Глава 74

Я проснулась посреди ночи из-за большого обнаженного тела, прижавшегося к моей спине и задирающего мою ночную рубашку.

Арон целовал мою шею, овевая горячим дыханием кожу.

— Может, дать тебе поспать?

Я застонала, потянувшись к нему.

— Только не когда я так возбуждена.

Он усмехнулся — низкий и восхитительный звук.

— Значит, мой план сработал, — он продолжил целовать мою шею, со страстью лаская плоть. Неожиданно Арон перекатил меня на живот и поднял мои бедра в воздух. — Я нуждаюсь в тебе, Фейт. Ты уже мокрая для меня?

Его ладонь пробралась между моих бедер, гладя киску и дразня. Я застонала, когда его палец проник в меня, решительно двигаясь внутри. Его руки были весьма настойчивы, вытесняя все мысли из моей головы. Должно быть, Арон до сих пор испытывал возбуждение от битвы, потому что я чувствовала, как огромный член терся о мое бедро в том месте, где тело Бога прижималось к моему заду.

Страсть, быстрая и спешная, охватила меня. Когда Арон задрал мою ночную рубашку до плеч, оставляя большую часть моего тела открытой, я встала на четвереньки, выгибая спину, как кошка в течку. Я нуждалась в нем так же сильно, как и он во мне. Хотела его прикосновений. Жаждала этого.

— Арон, — выдохнула я. — Возьми меня, если, конечно, ты настроен серьезно.

— Ох, у меня всегда серьезный настрой, моя Фейт, — его пальцы ласкали мои половые губы, умело дразня клитор. — Посмотри, насколько ты мокрая. Тебе нравится, когда я беру тебя, не так ли?

— Если бы мне не нравилось, то ты бы узнал об этом первый, — выдавила я, впиваясь пальцами в одеяло, когда он возобновил свои ласки. Арон оказался прав, я была настолько мокрой, что слышала хлюпающие звуки, сопутствующие каждому его прикосновению. Одного касания Арона оказалось достаточно, чтобы я возбудилась за считанные секунды. Я никогда никого не хотела так сильно, как этого мужчину. Будто между нами существовала какая-то связь на более глубоком уровне… он заводил меня так, как никогда раньше.

Арон рассмеялся, добавляя второй палец и продолжая трахать мою киску.

— Всегда есть что ответить, — пробормотал Арон. — Никогда не признаешь, что тебя нужно трахнуть, причем трахнуть жестко.

Я застонала, зарываясь лицом в одеяло.

— Арон.

— Но ты ведь все понимаешь, верно? — усмехнулся он, решив подтолкнуть меня к оргазму грязными разговорчиками. — Тебе нужно, чтобы я трахнул эту мокрую, сочную киску. Нужен мой толстый член глубоко внутри, заставляющий тебя кричать. Нужны мои пальцы на твоих сосках…

— Но ведь они так и не добрались до моих сосков, верно? — спросила я, задыхаясь.

— Вот, значит, что я делаю неправильно? — поддразнил Арон томным голосом. Вдруг его пальцы покинули мою киску и оказались на моих сосках, лаская пики. — Теперь ты будешь выкрикивать мое имя?

— Я просто закричу, если ты не войдешь в меня в следующую минуту, — я вильнула задом, пытаясь соблазнить его.

В итоге я получила то, что хотела… В следующее мгновение Арон уже толкался в меня, заставляя скользить щекой по одеялу. Я обо всем забыла… слишком восхитительные ощущения. Я впилась пальцами в покрывало, задыхаясь. Когда он снова сильно и глубоко вошел в меня, то, клянусь, я ощутила, как член коснулся матки. Арон сжимал мои бедра и использовал мое тело для своего удовольствия… Я даже не могла подстроиться под его ритм, потому что толчки были настолько быстрые, жесткие и сильные, что заставали меня врасплох. Он трахал меня с такой силой, что я находилась на грани между болью и наслаждением. Я не сумела продержаться дольше нескольких мгновений и разлетелась на миллион кусочков, выкрикивая имя Арона во время оргазма.

Но тут Арон разместил ладонь между моих бедер и стал играть с клитором, пока я не кончила снова.

К тому времени, как он, наконец, нашел собственную кульминацию, я чувствовала себя выжатой. Я свернулась калачиком на кровати, полностью удовлетворенная. Арон взял полотенце и обтер нас обоих. Забавно, но я даже не представляла, что Бог, который только что вынес мне мозг, может быть таким нежным. Он аккуратно омыл мою киску, очищая ее от своего освобождения, и отбросил тряпку в сторону. Затем Арон укутал нас одеялами и обнял меня, прижимаясь губами к моему лбу.

Я уже засыпала, когда он заговорил:

— Здесь, с королевой, ты будешь в безопасности.

— Ммм? — промычала я. — Я останусь с королевой?

— Такой приказ я отдал первому воину Матиору. Никто не охраняется так тщательно, как королева и ее сын. С ними ты будешь в безопасности, — он задумчиво замолк, убирая волосы с моего лба. — Он любит ее.

— И это отлично. Она кажется довольно милой леди.

— Они очень разные, — рассуждал Арон. — Циклопы не так цивилизованны, как люди Ишрема, но Матиор хотел ее с самого детства. Когда он стал первым воином, то взял Халлу в жены. Я помню, как он много раз приносил жертвы в мою честь, полный решимости добиться своего. Мне нравился его дух, — он снова прижался губами к моему лбу. — Именно поэтому с ней ты будешь в безопасности. Быстрее рухнет все королевство, нежели Матиор позволит врагу приблизиться к Халле.

Я ближе подвинулась к Арону.

— Значит, завтра ты покинешь меня? Но ты не можешь уходить далеко… мы ведь связаны, помнишь? — я нахмурилась, вспомнив сильную боль, которую испытала в Цитадели, и все из-за моего непонимания, что нельзя было разлучаться с Ароном.

— Не уйду, — заверил он. — Но каждый день буду находиться на передовой.

Я подняла голову, чтобы взглянуть на Арона, и увидела его улыбку.

Мужчины.

— Значит, тебя нравится война?

Он ухмыльнулся.

— Конечно.

Я определенно не была в восторге от его пристрастия, но утешала себя тем, что Арон не мог пострадать. Я провела рукой по его груди.

— И какова цель?

— Что ты имеешь в виду? Цель — победа.

— Но он не может умереть. И ты не можешь умереть. Значит, ты отправишься на поиски его якоря? Или я что-то упустила?

— Хм… в конце концов. Сначала я выясню его стратегию.

Вот только я думала, что его стратегия называлась «убить якорь Арона», поскольку это придумали мы вместе.

— Я боюсь. Что, если он пошлет убийц?

Арон крепче обнял меня.

— Ты будешь под охраной все время, пробуя вкусные блюда и попивая качественное вино. Никто не сумеет подойти достаточно близко.

Я очень, очень надеялась, что сейчас в нем говорило не высокомерие.