Глава 7

Понедельник, обед.

После того, как Оуэн ушел, я распаковала вещи, а затем прошла в смежную ванную комнату. Ее явно расширили. Оуэн, должно быть, разбил стену, которая отделяла ванную от гардеробной в комнате для гостей. Светильники были новыми, а старый фарфоровый унитаз, который наклонялся набок, когда кто-то садился на него, полностью навалившись, был заменен на новый. Как и железная ванна на когтистых лапах. Теперь на месте старой красовалась новая чугунная ванна на ножках. Как и морской браслет, который был надет на Кэсси, воспоминания о старой ванне вернули меня к мыслям об Оуэне.

Мой первый друг, первая любовь и первое разбитое сердце, хотя последнее было не его виной. Вина лежала исключительно на мне.

Мы встретились, когда я только переехала сюда. Несмотря на разницу в два года, которая чувствовалась огромной, когда вам восемь и десять лет, мы быстро стали друзьями. И он довольно быстро понял о способностях, которые передавались в моей семье. Как-то утром моя мама сказала миссис Торрес быть предельно осторожной по пути на работу. Она предупредила, чтобы та оставалась на правой полосе шоссе. Естественно, следовавший позади грузовик лишь слегка задел ее автомобиль. Если бы миссис Торрес перестроилась на левую полосу, как она всегда поступала до этого, ее машина оказалась бы в пробке между следовавшим позади нее грузовиком и фургоном перед ней и, в конце концов, случилась бы страшная авария.

Оуэн спросил меня, такая же ли я особенная, как моя мать. Это был первый раз, когда кто-то другой, кроме мамы, говорил о моих способностях таким образом. Он никогда не просил продемонстрировать их ему… он просто верил. Достаточным доказательством было знание, на что способна моя мать. Кроме того, друзья охраняли секреты друг друга. Они не лгали. В те годы он слышал о происшествиях в школе, о всем том, что я сделала, когда недостаточно себя контролировала. Когда мои одноклассники постепенно отстранялись от меня, Оуэн становился ближе. Всегда принимающий, всегда любящий, всегда не требующий ничего взамен, кроме моей любви. В конце концов, я стала избегать его. Вычеркнула из своей жизни.

Передо мной на мгновенье мелькнул его образ. Его пристальный взгляд и сжатая челюсть. Кулаки, которые он сжал, и необходимость расслабиться и спрятать руки в карманы. Он имел полное право ненавидеть меня, и я была в этом уверена.

Я пробежалась пальцами по потертому бронзовому крану новой ванны, и в голове всплыли воспоминания об Оуэне, ремонтирующем старую. В то время мне было семнадцать. Я наблюдала за ним, стоя в дверном проеме, со скрещенными на груди руками, дрожа и нервничая, желая скорее снять с себя промокшую одежду. Меня накрыла такая же волна, как во время поиска стекла. Моя кожа зудела от морской воды.

Оуэн сунул гаечный ключ в задний карман выцветших джинс, спустившихся на его худых бедрах. Он опустил пальцы в проточную воду, проверяя температуру. Оуэн не хотел, чтобы я обожгла кожу. Я не хотела, чтобы он уходил.

Выпрямившись, он криво усмехнулся, обнажив маленький скол на резце. По мне прокатилось волнующее чувство. Моя кожа пылала.

— Тебе нужен гидрокостюм. — Я развела руки и он опустил взгляд. — Тебе определенно нужен гидрокостюм.

Он извинился и вышел из ванной, чтобы пройти мимо меня. Я подняла руку, чтобы остановить его, моя ладонь зависла над его грудью.

— Останься.

Мы оба знали смысл слов, и что за ними последует, если он останется, пока я принимаю душ.

— Я не могу. Твой отец…

— … не дома.

— Но будет.

Взгляд Оуэна был напряженным. Он нежно коснулся моей щеки.

— Я не позволю ему использовать меня как отговорку, чтобы наказать тебя. — Он погладил мою щеку большим пальцем, а затем ушел.

Теперь я с опаской смотрела на новую ванную. Она была глубже, и у нее был слив.

По позвоночнику пробежала дрожь. Волосы встали дыбом, когда я снова вспомнила о предсказании Кэсси.

Я медленно отвернулась от ванны и сняла испачканную блузку. Ванна была прекрасной. Жаль, что я никогда не воспользуюсь ею.

Смогу ли я снова когда-нибудь принять ванну?

Раньше я засыпала в ванной, поэтому это могло произойти снова. Я могла задремать, скользнуть под воду, а затем умереть, даже если бы сидела в ванне такого же размера, как та, что была позади меня.

В горле застрял комок желчи, и я уронила юбку. Я переоделась в джинсы и шерстяной свитер. Может, сейчас была и весна, но апрель в центральном побережье все еще был ветреным и холодным.

С грязной одеждой в руках я вернулась в спальню одновременно с Оуэном. При виде его у меня перехватило дыхание. Он остановился прямо у порога, поставив на пол еще один пластиковый контейнер.

— Я отнес сумку Кэсси в ее комнату. Твоя старая спальня. — Он указал головой в направлении передней части дома.

Он стоял неподвижно, как будто хотел задать вопрос. Я тоже не двигалась, не знала, что ему сказать. А что я могла сказать?! Прости, я порвала с тобой, даже несмотря на то, что все еще была влюблена в тебя?! Чушь. Я ведь до сих пор любила его. И то, что я увидела его снова, совершенно застало меня врасплох. Интересно, чувствовал ли он то же самое?

