– Я знаю, что ты делаешь.

– Пошёл ты, Джуд, – хнычу я, сжимаясь вокруг его члена, когда меня охватывает удовольствие.

Без предупреждения он хватает меня за горло, и один за другим его толстые пальцы сжимают его, прижимая меня к стене. Это чувство – то, как он полностью доминирует надо мной, берёт меня, владеет мной – ничто никогда не сравнится с этим. Это примитивно и грубо, и так похоже на Джуда. Так чертовски неправильно.

– Чёрт, Тор, – его пальцы дёргаются на моём горле, и я взрываюсь, тепло проникает сквозь меня. Я стону, цепляясь за руку Джуда, корчусь и дёргаюсь, когда блаженство обрушивается на меня, как крутая волна, и затем он тоже кончает, вместе со мной. Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он откинул голову назад, гортанно рыча… лоб морщится, мышцы напрягаются. Ещё один глубокий стон слетает с губ Джуда, он всё ещё во мне, когда поднимает взгляд, его зелёные глаза встречаются с моими.

Он опускает меня на пол, и мы стоим, глядя друг на друга, наши грудные клетки вздымаются. Лёгкий блеск пота блестит на его теле. Следы от моих ногтей на груди ярко-алого цвета выделяются на его загорелой коже. Ещё ни один мужчина не превращал секс в войну.

 Джуд до сих пор ничего не сказал мне, и я понимаю, что он не собирается. Я согласилась на это, потому что он так хотел. С тяжёлым вздохом я поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице. Кайла по-прежнему спит посреди нашей огромной кровати. При виде её лопается мой наведённый сексом пузырь. Я люблю Джуда. Он зажигает во мне огонь жизни, он любит меня, он понимает меня... он моя родственная душа, а Кайла – моя холодная доза реальности. Джуд может быть частью моей души, но Кайла – моё сердце. Моё всё. Я не хотела бы ничего больше, чем оставаться и быть любимой Джудом до конца моей жизни, но теперь я знаю, что не могу. Он никогда не скажет мне, что происходит и, оставаясь неосведомлённой, я не стану рисковать своим ребёнком. Он всегда будет верить, что с ним мы в большей безопасности, но что, если это не так? В конце концов, русская мафия не преследует меня или Кайлу, только Джуда.

Я забираюсь на кровать и скручиваюсь на боку, обхватив рукой крохотное тельце своей дочери. Она моргает, открывает свои глазки, тень от её длинных ресниц падает на пухлые щёчки. Она хватает меня за волосы, и я целую её в щёчку, вдыхая сладкий аромат детского лосьона.

– Эй, малышка, – говорю я улыбаясь.

Она вытягивает свои маленькие руки и ноги и поворачивается ко мне.

– Па-по-сь-ка? – от этого одного слова у меня появляются слёзы на глазах. Я борюсь с ними и выдавливаю улыбку ради неё.

– Папочка внизу, – хрипло шепчу я.

– Я прямо здесь, маленькая куколка.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Джуд пересекает спальню. Он наклоняется ко мне и целует меня в плечо, поднимая Кайлу с кровати. Она улыбается, визжит, когда он поднимает её в воздух. Его глаза встречаются с моими, и он крепко прижимает дочку к груди. Я отвожу взгляд в сторону, прежде чем он увидит слёзы на моих глазах. Он такой хороший папа. Он любит её, а она обожает его. Смогу ли я отнять у неё это?

Я переворачиваюсь на бок, отвернувшись от него. Я должна быть уверена. Я знаю что то, что происходит, плохо и опасно. Я знаю это без тени сомнения. Но мне нужно больше, чем просто его загадочные телефонные звонки и его сомнительное поведение. Мне нужно знать, сможет ли он вытащить нас из этого.

Я должна узнать, что происходит, прежде чем разрушу семью.

9

Джуд

Гравий хрустит под шинами, когда я въезжаю на парковку кафе «Альбатрос». Я паркуюсь под тенью пальмы, выключаю двигатель и открываю дверь. Знойная карибская жара приветствует меня, звучит как стальная банальная фраза. Такая жопа. Просто полная задница.

Я сунул ключи в карман и обошёл цыплят, бегущих по грунтовой дороге. Передняя часть кафе усеяна ржавыми столами. Пальмы росли повсюду. Комары гудят в воздухе, пропитанном влагой. Рай. Чёртов рай...

– Джуд, – Габриэль сходит с веранды с сигаретой в руке. – Чёртовы русские. – Он хватает себя за яйца. – Они могут отсосать у меня это.

Ущипнув себя за переносицу, я делаю глубокий вдох, потому что меня всё это чертовски бесит.

– Иногда, Гейб, тебе нужно просто знать, когда заткнуться. Это не Лопес. Он умный и расчётливый, и это те, о ком тебе нужно беспокоиться. Он как-то нашёл меня, и он угрожал моей семье. Клянусь Богом, если бы у меня был выход из этой ситуации, я бы, блин, сделал тебе больно.

Я иду к внутреннему дворику изношенного прибережного кафе. Мой взгляд скользит по столам, заполненным местными жителями, и останавливается на одном человеке в костюме. Его бледная кожа блестит на солнце, и этим он отличался ото всех.

Габриэль наклоняется близко ко мне.

– Ты только посмотри на него, братан, на его грёбаный костюм. Я хочу перерезать ему глотку.

Я стискиваю челюсть, наблюдая, как тонкие светлые волосы Бориса развеваются на ветру. Он приглаживает их обратно.

– Клянусь Богом, – говорю я, взглянув на Габриэля, – ты вытащишь меня из этого дерьма, слышишь меня?

– Нет проблем. Я уверен, что эти чёртовы русские умны, – он смеётся.

