Глава 1

Были моменты, когда мне хотелось кричать. Когда я просто хотела, чтобы мир рухнул и оставил меня позади в тихом холмистом месте — моем новом доме.

Доме? Верно. Он был совсем не похож на Бостон.

Если кому-то и понадобится где-то спрятаться, то нельзя придумать лучшего места, чем Ирландия. Я пристроилась на каменной стене, которая стала моим убежищем от всех в большом фермерском доме чуть ниже по склону. Виноградные лозы ползли по двухэтажному зданию и многим подпорным стенам, прорезавшим зеленые холмы, окружавшие его. У стены, на которой я сидела, был гладкий верх и камень, который торчал как раз на нужной высоте для подставки для ног.

Несмотря на то, что еще не наступила осень, я никак не могла согреться. Земля всегда была мокрой и грязной, и в холодном воздухе висел запах навоза. Хотя вид был прекрасный. Ирландские холмы одеты в оттенки зеленого, смешанного с фиолетовыми цветами. Афтон с удовольствием написала бы такой пейзаж. Сердце упало при мысли о моей лучшей подруге. Оставить ее, а также папу, бабушку и дядю Филипа было все равно что оторвать от себя кусочек. Как будто я оставила половину сердца позади.

Я больше не была собой, просто каким-то призраком, бродящим среди живых и пытающимся вспомнить, кем была раньше. Джиа Кернс — даже это имя казалось мне чужим. Где-то на этом пути я стала Джианной Бьянки МакКейб, Стражем — волшебным рыцарем, защищающим библиотеки и человечество от опасных существ. Фамилия моей мамы была Бьянки, а МакКейб принадлежала моему биологическому отцу Карригу.

Разлученная с папой, я больше боялась остаться одна, чем владеть мечом. Хотя он и был моим отчимом, но оставался единственным родителем, которого я когда-либо знала. И в этом отец был чертовски хорош.

Мы скрывались уже почти два месяца, и я начала беспокоиться. Мои дни были заполнены боевыми упражнениями и рутинной работой с другими Стражами. В свободное время я думала о своем лучшем друге и кузене Нике. Это был первый раз, когда он не праздновал мой день рождения со мной. Семнадцать лет. Мы знали друг друга с рождения. Без него все пошло наперекосяк.

А потом приходили мрачные мысли. Неужели Конемар мучает Ника? Что за дьявольский план имел против него биологический отец Ника — самый опасный чародей мира Мистиков?

Момо бегала туда-сюда из трещин в стене, ее пушистое тело втискивалось в самые крошечные места. Я никогда не думала, что буду так сильно любить хорька. Она стала моей тревожной кнопкой, когда я была поймана в ловушку в пустошах Сомниума, предупреждая, когда один из пугающих зверей оказывался рядом. Я не могла оставить ее в этой волшебной пустоте.

Обычно ее игривость отвлекала меня, но мозг продолжал прокручивать похищение Ника. Стражи Конемара запихивают его на заднее сиденье «Субару» мисс Бэгли. Выражение отчаяния на лице Ника, когда машина скрылась за углом.

«Прости, " — произнес он одними губами.

Он сожалел, что именно я подвела его. Мне не следовало колебаться. Вокруг меня происходило так много событий, что я потеряла концентрацию. Папу убили бы, если бы Фейт не бросилась к нему и не перехватила кинжал, предназначенный для него. Но я колебалась, не зная, что делать. Все, кого я любила, были в той битве.

Я поклялась никогда больше не колебаться, но для Фейт и Ника было уже слишком поздно.

И для Каила, и для Джана. Оба умерли в тот день с Фейт.

Я подвела всех своих друзей.

Фейт. Я прикоснулась к ее подвеске в готическом стиле с шипастыми розами на серебряных стеблях, окружающими кроваво-красный кристалл. Она стала хорошим другом и защитником, и скучать по ней было так больно, что иногда от одной мысли о ней становилось трудно дышать.

Листая журнал Джана в кожаном переплете, я вдыхала аромат старых страниц. Мой прадед написал это для меня. Он был могущественным чародеем и пожертвовал жизнью, чтобы спасти меня. Я знала, что там было что-то важное, но не могла понять, что именно. Он также оставил стихотворение, содержащее ключи к поиску Чиаве — семь ключей, спрятанных в виде предметов в библиотеках. Каждый из них обладал особой силой. В своем первоначальном виде ключи открывали тюрьму, в которой содержался апокалиптический зверь под названием Тетрада. Тот, кто освободит существо, сможет управлять им и поставить на колени мистический и человеческий миры.

Я приложила к губам ламинированную молитвенную карточку, которую он использовал в качестве закладки в дневнике, и перечитала стихотворение под названием Libero il Tesoro, что означало «Освободи сокровище». Это было заклинание, чтобы освободить Чиаве из тайника. Стихотворение было списком и содержало ключи к артефактам в библиотеках, где Джан спрятал ключи.

«Вот некто набожный.»

Первая строка. Это было ожерелье с крестиком, которое Джан нашел в библиотеке Ватикана.

«Сомн херувимов на челе, из оных выдается тот, кто пошустрее».

Телескоп, который мы с Ником нашли в библиотеке аббатства Сен-Галль.