С другой стороны, он наверняка знал, что я приеду. У него была, по крайней мере, пара часов, чтобы подготовиться к моему появлению.

Мои пальцы сжали в руках кучку грязной одежды. Я приподняла бровь, приглашая его сказать что-нибудь первым, сделать хоть что-то, но он стоял с настороженным взглядом на лице.

Он прервал зрительный контакт, внезапно заинтересовавшись дверной ручкой, за которую схватился.

— Мэри хотела, чтобы я напомнил тебе, что обед готов. — Он закрыл дверь.

Я стояла на месте как вкопанная, слушая стук его ботинок вниз по лестнице, и когда он дошел до первого этажа, я, наконец, выдохнула.

* * *

К тому времени как я спустилась вниз, Кэсси, Оуэн и бабуля уже ели.

— Пахнет восхитительно, — сказала я, заходя на кухню.

Сельдерей, пастернак и жареный лук. В животе заурчало, и я прижала руку к животу. — Я забыла насколько голодна.

— Садись, садись. — Бабуля встала и похлопала рукой по спинке стула, стоящего рядом с Кэсси, напротив Оуэна.

Она достала тарелку из буфета.

Я села и оглянулась. Раньше обеденная зона была большой, теперь она разделена на уголок для завтрака и уютную зону отдыха перед камином. На стене над камином висел телевизор с плоским экраном. Бабулина корзинка с принадлежностями для вязания лежала у подножья кресла. На самом же кресле развалился Фрэнки.

Как и в остальной части дома, окна выходящие на задний двор были большими. Над соседними крышами домов клубились серые тучи. В ближайшие нескольких часов должен был начаться еще один шторм. Порыв ветра врезался в стекло, будто испытывал его на прочность.

Рядом со мной Кэсси возилась со своим пирогом. Ее ложка стучала о тарелку каждый раз, когда она отодвигала горошину. Она не любила горох, также как и Банни, по ее словам. Мягкая игрушка, как обычно, сидела на коленях Кэсси. Она перестала плакать и, казалось, была счастливой.

«Хороший знак», — подумала я. В последнее время ей через многое пришлось пройти. Я беспокоилась, что ее способности могут сломить ее беззаботный дух.

Бабуля вернулась с едой. Она поставила передо мной тарелку и очистила свою собственную. Моего лица настиг теплый пар. Я пробормотала слова благодарности, прежде чем она прошла к раковине и ополоснула посуду.

— Спасибо за обед, Мэри. — Оуэн закончил со своей едой и положил салфетку на стол. Как в старые добрые времена. Бабуля привыкла платить Оуэну едой, когда он помогал по дому, поэтому видеть его сидящим за столом напротив меня было вполне привычно. Скорее даже слишком знакомо.

— Конечно, Оуэн. В любое время, — улыбнулась она, переводя взгляд с него на меня, прежде чем продолжила мыть посуду.

— Красивый цвет, — кивнул Оуэн. — Подчеркивает твои глаза.

Мои щеки вспыхнули. Я потянула за вырез своего вязанного зеленого свитера в тонкую полоску.

— Спасибо, — пробормотала я.

Кэсси похлопала Оуэна по руке. Он перевел взгляд, и она указала ложкой на пирамидку из горошин на своей тарелке. Его брови изогнулись.

— Впечатляет.

— Бабуля готовит лучше, чем ты, мамочка. — Кэсси закинула всю горку в рот.

— Ешь свою еду, Кэсс.

Она сгримасничала и подтолкнула груду горошин к краю тарелки.

Оуэн хмыкнул. Кэсси засмеялась и скорчила лицо снова, высунув язык и закатив глаза.

— Кэсс, — предупредила я.

Она вздохнула и прикончила пирамиду из горошин.

— Я собираюсь помогать бабуле в саду, — объявила Кэсси.

— Ох. — Пастуший пирог упал мне в желудок. Я посмотрела на бабулю, моющую посуду. Что с ней случилось с ее предложением работать с Кэсси? Ей нужно было начать прямо сейчас… время не ждало. В моем случае.

— Зачем вам сейчас заниматься садом? — спросила я бабулю, не способная сдержать свой тон, пока спрашивала.

— Мы наберем травы для чая, — ответила Кэсси.

— Кэсси поможет мне с выбором трав. — Бабуля протерла тарелку.

— Есть ли цель у этого чая?

«Или это такой — давай посидим у огня и поболтаем за чашечкой чая — чай», — подумала я, почувствовав некую тревогу.

— У всего всегда есть цель. — Бабуля на мгновение перевела взгляд на Оуэна.

Я нахмурилась, а он пожал плечами, вероятно, смущенный так же, как и я.

Бабуля выключила воду и вытерла руки.

— Молли, дорогая, закончишь с посудой? Я хочу собрать травы, прежде чем начнется дождь.

— Конечно, — сказала я, прикрыв ладонью свой полный еды рот. Я с трудом проглотила еду, торопясь закончить обед, и сделала пару глотков воды.

— Пойдем Кэссиди. — Бабуля прошла к задней двери.

Кэсси подала Банни Оуэну.

— Присмотришь за Банни вместо меня?

Моя челюсть упала, а рука вжалась в поднятый стакан с водой.

— Я хорошо позабочусь о нем. — Оуэн взял игрушечное животное.

— Банни — девочка. — Кэсси выглядела недовольной.

Он прочистил горло.