Глава 4

Переломные моменты

Эрин уставилась на свои руки. Хотя она не признавала в них своих, да и вообще рук в целом. На руках должны быть пальцы. Это даже ребенку известно. На том, на что смотрела Эрин, они отсутствовали. Там, где раньше были пальцы, остались только небольшие выпуклости, каждая из которых венчалась мерзкими подсохшими ожогами.

Ее руки находились над раковиной, куда ее вырвало несколькими минутами ранее. Эрин осознала это только тогда, когда услышала дребезжащие звуки, исходящие от нее. Позже она поняла, что это ее слезы капают на фарфоровую поверхность.

― Не стоит плакать, мое творение, ― раздался голос позади нее, принадлежащий Бену, художнику, или как там он предпочитал, чтобы его называли. ― Я понимаю, что сейчас это выглядит не особо привлекательно, но разве ты не видишь перспективу?

Эрин замотала головой и неожиданно замерла. Она снова сосредоточилась на том, где еще недавно были ее пальцы. Хотя их и не было на месте, Эрин все еще продолжала их ощущать. Она попыталась пошевелить указательным пальцем и готова была поклясться, что он шевельнулся, хотя его и след простыл, вместе со всеми остальными.

― Мне нужно было остановить кровотечение, поэтому пришлось прижечь. Рано или поздно все заживет. Как я уже говорил, для создания шедевра мне понадобится не мало времени. Мы еще в самом начале пути.

Запах горящей плоти снова ударил в нос. Рвотные массы снова рванули к горлу и выплеснулись в раковину. Эрин собиралась, вытереть губы тыльной стороной ладони, но не нашла в себе сил коснуться себя изуродованной частью своего тела.

― Прошу вас. Прекратите все это, ― взмолилась Эрин, не желая возвращаться обратно в подвал. Быть не связанной уже было благодатью.

Она ощутила руки на своих плечах, нормальные, как и должно быть, с пальцами.

― Ты не осознаешь моей задумки. Мы только нанесли первые штрихи. Тебе нужно вникнуть в суть. Просто взглянуть получше.

― Нет. Прошу вас. Я не вынесу.

Он приподнял ее подбородок, но она поспешно закрыла глаза, чтобы не видеть своего отражения в зеркале над раковиной. Затем Эрин ощутила его горячее дыхание у своего уха.

― Много ли людей могут видеть творца за работой? Большинство довольствуется лишь созерцанием законченного полотна. Немногим даровано следить за каждым нанесенным штрихом. Тебе несказанно повезло. А теперь открой глаза.

Эрин замотала головой, зажмуриваясь еще сильнее.

― Нет, ― прошептала она.

― ОТКРОЙ СВОИ ЕБ*ННЫЕ ГЛАЗА!

Когда Эрин ощутила, как лезвие ножа коснулась ее горла, она все же неохотно открыла глаза.

― Я признаю, что не каждый мой штрих идеален, но я стремлюсь к совершенству. Кроме того, ничего не мешает повторить мне все заново, если что-то пойдет не так.

Эрин уставилась на свое отражение. До этого она видела его только долю секунды, прежде чем склонится в рвотном порыве над раковиной. Теперь же ее желудок был опустошен. Она не хотела смотреть на себя, но Бен не давал ей отвернуться, держа нож у ее шеи.

― Согласись, это прекрасно?

Грубые швы, нанесенные черными нитями, красовались у нее на лбу, щеках и подбородке. Каждый стежок был штрихом художника, преследующего свои темные цели. По бокам и внизу лица Эрин размещались восемь пальцев, соединенных между собой и с головой девушки. Они образовывали собой жуткое подобие бороды. А на лбу, подобно дьявольским рогам, размещались два оставшихся больших пальца.

― Ну же, скажи, что тебе нравится.

Эрин всхлипнула.

― ГОВОРИ!

Девушка медленно кивнула, стараясь не приводить в движения пальцы, ранее принадлежавшие ей, которые были пришиты к коже ее лица.

― Да, это красиво, ― выдавила она из себя со слезами на глазах.

***

Гэйл в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале, чтобы проверить свой макияж. Ей хотелось, чтобы все было идеально. Она сделала шаг назад и расправила свое красное атласное платье, которое прикупила специально для этого вечера.

― Еще раз, хочу поблагодарить тебя за то, что ты вот так откликнулась. Я спохватилась в последнюю минуту и уже и не надеялась, что смогу найти кого-то, кто согласиться присмотреть за Харпером.

― Не стоит благодарностей, миссис Грисволд. У меня не было особых планов, да и деньги сейчас не будут лишними.

Аманда была не совсем честна. В реальности у нее были планы, и они как всегда касались ее бойфренда Дина. Он был весьма подавлен, когда она отменила свидание с ним, но, откровенно говоря, ей нужны были деньги. Аманда планировала на осень поступление в колледж, а ее семья была далеко не так состоятельна, как родители Дина, поэтому, несмотря на школу, она уже работала на двух работах, а в свободное время присматривала за чужими детьми. Дину никогда в жизни не приходилось работать, и, вероятно, он не будет обременять себя этим и после поступления в колледж. Она презирала в нем это, но несмотря ни на что любила или, по крайней мере, думала, что любит.

― Ну, хорошо, надеюсь, я вернусь не слишком поздно. Ведь это всего лишь первое свидание. Поэтому просто ужин. Мы еще не настолько хорошо знаем друг друга, так что я не собираюсь делать ничего... эм-м... распутного.