«На сводах потолочных по краям мы видим властных дам -

Одна — в наряде стражницы — волшебну туфельку показывает нам.»

Это который я нашла совершенно случайно после битвы в библиотеке Сената в Париже.

«Та, что стоит у Леопольда за спиной,

Одной рукой корону поправляет

и ценный свиток держит во другой».

Мы с Ником нашли его в Национальной библиотеке Австрии.

«С расчетом в помыслах и знаньем вооружена,

Корону на челе своем пристоила она».

Мы наткнулись на нее в монастырской библиотеке в Ульме, Германия, когда искали другой Чиаве.

Я прочла заключительную часть стихотворения, надеясь, что там будет что-то особенное.

«Тот, кто у мира на виду, с достоинством несет всевластия звезду;

Под списком разрушений, грабежей свое он пишет имя — так проходит век.

Все это есть в тиши библиотек.»

Поразмыслив над двумя последними уликами, указывающими на пропажу Чиаве, я сложила листок и сунула его в карман.

Дневник Джана был просто журналом слипов в Сомниум, которые были очагами пустошей, созданных, когда чародеи защищали мир Мистиков от мира людей. Они были похожи на сбои в компьютерной программе, люки мигали в библиотеках и выходили из них.

В его записях подробно описывались районы, окружающие ловушки. Но на самом деле ничего особенного… кроме одного. Я перевернула страницу. Черным фломастером он написал наверху: «Может фиги».

— Зачем ему банка инжира, Момо? — Розовый носик понюхал воздух. — Он начал составлять список продуктов? А инжир вообще бывает в банке? Нет, это должен быть еще один ключ. Может быть, это аббревиатура?

Визг Дейдры прокатился до меня по склону холма. Мой подменыш превратился в собственную личность. От обесцвеченных волос до одежды, которую она носила, она была совсем не похожа на меня. И кто мог винить ее за это? Фейри вырастили ее в саду жизни, чтобы она стала мной. Чтобы завладеть моей жизнью после того, как я родилась, когда мой родитель фейри пришел бы, чтобы поменять нас и забрать меня, чтобы я могла стать Стражем. То есть, если бы я не исчезла вместе с мамой.

Ройстон гонялся за Дейдре с ведром, вода плескалась через край. Раньше мне было весело, как и ей, но выживание обоих миров не лежало на ее плечах. И думаю, что это было и у Ройстона тоже. Он был избранным. Тем, кто мог разрушить Тетраду.

Хотя Ройстону на вид было лет девятнадцать-двадцать, он прожил на свете сотни лет. Застряв в Сомниуме, где время застыло, он остался в том же возрасте, в каком попал в ловушку. Со своими длинными светло-каштановыми волосами и широкими плечами он походил на дикое божество.

Похожие на крылья летучей мыши крылья Кэдби задергались за спиной, когда он проследил взглядом за Ройстоном и Дейдрой. Он оберегал Ройстона с тех пор, как тот был мальчиком. Мейлы никогда не выражали никаких эмоций… этого не было в их ДНК. Кэдби говорил, что его люди преданы ему до безумия. То, как он наблюдал за Ройстоном, подтверждало это утверждение.

Кэдби провел рукой по своей лысой голове, его бледная кожа почти соответствовала желтой краске на доме. Прямая линия его рта и настороженные глаза, цветом и формой — черные камешки, определенно скрывали его эмоции. Если вообще есть что скрывать.

Шинед и Карриг готовили завтрак на кухне, прозрачные занавески трепетали от ветра, проникавшего в открытое окно. Карриг поднес ложку к губам Шинед, чтобы та попробовала то, что он приготовил. Мой биологический отец и его жена были очень милы вместе. Я была бы счастлива, если бы однажды у меня были такие любовные отношения, как у них.

Остальные Стражи из моей команды были заняты делом. Демос и Лея точили мечи. Хотя мы не пользовались ими уже несколько месяцев, Карриг настоял, чтобы мы чистили и точили их еженедельно. Он сказал, что долг Стража — всегда иметь при себе приличное оружие. Яран принес корзину с овощами из сада в дом и, прежде чем войти, посмотрел в мою сторону. Он снова проверял меня, опасаясь, что у меня случится нервный срыв. Чего он не знал, так это того, что я была слишком ошеломлена, чтобы иметь его.

В отличие от Ярана, Арик — наш лидер и мой бывший — избегал встречаться со мной взглядом, когда кормил из бутылочки осиротевшего козленка. После нашего разрыва и его заявления о том, что он все еще любит меня, мы почти не говорили о том, где мы, или о моих чувствах к Бастьену. Я решила, что больше мне нечего сказать. Отношения были последней вещью, о которой я должна была волноваться с уходом Ника и недавними смертями, сокрушающими мое сердце.

Кэдби поднялся на холм, направляясь в мою сторону. Я снова сосредоточилась на дневнике, надеясь, что он поймет намек и оставит меня в покое.

Но он этого не сделал.

— Завтрак почти готов, — сказал он, останавливаясь передо мной.

— Надеюсь, это не инжир.

— Я не совсем понимаю, что это за еда. Я не верю, что это инжир. Мне нравился инжир. Когда был мальчишкой, он пришелся мне по вкусу.