, его седеющие каштановые волосы были подстрижены практически в военном стиле, но глаза остались такими же. Они были такими же тёплыми, такими же загадочными, как карие глаза Спенсера.

Аарон не знал, что делать дальше, так что просто спросил:

— Как вы узнали? — в этот вопрос было вложено так много разных вещей сразу. Как он узнал о воспоминании Аарона? Как он узнал, что делать, чтобы ему помочь? Откуда он знал так много о состоянии Аарона, если они никогда не встречались?

— Я. Ведь. Говорил. Тебе. Что. Мой. Отец. Психотерапевт. Верно? — поспешно спросил Спенсер, его лицо покраснело от чувства вины, когда он подвинулся чуть ближе к Аарону, который сидел на полу и истекал кровью.

Что ж, Аарону это объяснило несколько вещей, но, что странно, по какой-то причине скептицизм, который обычно появлялся автоматически при мыслях о терапии или о терапевтах, отсутствовал. Отец Спенсера отошёл назад после того, как Аарон успокоился, и сел на кофейный столик, наблюдая за парнем.

— Можно я сначала посмотрю на рану на твоей голове, а затем поговорим? — спросил он, убирая футболку от лба Аарона. — Кажется, не глубоко. Давай я её промою и наклею пару пластырей. Полагаю, ты не особый любитель больниц и врачей?

Аарон покачал головой, удивлённый проницательностью мужчины. Но проблема была в том, как отец Спенсера собирается промыть его рану и наклеить пластырь, не прикасаясь к нему? Аарон не выносил, когда к нему прикасалась мать, не говоря уже о каком—то незнакомом мужчине.

— Ты. В. Порядке? — медленно спросил Спенсер, садясь на пол рядом с Аароном, когда его отец вышел из комнаты, чтобы взять всё необходимое для промывания раны. Беспокойство в этих мягких карих глазах тронуло Аарона. Этот парень, который никогда не сталкивался с предварительным приступом Аарона, действительно стал тем, на кого Аарон мог положиться. Спенсер был его первым настоящим другом, мягким светом после того, как потемнел его мир.

Глядя прямо в лицо Спенсера, чтобы быть уверенным, что тот прочитает фразу по его губам, Аарон сказал:

— В порядке, спасибо.

— Мне. Спасибо? Какого. Чёрта. Тебе. Меня. Благодарить? Это. Я. Виноват. Я. Забыл. Я. Забыл. И. Дотронулся. До. Тебя. Я. Повёл. Себя. Как. Идиот. И. Ты. Ударился, — Спенсер покачал головой, а затем уставился на пол.

Раздражённый тем, что не может привлечь внимание Спенсера, пока тот не смотрит на него, Аарон положил ладонь на щеку Спенсера и поднял его голову. Держа её на месте, он снова заговорил, так, чтобы Спенсер его видел.

— Ты не идиот. Я разбит, Спенсер. Это не твоя вина. Ты мой друг, и ты относишься ко мне как к нормальному человеку, а не как к уроду со шрамами. Больше никто такого для меня не делает.

На мгновение Спенсер перестал дышать, но затем сделал глубокий вдох.

— Я. Больше. Не. Вижу. Шрамов. Вижу. Только. Тебя, — тихо ответил Спенсер и продолжал сидеть совершенно неподвижно, пока Аарон касался его лица. Выражение лица Спенсера было задумчивым, может, полным удивления.

Затем в комнату вернулся доктор и, без комментариев о позе парней, сел обратно на кофейный столик перед Аароном. С присутствием третьего человека в комнате появившиеся чары разрушились, и Аарон медленно отодвинулся назад, со странной пустотой в мыслях.

— Спенс, можешь подержать зеркало? — ради Аарона доктор Томас произнёс это вслух, жестикулируя своему сыну. Аарон мог только представить, что доктор делает это по привычке — произносит то, что показывает жестами. Спенсер взял зеркало у отца и держал его перед Аароном.

— Хорошо, Аарон, я хочу, чтобы ты взял перекись и промыл область вокруг раны. Затем я попрошу тебя наложить этот бинт и пластырь, — сказал доктор Томас, складывая кусочек белого бинта в квадрат поменьше, может, пять на семь сантиметров, и приклеивая с двух сторон медицинский пластырь.

Аарон посмотрел в зеркало, на мгновение запаниковав из-за крови, которую увидел на своём лице. Затем он посмотрел на Спенсера, друг ему улыбнулся, и Аарон сделал то, что попросил доктор Томас. Понадобилось всего несколько минут, чтобы разобраться с раной, и отец Спенсера стал убирать принадлежности. Вскоре он вернулся в комнату и снова сел, но на этот раз не на кофейный столик, а в кожаное кресло, дальше от Аарона. Аарон продолжал сидеть на полу, скрутившись в клубок, притянув колени к груди. Спенсер пересел на диван рядом с ним, стараясь не прикасаться к парню.

— Отвечая на твой вопрос, Аарон, я имею представление о том, как тебе помочь, потому что я клинический психолог и специализируюсь на тяжёлых стрессовых расстройствах. Тот метод, который я использовал с тобой, называется заземлением. Заземление в комнате и в настоящем моменте помогает тебе не соскользнуть в травматические воспоминания, когда такие появляются, — сказал отец Спенсера, откидываясь на спинку мягкого кожаного кресла и скрещивая свои длинные ноги.

Аарон смотрел на него несколько минут, прежде чем отвечать. Он принял во внимание расслабленную манеру и уверенность мужчины. Казалось, он знал всё, что только можно было знать об Аароне, или…

— Думаете, вы можете мне помочь? — тихо спросил Аарон. Все они думали, что могут ему помочь. Каждый психотерапевт, к которому отправляли его родители, думал, что может ему помочь, но ошибался. Надежда, растущая в груди Аарона, начала исчезать, потому что он действительно хотел, чтобы кто-то ему помог. Ему действительно надоедало быть сломанным.