Габриэль просто находит всё это смешным, чёрт возьми, он ежедневно разделывает тушки этих лохов, но всё это слишком для меня.

– Войны с карателями - не моя стихия, хорошо? Это твоё дерьмо. Ты должен разобраться с этим.

– Чёрт, мужик, иди выпей, – он морщит лоб. – Ты всегда такой бурчун.

– Давай просто покончим со всем этим, и я вернусь к Тор, пока она не взорвалась.

Габриэль кивает, прежде чем подняться по шаткой лестнице. С каждым шагом мои пальцы сжимаются в кулаки, мои короткие ногти врезаются в кожу. Мы останавливаемся у края стола, и Борис поднимает взгляд, его стальные голубые глаза смотрят на Габриэля.

– Борис? – спрашиваю я, и он просто, чёрт побери, кивает.

– Присаживайтесь, друзья мои.

Я качаю головой и вытаскиваю один из металлических стульев. Габриэль садиться рядом со мной, покачивая ногой от волнения.

– Какого хрена ты хочешь, русский? – начинает он.

– Меня зовут Борис. А не русский. – Он смотрит на Габриэля, и Габриэль смеётся.

– Чего хочет Ронан? – спрашиваю я.

– Союз, – говорит Борис, складывая руки на столе.

– Я не работаю с чёртовыми русскими, – плюёт Габриэль.

Борис смотрит на меня.

– Он хочет, чтобы ты отмыл его деньги, – а затем переводит взгляд на Габриэля. – А ты, грязный латинос, будешь поставлять свой кокаин.

– Я колумбиец, – Габриэль закатывает глаза.

Я сутулюсь на стуле.

– Я не хочу быть вовлечённым в это дерьмо больше, чем сейчас.

Борис указывает на меня.

– Ты отмываешь деньги. Пока твой друг, – он смотрит на Гейба, – не вступит в союз с моим другом, а до этих пор тебя считают врагом. – Он улыбается. – Не хорошо быть врагами с Ронаном Коулом.

Габриэль барабанит длинными пальцами по столу.

– Я не стану работать с ним. – Он сплёвывает на землю. – Пусть он шагнёт в Мексику, а я буду держать его яички в дверях в качестве желанной безделушки.

Борис вытягивает шею.

– Хорошо, – говорю я. – Я буду отмывать его деньги. Но беру двадцать пять процентов.

Слышится звук от мотора и хлопанье дверцы машины.

– О дерьмо, братан, – Габриэль смотрит на парковку. – Твоя женщина здесь, и она выглядит злой.

– Блядь. – Я поднимаюсь на ноги и сую руки в карманы, спускаясь по ступенькам, и иду прямиком к разгневанной Тор. Мои мышцы напряжены. Я закрываю глаза на разочарованный стон.

Она улыбается хитрой улыбкой.

– Не хочешь объяснить мне, что это? – она указывает на Габриэля с Борисом и на пустой стул, который я только что занимал.

Схватив за руку, я разворачиваю её и провожу обратно к машине.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю в тихом рычании.

– Всё хорошо, Тор... – фыркает она. – Конечно, так и есть, блин.

– Иисус, блядь, Христос, женщина. Я в кафе. Разве мне не разрешено бороться за наш чёртов дом?

Она сердито смотрит через моё плечо, когда я толкаю её к Рендж Роверу.

– Кто этот человек рядом с Габриэлем?

– Парень.

Тор смотрит на меня. Я открываю дверцу машины, толкаю её на место водителя и закрываю дверь, прежде чем обойти капот и сесть с пассажирской стороны.

– Ты что-то снова замышляешь, – говорит она, сжимая пальцы на руле.

– Нет, – хлопаю я дверью, закрывая её с такой силой, что машина покачнулась. – Я ничего не замышляю. Ты что, чёрт возьми, следишь теперь за мной?

– А ты как думаешь, а?

– А что мне думать, Тор. Я не знаю, поэтому и спросил тебя!

– Я поехала за тобой, потому что ты дерьмовый лгун, который убил члена картеля в моём саду… а затем ещё и Русская мафия… – она смотрит на меня.

Проводя руками вниз по лицу, я стону. Эта женщина невероятна.

– Не делай этого дерьма. Это дерьмо, в которое тебе не нужно вмешиваться. Я говорил тебе уже об этом!

Она наклоняется вперёд, прижимая лоб к рулю и вздыхая.

– Не делай этого, Джуд. Я не для того прошла весь ад и вернулась обратно, чтобы ты мне сейчас врал.

Я качаю головой, потому что, чёрт возьми, что ещё мне остаётся делать?

– Я не лгу тебе, – говорю сквозь зубы. – Теперь езжай домой, Тор. – Я протягиваю руку, завожу машину, затем поворачиваюсь, чтобы открыть дверь.

– Я не твоя сука, Джуд. А теперь пошёл нахуй из машины.

Я уже почти вышел из машины, но замираю. Медленно поворачиваюсь к ней лицом.

– Два с половиной года прошло, а ты так и не поняла, что, говоря мне что-то сделать - это тоже самое, что нажать на спусковой крючок? – я смотрю на неё, кусая свою нижнюю губу. – Я сказал тебе ехать домой. Сейчас же, – я выхожу с машины, – езжай домой, – закрываю дверь и обхожу машину спереди, всё ещё глядя на неё сквозь лобовое стекло. Она пристально смотрит на меня в ответ, а затем двигателю дают нагрузку, V8 рычит на меня, словно злой кот. Ох, она, чёрт возьми, не сделает этого. Я останавливаюсь и кладу ладони на ровную покрашенную поверхность капота. Подняв бровь, я поднимаю одну руку и указываю на неё пальцем. – Не смей, блядь, испытывать меня, – предупреждаю я.