Аманда усмехнулась. Гэйл совсем недавно развелась и наконец-то решила окунуться в новые знакомства, хотя уже и отвыкла от этого. Она прожила в браке с мужем целых пятнадцать лет с тех пор, как ей стукнуло двадцать. Жизнь Гэйл рухнула, когда она узнала, что супруг ей изменяет. После развода она осталась с домом и семилетним сыном Харпером на руках.

― Если вам нужно, чтобы я осталась здесь на всю ночь, я останусь, ― сказала Аманда. ― Обещаю, что не стану судить вас строго.

Гэйл рассмеялась, и на ее щеках выступил легкий румянец.

― Я не думаю, что до этого дойдет. Хочу быть уверенной, что он мне подходит, не торопиться. Я не хочу делать того, о чем потом буду жалеть.

― Миссис Грисволд, мне уже восемнадцать, так что вы можете называть при мне вещи своими именами.

Гэйл была слегка ошарашена этим заявлением, а потом оглянулась назад. Аманда тоже обернулась и увидела Харпера, который спускался по лестнице. Он уже был одет в пижаму с человеком-пауком.

― Мама, ты куда-то уходишь?

― Да. Но не переживай, малыш. Аманда присмотрит за тобой как следует, ― ответила Гэйл и взглянула на часы. ― Вот черт. Надеюсь, что на тридцать шестом шоссе не будет пробок. Мне пора.

Гэйл наклонилась и чмокнула сына в щеку. Она направилась к дверям, махнула им обоим на прощание и поспешила к своей машине, припаркованной на подъездной дорожке.

― Итак, Харпер, я слышала, что сегодня будет марафон «Пятницы 13ой», ― заявила Аманда, обращаясь к мальчишке, за которым ей предстояло присматривать.

Глаза Харпера загорелись.

― А можно нам попкорн?

Аманда согласно кивнула.

― Если я не ошибаюсь, это на сто двадцать шестом канале. Ты поделишься со мной местом на диване, а я за это приготовлю попкорн.

― Заметано! ― воскликнул он на бегу в гостиную.

Харпер был без ума от ужастиков. Аманда не возражала. Они оба знали, что после такого его будут мучать кошмары, но он требовал этого снова и снова. Его матери, по всей видимости, было без разницы, что он смотрит, поэтому Аманда не считала себя вправе запрещать ему это.

Аманда вошла на кухню и направилась к шкафчикам. До ее уха доносилось, как Харпер уже переключает каналы на телевизоре. Когда Аманда наконец-то отыскала пакетики с попкорном, ей показалось, что она слышит какие-то посторонние звуки. Она замерла, пытаясь выявить их источник. Внезапно совсем рядом раздался скрип половиц.

― Харпер, это ты?

Звук повторился, но Аманда так и не могла определить его источник. На кухню вело только два пути. Первый был тем, по которому только что следовала она, а второй ― небольшой коридор, ведущий на задний двор. Она решила проверить последний. Даже если ей просто показалось, девушке просто хотелось быть уверенной, что дверь заперта.

― Здесь есть кто-нибудь?

Она осмотрела коридор, выгляну из-за угла. Там не было ничего, кроме нескольких пар обуви, шкафа для вещей и двери во двор. Аманда вздохнула с облегчением. Но затем она отметила пару нюансов: во-первых, дверь была не заперта, а во-вторых, на кафельном полу виднелись свежие грязные следы. Она развернулась, чтобы уйти прочь, но тут шкаф распахнулся. Ее схватили сзади. Чья-то грубая рука зажала ей рот, чтобы подавить крики.

Харпер был настолько увлечен ужастиком на экране, что ничего не услышал.

***

― Звучит как-то не особо впечатляюще, если честно.

Алекс понимающе кивнул.

― Не буду с этим спорить. Я был тогда новичком в плане всех этих убийств. Но мне принесло это удовлетворение.

― Правда? Ладно, соглашусь, что вся эта история звучит довольно занятно, но я все еще не могу понять, как ты превратился из обычного парня в легендарного Потрошителя из Бэй Сити?

― Потрошителя из Бэй Ривер, и, поверь мне, мой путь был непрост. Копы, естественно, были в курсе, что это убийство, и еще ряд после него, дело рук серийного убийцы. Они должны были это признать. В округе не было никого более жестокого, чем я. Даже не сомневаюсь. Но ты должен понимать, как это все работает.

Оуэн вскинул брови.

Огромный тупой болван.

― Копы не любят сеять панику. Помимо того, они не жаждут выглядеть идиотами в глазах людей. Им не выгодно, чтобы народ знал, что по городу разгуливает серийный убийца, а они не в состоянии его поймать.

― И как же ты это изменил?

Алекс усмехнулся и осмотрелся по сторонам, чтобы в очередной раз убедиться, что их не подслушивают.

― О, я поведаю тебе. Мне пришлось самому публично заявить о себе, раз уж копам было выгодно умалчивать это.

***

Я хотел сохранить свой нестандартный подход к выбору жертв, но в то же самое время перестраховаться. Мне не хотелось, чтобы прослеживалась какая-то закономерность, которая давала бы преимущество копам. Я раз и навсегда завязал с попутчиками. Вместо этого я убил проститутку, бездомного, любителя утренних пробежек и алкоголика. Я выслеживал их, когда они были совсем одни в разных районах Бэй Ривер, и никто не мог стать свидетелем того, как я их убивал. Как ни крути, каждый из них был выпотрошен в городской черте, но всегда в каком-нибудь укромном переулке, скрытым от людских глаз. Я не горел желанием быть пойманным в разгар игры, а это тем временем помогало полиции умалчивать обо мне.